Имортист - Юрий Никитин

– А что в этом необычного?

Он покачал головой:

– Разве не заметили, кто обычно берется спасать мир? Либо подростки, «пока сердца для чести живы», либо старики. Первые еще жертвенно-благородны и не обременены, а другие – уже не обременены, уже вырастили детей, а то и внуков, теперь могут обратить благосклонный взор и на человечество в целом, среди которого будут жить их внуки, правнуки, праправнуки. Природа распорядилась мудро: подростков можно принести в жертву на благо вида, ибо они еще не создали семей, а стариков уже можно, они уже выполнили свое прямое предначертание по продлению и выращиванию рода.

Я кивнул, указал ему на стол с двумя стульями по обе стороны.

– Понятно, Игнат Давыдович, понятно. Среднему возрасту не до спасения человечества: с головой в семейных заботах, в поддержании семьи, выращивании молодняка, устройстве его в жизни? Спасать будет либо после того, как выпустит всех в полет и освободится, либо…

Я сделал паузу, Медведев сказал с медвежьим оживлением:

– Вот-вот, об этом «либо». Либо угроза нависнет такая реальная, что ее ощутит даже средний возраст! И поймет шкурой, что если не спохватиться, оставить это пацанам и старикам, то не для кого будет выращивать детей. Им жить придется на огромной помойке, заполненной уродами, наркоманами, гниющими на ходу от СПИДа и других болезней двуногих.

Он по взмаху моей царственной длани послушно занял указанное место. Лицо стало государственным, отрешенным от будничных дел, но вместе с тем донельзя торжественным, с некой обреченностью, как будто вот сейчас он мне правду-матку прямо в мои бесстыжие глаза, его тут же на плаху, но зато потом поставят всюду золотые памятники в полный рост, а меня выроют из могилы, как Кромвеля, и вздернут на виселицу.

– Господин президент, – сказал он осторожно, – мы как-то упустили за массой важных дел одну мелочь, что вообще-то далеко не мелочь…

– Что это?

– Надо решать,что делать с винно-водочной продукцией.

– У вас какие-то проблемы? – спросил я.

– Да, – сообщил он. – Я тут подготовил некий проект закона о кое-каких ограничениях, но на меня ка-а-ак набросились! Романовский, видите ли, полагает, что надо запретить выпуск водки, а вот коньяк оставить… именно тот оставить, который он сам пьет, как лошадь, это я не ябедничаю, это к сведению, пусть не брешет насчет умеренно… Леонтьев вообще говорит, что лишь через его труп: по его словам, вся наша экономика держится на продаже водки… Вам надо вмешаться, господин президент!

Он говорил, говорил, я смотрел на его круглое лицо и дрожащие от обиды губы, в черепе вяло уплывали мысли о великолепном ходе Эбн Альсоди Сабае, что так мастерски остановил наступление ислама, расколов его и заставив обе половинки враждовать чуть ли не до всеобщей гражданской войны, а взамен пришла странная мысль, которая никогда меня не посещала. Вот сейчас, когда я президент огромной страны, тем более – имортист, я должен понять и охватить всю ситуацию в целом. Почему человек пьет? Не потому ли, что человек – единственное существо, которое осознает, что существует? И что оно – смертно. Уже это способно наполнить таким ужасом, что человек тут же свихнется, если сразу же не приложится к бутылке и не затуманит мозг до полного затемнения. Но и помимо мыслей о смерти, до которых додумываются совсем немногие, всем приходится думать о будущем, чего никогда, понятно, не делают рыбы, птицы или даже высшие приматы. Никто не планирует, что будет делать, как поступать, реализовывать задуманное. Это совсем новое явление – думать, природа его только-только изобрела. Брака много, чуть ли не вся популяция, за немногими исключениями, должна идти в брак, но современная медицина спасает даже безголовых уродов, а гуманность, мать ее, позволяет глушить и туманить мозг остальным, хотя, по миллиардолетним законам природы, туманщики деятельности мозга должны отбраковываться точно так же, как отбраковываются смертельно больные и нежизнеспособные.

Ладно, поможем природе, совсем изнемогает, ибо человек, тварь ленивая и дрожащая, всегда находит способ обойти запреты и залезть в лужу еще глубже и грязнее вчерашней. Сумели же партийцы ислама, спаянные железной дисциплиной, принять запрет на алкоголь? С завтрашнего дня обнародуем запрет на пьющесть. По крайней мере, сможем это сделать. Вон в США вводили сухой закон, в России дважды или трижды… Правда, сейчас можем поступать жестче. Теперь не старые времена слюнявой демократии, сейчас США бомбит суверенную страну, не считаясь ни с какими международными комиссиями, а все остальные молчат в тряпочку. Так что будем делать то, что надо, а не то, что народ хочет. Для начала изымем из бытия всех алкоголиков, что на учете. Это припугнет просто пьяниц и послужит предостережением обычным пьющим. И заодно еще разок напомним, что человеческий мусор оставим в прошлых веках, в новый мир не потащим.

– Что скажете, господин президент?

Я очнулся, выныривая из горячечных мыслей, что становились все злее и злее, где в красочных видениях я весь этот мусор просто закапывал живыми в землю, чтоб, значит, хотя бы на удобрения сгодились.

– Давайте, – предложил я, – сперва определим отношение к алкоголю. Само стремление к нему – естественная и нормальная реакция животного организма на возникновение разума. Было так удобно и уютно жить на одних инстинктах, и вдруг человек… вычленился из мира! И увидел с ужасом, что мир огромен, необъятен, а человек в нем жутко одинок. И человек за все отвечает. В ответе, значит. Когда он в стазе животного, то он ни за что не отвечает, ни о чем не заботится и, главное, не планирует своего будущего. А человек обязан думать о будущем, планировать и, самое ужасное, отвечать за свои поступки. Даже человек разумный и непьющий предпочитает, чтобы его жизнь планировал начальник на работе, жена, теща, Советская или иная власть, армия, ГАИ… против всего этого он будет, ессно, возмущаться, но еще хуже для него, если право решать предоставят ему. Или он хотел бы получить себе такое право, как выговаривает себе уже несколько веков русская интеллигенция: все критиковать, но ни за что не отвечать, всех судить, но самой оставаться неподсудной.

Он сказал с неудовольствием:

– Все-то вы, господин президент, не упускаете случая лягнуть русскую интеллигенцию! А ведь и сами…

– Что-о-о?

– И сами, – продолжил он бесстрашно, – русский интеллигент!

– Я иморт, – ответил я мрачно. – Этим все сказано. Так вот, возвращаясь к стремлению к алкоголю, можно сказать, что это естественная реакция и желание вернуться в прежнее доразумное состояние. Но природа не случайно выпустила огромное количество особей со способностью к разумной деятельности…