Тропой памяти - Людмила Евгеньевна Пельгасова

но упрямый рассудок требовал доказательств. Именно поэтому она оказалась здесь. Сказать по совести, слепой шаман не смог бы убедить девушку в правдивости ее воспоминаний, и очень удачно, что нашелся настоящий свидетель Начала времен, Эрэнно. Именно он ответил девушке на самый главный, самый первый вопрос. Жаль, что им так недолго удалось побеседовать… А вслед за первым вопросом бурным потоком хлынули и другие. О том, что в Унсухуштане неладно, девушка начала догадываться очень давно, просто до армии ей ни разу не приходилось покидать пределов стойбища. Следовательно, видела она очень немногое, ибо в каждом племени своя власть, а государь — он где-то очень далеко. «Мы говорим — Унсухуштан, подразумеваем — Харт’ан Гортхар», хм. Величественная фигура Отца Ночного народа вечно и незримо присутствовала на горизонте, в этой стране о нем напоминало все… и тем не менее, что-то было не так. После поражения в битве последнего союза он сильно сдал по сравнению с годами основания Унсухуштана. К смертному созданию подошло бы определение «постарел», а к бессмертному? Само собой такое не происходит, и повторное изгнание Черного Валы за пределы мира — это лишь одна из причин. Нет, снова не так…

Шара стиснула виски. Шаман подгорного клана говорил о Черном Майя как о предателе и самозванце, но это само собой, ему по должности положено. А вот Эрэнно, напротив, отзывался весьма тепло, но главное: оба подтвердили, что по сравнению с Первой Эпохой ученик Мелх-хара изменился до неузнаваемости. Какая жалость, что она может видеть будущего правителя Страны Восходящего Солнца только глазами девочки из затерянного эльфийского народа! Если бы можно было только глянуть на него, ну, скажем, в середине Второй Эпохи… очень большой разрыв во времени — поди теперь разберись, когда все это началось и чем закончится. Бред… Шара сделала еще одну затяжку. Хм… странное дело. Скорее всего, простое совпадение, но очень уж похоже на то, как из видения битвы Союза Эльфов и Людей неожиданно исчез ее предок Элронд. Или еще одна родственница, за судьбой которой также не удается проследить. Будто стена, тупик.

Девушка скосила глаза влево. Ахха, в точности такой. Очень жаль. Что воспоминания этих двоих недоступны: пожалуй. Элронд и Галадриэль — наиболее ценные из предков по отцовской линии в плане сведений о Черном Майя. Не зря ведь он столько веков был первейшим врагом эльфов, с успехом заменив на этом ответственном посту прежнего Врага… хе! Элронд — ближе по линии предков, к тому же участвовал в битве Последнего Союза, но Галадриэль — более древнее существо. А что, если…

Глава 26

— Какая мерзость! — промолвила Владычица, отведя, наконец, взгляд от Зеркала.

Она брезгливо повела рукой над водной гладью, и всё исчезло. В ответ на это гостья чуть улыбнулась уголками губ.

— Поверь мне, Владычица Золотого Леса, я тоже считаю историю моего, хм…, рождения отвратительной, но я думаю — не мне объяснять тебе, что Песнь Творения изменить невозможно…

Тут Галадриэль вздрогнула.

— …как и не повернуть вспять всего, что было после Неё.

Эти странные слова Галадриэль меньше всего ожидала услышать от нежданной гостьи. Несвойственная оркам манера речи, спокойный взгляд, уверенный тон больше напоминали эльфийских владык древности. Но несоответствие внешности и слов пришелицы вызвало у Владычицы только приступ раздражения.

— Не берись рассуждать о том, что тебе неведомо! Что ты можешь знать о Песни Творения, жалкое Искажение Замысла? — её презрению не было предела.

Спокойствие орчихи сменилось иронично-недоумённым выражением лица:

— Искажение? Ты говоришь — Искажение, Владычица? Я не буду сейчас предлагать тебе найти сотню отличий между нашими народами, просто задумайся: возможно ли, чтобы живое существо, настолько подвергнутое искажению, продолжало после этого существовать? Легенда о чародейском изменении облика и сути эльфов Морготом — это всего лишь игра на противоположностях. Как всё просто, светлейшая: красота — безобразие, доброта — жестокость, чистота — подлость… И лишь у Бессмертия нет противоположности, оба наших народа живут вечно.

— Что ты хочешь этим сказать, создание Тьмы? — нахмурилась Галадриэль.

— А то, светлая княжна, что никакого Искажения не было. Разве ты не видишь, что полной противоположностью прекрасного, мудрого, доброго и вечно живого существа будет уродливое, злобное и тупое мёртвое? — победно улыбаясь, девица развела руками, словно приглашая собеседницу посмеяться вместе с ней. Но та не разделяла такого веселья.

— Твоими устами говорит ложь Врага. Мне ведомы многие Его козни, и любимейшая среди них уловка — игра слов, зарождающая сомнения в душах внимающих Ему. Но не трудись понапрасну: меня не так легко запутать, у меня хватит сил бороться с чёрной волей Врага и насланными им наваждениями.

— Я — не его глашатай, и не говорю от Его имени! — красные огоньки зажглись в непрглядно-чёрных орочьх глазах. — С тобой, о Артанис Нэрвэндэ, дочь Финарфина, говорит всего лишь Шара, дочь Амрода! Прошу: не ищи подвоха там, где его нет.

Галадриэль пожала плечами.

— Допустим. Но тогда твои слова — всего лишь пустые домыслы. — Владычица изо всех сил старалась сохранять маску безразличного спокойствия, но пальцы сплетённых рук непроизвольно коснулись Нэина. И тут же ощутила лёгкий укол беспокойства, вспомнив, кто стоит перед ней. Конечно, кольцо Воздуха, одно их трёх эльфийских, невидимо для чужих глаз, но странное существо будто усмехнулось. Видит? Тревога Галадриэли усилилась. Зачем она здесь? Отгоняя эти мысли прочь, эльфийка продолжила: — В любом случае, я не желаю слушать твои глупости, создание Тьмы!

— Если ты так уверена, что всё это — глупости, почему же тогда волнуешься?

Галадриэль предпочла промолчать, и орчиха заговорила вновь:

— Нет, Артанис! — каждое упоминание настоящего имени неприятно тревожило Владычицу. — Это не глупости, и ты это понимаешь не хуже моего. Мы — такие же Дети Эру, как и Квэнди. Как и вы…

— Ложь! — вскричала Галадриэль, сжимая кулаки. — В Замысле этого не было! Не могло быть!

— Отчего же? Тебе ведомы замыслы Единого? Ты присутствовала при Сотворении Эа? — после этих слов гостьи ярость Владичицы Лориэна несколько улеглась. На такой вопрос ей нечего было ответить. В молчании слушала она неспешно падающие слова Шары.

— Я не стану говорить с тобой о Песни Творения, хоть и помню то время, ибо среди моих предков, как тебе известно, есть одна из Младших Айнур, Майя Мелиан… Побеседуем лучше о другом. Итак, ты не допускаешь мысли, что племя иртха появилось на Арте подобно Квенди и Атани. Тебе кажется, что Единый не мог создать такое уродство. Мы кажемся тебе безобразными, но открою тайну: многие черты вашего народа