Черное озеро (СИ) - К. Разумовская

увешанной шкурами с единственным окном на стенах, Инесса сидит на полу, разбросав мокрые черные волосы по плечам. Она одета в длинную белую рубаху, местами промокшую от волос и прилипшую к телу.

— Вы долго.

Усаживаюсь на кровати, поджав ноги под себя.

Кровь на руках и знакомое тело, стынущее в наспех выкопанной яме под фруктовыми деревьями.

Ещё один глоток вяжущей и обжигающей настойки.

— Угу.

Поднимаюсь. Беру подсвечник из стакана и выбрасываю из него остатки плотного желтого воска на стол. Наливаю горючки и ставлю стакан возле Инессы. Возвращаюсь на свое место и отпиваю еще алкоголя из узкого горлышка.

О, маленькая княжна, ты и сама отлично с этим справляешься.

Зверь прав. Я наказываю себя собственным страхом. Топлю на суше.

Решаю заговорить, не желая больше находиться наедине с собственными мыслями.

— Демон забрал тебя на несколько часов.

— Да. — кратко отзывается Инесса, прекращая распутывать длинные волнистые волосы пальцами.

Кто бы мог подумать, что моя жизнь будет такой?

Где предреченные балы? Добрый муж, что будет одаривать золотом и слуги, хлопочущие над нашими детьми?

Я сама всё уничтожила. Разве любовь стоила того? Нет. Ни на миг. Была ли б я счастлива, засыпая и просыпаясь с нелюбимым человеком под боком? И стоили ли жалкие крупицы радости, полученные от моей тайной связи с Распутиным, нескольких лет насилия, голода, страха и ненависти к себе? Сомневаюсь. Сомневаюсь и не могу дать однозначного ответа, потому что я любила его и не могла представить и секунды жизни без Малена.

Пью горючку. И мне становится лучше. Долгожданное облегчение расползается теплой волной по телу. Я так боялась не ощутить этого вновь.

— Он предлагал тебе что-нибудь?

— Сказал, что мы идем на ужин.

Мои глаза ползут на лоб. Инесса злобно усмехается, опуская недоверчивый взгляд на граненый стакан с коричнево-зеленым содержимым.

— Умолчал, что мы пойдем в княжеские земли Емельяновых.

Сердце будто останавливается в моей груди. Манома и Вадок Емельяновы — родители двоих сыновей, владеющие невообразимо огромными полями вишни. Они вырастили двух замечательных парней — Рахму и Китмара. Высокие и статные, русоволосые красавцы и самые завидные женихи на Юго-Западе Райрисы. Доблестные обладатели самых больших и добрых сердец. Я знаю судьбу лишь одного из них, младшего сына. Китмар погиб от рук Малена, когда тот обманом выкрал меня из отцовского поместья.

Не волнуйся, Китмар Емельянов, я поплатилась за доверие сполна. Не успев оплакать тебя, я уже хоронила себя живьем.

Снова горючка. Вновь вкус хвои и полыни на губах. Горький, расползающийся в крови словно яд.

— Вы отличная пара. — вырывается у меня. Понимаю, что количество настойки вскружило мне голову, но не могу держать язык за зубами. — Он — большой и сильный, будет тебя защищать. А ты вразумишь его. Спасешь от ненависти, что пожирает Разумовского изнутри.

Мне плевать на откровенность своих слов. Или на то, как глупо они звучат из моих уст. Делаю очередной глоток горючки. Жидкость приятно обжигает рот и горло. Я вновь наконец-то могу расслабиться. Хоть на миг забыться и отпустить ужас и страх, преследующий меня по пятам.

Я убийца. Люди вокруг гибли из-за меня как мухи.

Вспоминаю о теплой и липкой крови на руках, я вновь крепче сжимаю бутылку и пью. Уже из горла.

— Я — не спасатель и не нуждаюсь в защите. — протестует Инесса, уперев руки в бока. Голова становится такой тяжелой, что я разваливаюсь на кровати, свесив руки вниз. Пальцы касаются прохладного пола. Инесса кажется мне недовольной.

Китмар боролся за жизнь и проиграл. Они все боролись. Я же начала убивать с матери и закончила давним другом отца. Я не закончила. Что-то подсказывает мне, что это только начало.

— В твоих словах есть смысл, в отличии от чувств, да? — стараясь перекричать невесть откуда взявшуюся совесть спрашиваю я.

Убийца.

Убийца.

Убийца.

— Что? — шипит Инесса, удивленно таращась с противоположной стороны комнаты. Ее большие глаза блестели в огнях свеч. Инесса неуверенно крутит стакан в руках, не решаясь пить. Наверное эффект, произведенный на меня, отбил у нее всякое желание.

— Понимаю. Я знаю какого это — любить того, с кем, как тебе кажется, у вас нет будущего. — рот немеет и слова с трудом выходят из меня. Зеваю, не прикрыв лицо рукой. К черту приличия после убийства.

— Опять Мален?

Инесса ставит на пол стакан с нетронутой горючкой.

— Все еще Мален. — поправляю ее я, вздыхая.

До чего мы дожили? Объясняюсь в любви к бандиту, напившись дешевого пойла. Признаюсь в чувствах к тому, кто разрушил остатки иллюзии контроля над собственной жизнью и телом.

Инесса задумалась. Наверняка о Звере. Я наконец вливаю в себя оставшееся содержимое бутылки, и комната начинает размеренно двигаться. Я в стельку пьяная.

Не зря я отказалась от титула княжны. Это он давно отказался от меня.

— Он ведь нравится тебе, да?

Мне лучше. Я справлюсь. Я делала это всегда, этот раз не станет исключением.

Утирая слезы, я поднимаюсь с колен, чтобы упасть, и повторить все заново.

— Ты слишком пьяна, что обсуждать это с тобой сейчас.

Перекатываюсь на живот, и голова свешивается с рук, коими я так старательно пытаюсь подпереть подбородок.

— Значит «да». И, вообще, завтра мне будет стыдно.

Мне будет стыдно за то, что я убила знакомого мне человека.

— Дай угадаю, у вас нет будущего из-за Идэр? — щурюсь, пытаясь разглядеть миниатюрную девушку. Это сложно. Комната то качается, то вращается. Инесса скептически меня оглядывает и, поддавшись неведомому порыву, откровенничает. Наверное, просто думает, что завтра я ничего не вспомню.

— Идэр — не проблема. С Амуром у меня ничего не может быть, потому что скоро я исчезну. Вернусь домой, где мне и место.

Я бы хотела продолжить обсуждать эту тему, про дом и место в чужом мире, но почему-то заговариваю совсем о другом:

— Не то, чтобы Идэр мешала мне с Маленом… она стала последним ударом под дых. Я так устала…получать удары. Я не хочу быть жертвой, понимаешь? Я хочу быть как Демон… он такой сильный. Его никто никогда не обидит. И тебя никто не обидит.

— Меня?

— Ага.

Зеваю, чувствуя всю ту усталость с дороги и тяжесть век, налитых пьянящим ядом.

— Причем тут я?

— Он просил не говорить.

Глаза слипаются, и спальня погружается во мрак. Отлично. Я так хочу отдохнуть. Слишком устала от всего происходящего. В особенности — от себя.

— Скажи! — нетерпеливый голос Инессы слышится совсем близко, будто она подошла к моей койке.

Моей. Смешно. У меня ничего нет.

— Идэр оторвет твою голову. —