Миля над землей - Лиз Томфорд

отводит взгляд от своего отражения, с ее губ срывается тихое хныканье.

– Ви, посмотри на себя, пожалуйста, – прошу я как можно мягче.

Ее грустные глаза возвращаются к зеркалу, а губы слегка хмурятся.

– Скажи мне, что тебе нравится.

– Ничего.

– Стиви…

Она резко вздыхает, прежде чем изучить себя в отражении.

– Мне нравятся мои волосы.

Убирая с ее лица локоны, я оставляю дорожку поцелуев на ее обнаженном плече.

– Мне нравятся твои волосы. Что еще?

Рассматривая себя в зеркале, она наконец выпаливает:

– Мне нравятся мои глаза.

Обхватив ее обеими руками за плечи, я говорю ей:

– Мне нравятся твои глаза.

Она молчит, глядя на себя в зеркало.

– Что еще? – уговариваю я.

Оглядев себя с ног до головы, она молча качает головой.

Это разбивает мне сердце, но я знаю, что это неправда. У Стиви просто плохой день, но это нормально, потому что у меня есть бесконечный список того, что мне нравится в ее теле.

– Ладно. – Я целую ее в макушку. – Тогда посмотри в зеркало и скажи мне, что тебе не нравится.

Нахмурив брови, она встречает в отражении мой пристальный взгляд, на ее лице отражается замешательство.

– Если у тебя такой короткий список того, что тебе нравится, тогда скажи мне, что тебе не нравится.

Я наблюдаю, как Стиви внутренне борется с собой, не желая произносить ничего из этого вслух.

Ее взгляд блуждает по зеркалу, и ее тон мягок, а голос почти не слышен, когда она наконец шепчет:

– Мне не нравятся мои бедра.

Мои ладони накрывают ее голые ноги, и смуглая кожа покрывается мурашками.

– Я люблю твои бедра. – Я сжимаю их в ладонях. – Мне особенно нравится, когда они согревают мои щеки, когда я нахожусь между ними. – Это вызывает у моей обычно необузданной девочки легкий смешок. – Но мне больше всего нравится, когда ты сидишь у меня на коленях, лицом ко мне, и твои бедра обхватывают мои ноги. Мне нравится на тебя смотреть.

Стиви склоняет голову набок, ее брови сходятся.

– Что еще тебе не нравится?

Взгляд цвета морской волны блуждает по отражению.

– Мне не нравится мой живот. Я бы хотела, чтобы он был более плоским.

– Мне нравится твой живот. – Я скольжу по нему обеими руками. – Мне нравится, что он мягкий и что мне есть за что держаться, когда мы обнимаемся. Или занимаемся сексом.

Она пытается сдержать легкую улыбку:

– Мне не нравятся мои груди.

– Прекрати, – я отшатываюсь, слегка обиженный. – Это не может быть правдой. Они – мои любимые.

У нее наконец вырывается тихий смешок.

– Мне не нравится, что они разного размера.

– Ви, это потому, что ты человек. И у меня нет предпочтения между ними двумя.

Ее взгляд продолжает блуждать по зеркалу.

– Мне не нравятся мои растяжки.

Я нахожу, куда она смотрит.

– Эти? – спрашиваю я, проводя кончиками пальцев по неровным линиям на ее бедрах. – Тебе не нравится, что твое тело может меняться? Потому что я думаю, что это чертовски круто.

– Ну. – Она восторженно смотрит вниз. – Они мне нравятся намного больше, когда ты к ним прикасаешься.

Тихо смеясь, я обнимаю ее, и мы смотрим друг на друга в зеркало.

– Тебе не обязательно любить свое тело каждый божий день. Я этого и не ожидаю, но я буду здесь, наслаждаясь им в те дни, когда ты не сможешь.

– Просто сейчас, во время плей-офф, мне тяжело. На каждую игру приходят жены и подруги твоих товарищей по команде. Они все идеальны, а я совсем на них не похожа.

– Что делает их идеальными? Размер одежды? Это никого не делает идеальным. И неважно, какой размер, но выглядеть как все – скучно. Ты потрясающая, Ви, и что отличает тебя от других, так это то, что ты выделяешься из толпы. Наилучшим из возможных способов.

Она слегка улыбается мне в зеркало.

– Ты думаешь, я похож на парней, с которыми я вырос, играя в хоккей в Индиане? Черт возьми, нет, это не так. И теперь, в лиге, мои сверстники не похожи на меня. Но посмотри на нас вместе, – я киваю в сторону нашего отражения. – Ты не можешь посмотреть на нас и сказать, что мы друг другу не подходим. Мы идеально подходим друг другу.

Ее сине-зеленые глаза блестят в отражении.

– Ты лучшее, что когда-либо случалось со мной, Зи.

О черт. Чувства. Слова. Девушка. От всего этого мое сердце учащенно бьется, а легким не хватает кислорода.

– И ты – лучшее, что случилось со мной, милая.

Я осыпаю поцелуями ее макушку, прежде чем снова посмотреть на нее в зеркало.

– Ты сказала Логан, что майка не подошла?

– Да, – кивает Стиви. – Она сказала, что тоже не будет надевать свою.

Я так и думал.

40. Стиви

– Ты закончила со своей частью работы по подготовке самолета?

– Хм? – рассеянно переспрашиваю я коллегу, не отрывая глаз от крошечного экрана телефона.

– Ты закончила со своей частью работы по подготовке самолета?

Резкий тон Тары заставляет меня вскинуть голову и посмотреть на нее. Ее брови приподняты, глаза устремлены в одну точку, а руки скрещены на груди.

– Да. Все готово. Просто жду окончания игры.

Прежде чем пройти мимо меня на камбуз, Тара переводит неодобрительный взгляд с моего лица на телефон и обратно.

Закатив глаза, я опускаюсь на ближайшее сиденье, продолжая смотреть игру на своем телефоне – второй раунд, шестая игра, и на данный момент – семь минут овертайма. В этой серии «Чикаго» опережает «Вегас» со счетом 3: 2, и если они сегодня вырвут победу на выездной игре, мы выйдем в третий раунд, оказавшись всего в одной серии от финала Кубка Стэнли.

– Как у них дела? – Инди опускается на сиденье рядом со мной, но прежде, чем я успеваю ответить, у нее вырывается глубокий горловой стон. – Черт возьми, что за сиденья, – она еще больше вжимается в роскошную кожу. – Неудивительно, что все парни отключаются, едва усевшись в самолет. Потрясающие кресла.

– Овертайм, – сообщаю я, жалея, что не могу посмеяться вместе с ней, потому что слишком нервничаю. – Семь минут овертайма. Выиграет тот, кто забьет первым.

Я рассеянно скольжу указательным пальцем по коже большого пальца, жалея, что у меня нет золотого кольца, чтобы его покрутить.

– Как дела у Зандерса? – Шепот Инди настолько тихо, насколько это возможно.

– Все хорошо. Хотя сегодня он отыграл чертову уйму минут.

– О, а вот и Рио! – Инди указывает на то, как перепрыгивает через борт тридцать восьмой номер, и я знаю, что, когда Рио выходит на лед, его партнер по синей линии идет следом, поскольку одиннадцатый номер присоединяется к нему в игре.

Смена Зандерса приходится на атаку, поскольку «Чикаго» контролирует шайбу. Мэддисон получает хороший выход к воротам, комментаторы повышают голоса, предполагая, что он вот-вот забьет, но один из защитников «Вегаса» выхватывает шайбу, убирая ее из своей зоны и немного продлевая жизнь своему сезону.

Но прежде чем шайба пересекает синюю линию, Рио отбивает ее клюшкой, давая парням возможность для еще одной атаки.

Шайба кружит вокруг