Повелитель камней. Роман о великом архитекторе Алексее Щусеве - Наталья Владимировна Романова-Сегень

Зубовым, комиссия увиденным не впечатлилась. Тогда Моссовет поручил Моспроекту вновь провести конкурс, но закрытый. Было заказано три работы, в том числе и известному конструктивисту Освальду Стапрану, но на сей раз он участвовал в паре с Леонидом Савельевым. Щусев их охотно консультировал. Победа в итоге улыбнулась им.

Моспроект внес кое-какие корректировки в эскизный проект, выполненный в духе конструктивизма, но можно ли обойтись без поправок заказчика-то, которому всегда все виднее?

– Поздравляю! – Руководитель Второй мастерской Щусев крепко пожал руки Савельеву и Стапрану, работающим под его началом. – Интересная работа вас ждет впереди.

В шестом номере журнала «Строительство Москвы» за 1932 год было напечатано: «Архитекторы Савельев и Стапран… сумели найти решение, которое одновременно, не нарушая контура Свердловской площади, придает спланированной аллее Ильича яркую парадную форму. Здание выходит на площадь десятиэтажным полукругом, с колоннадой-барельефом наверху. Острый угол теперешнего Континенталя используется под трибуну в виде портика с колоннами из мрамора. Трибуна с большой открытой лестницей будет оформлена фигурами на низких пьедесталах. На нее будет открыта перспектива с Б. Дмитровки, Театрального проезда, пл. Свердлова и Охотного ряда. Трибуна эта подчеркнет грандиозность здания и значение места».

Первоначально договор на возведение объекта заключили с «Металлостроем», затем его передали в «Мосстрой», но в августе 1932 года строительство выделили из системы «Мосстроя» в самостоятельную единицу с подчинением Президиуму Моссовета. Управление строительства гостиницы должно было полностью провести все работы.

Установили три очереди и проектирования, и возведения гостиницы. На первом этапе – строительство части здания, выходящей на Охотный ряд и улицу Горького. На втором этапе планировалась реконструкция и надстройка «Гранд-отеля» по площади Революции. На третьем, завершающем этапе предусматривалось воздвижение полукруглой части, которая смотрит на площадь Свердлова.

Стапран и Савельев, назначенные руководителями сооружения по архитектурной части, носились как угорелые, разрываясь на бессчетное количество дел. Для строительства нужны чертежи самой будущей гостиницы, а также ее различных систем. А именно водопровода и горячего водоснабжения, отопления, газификации, вентиляции и многого-многого другого.

Работа спорилась, вовсю шли монтажные работы, но вдруг грянул гром. Оказалось, что гостиница спроектирована в идеях конструктивизма, еще совсем недавно популярного, и – не отвечает сегодняшним запросам. Ранее советская власть покровительствовала конструктивистам. А почему? Да потому, что конструктивизм – это просто, дешево и практично. А какие еще нужны были критерии в строительстве для восстановления бывшей царской державы? Но жизнь в стране входила в русло, приобретала размах, и строящейся советской империи стал необходим и соответствующий дух в архитектуре. А значит – не только функциональность зданий, но и их роскошные виды. Но это уже совершенно другая эстетика.

Неподалеку от строящейся гостиницы вырос дом Жолтовского на Моховой в нарочито классическом стиле, задуманном специально таковым в противопоставление авангардным стилям. «Гвоздь в гроб конструктивизма» – так обозначили явление на свет здания Жолтовского. А главное, сам Сталин утвердил дом на Моховой в качестве образца для дальнейшего развития отечественного зодчества.

– Надо построить нечто более величественное, – сказал Щусев. – Пусть даже помпезное, но в меру. Следует, граждане зодчие, утереть нос Жолтовскому!

Однажды в доме Щусевых раздался телефонный звонок. Настойчивое дребезжание вывело зодчего из себя.

– Да возьмите кто-нибудь трубку! – нервно выкрикнул он из своего кабинета. И пробурчал себе под нос: – Как будто оглохли все разом… И если меня, – снова выкрикнул он, – я работаю. И до ужина меня не беспокоить. Никому!

Два дня все дома ходили на цыпочках. У Алексея Викторовича редко бывало плохое настроение, только когда дело шло с пробуксовкой. Видимо, в эти дни было именно так.

Домработница, вытирая мокрые руки о подол платья, сняла с рычага черную трубку, которую недавно наполировала до блеска.

– Добрый день. Пригласите товарища Щусева к телефону.

«Вроде по-русски сказал, а как-то не совсем по-русски, – подумала Анна Семеновна, помощница по дому. – Ни разу такой не звонил».

– Здравствуйте! Не могу.

– Почему?

– Что почему?

– Почему не можете?

«Смешно так говорит: пачему?» – усмехнулась домработница.

– Товарищ Щусев занят.

– Передайте товарищу Щусеву, что ему звонит товарищ Сталин.

Анна Семеновна ойкнула.

– Алексей Викторович, – громко закричала она, – вас к телефону! Товари…

– Я занят!!! – что есть мочи завопил Щусев. – Всех к чертям! – Он схватил лист, над которым просиживал с утра, и упал на него лбом. – Ни хрена не сходится…

Записка А. В. Щусева относительно строительства гостиницы Моссовета

9 мая 1933

[РГАСПИ]

– Он занят, Иосиф Виссарионович, – почти шепотом произнесла домработница.

– Передайте товарищу Щусеву, что я попозже перезвоню. А пока заварите Повелителю камней чайку с мятой. Он хорошо нервы успокаивает. До свидания.

«Кому заварить?» – хотела переспросить Анна Семеновна, но не успела. На том конце уже отключились. Она бережно положила трубку на рычаг и так же бережно посмотрела на нее, но тотчас, спохватившись, понеслась на кухню заваривать чай, в раздумьях на ходу почесывая щеку.

Когда в кабинет Алексея Викторовича постучали, он сидел в кресле, откинув голову назад, смотрел в одну точку на потолке и размышлял.

– Да-да-да-да-да-да-да! – вдруг воскликнул он. – Именно так!

На пороге с подносом стояла Анна Семеновна.

– Пожалуйста, чаек.

– Нет-нет-нет. – Щусев излучал радость. – Благодарю!

– Но вам приказано подать чай. Так и велено: «Повелителю камней».

– Повелителю камней? – улыбнулся архитектор. – Что ж, давайте сюда чай! – Он отодвинул бумаги на столе. – А пахнет-то как! И передайте Марии Викентьевне, что тронут ее заботой.

– Так это не Мария Викентьевна. – Домработница наливала в хрустальный стакан в ажурном подстаканнике заварку из чайничка. – А товарищ Сталин. Он попросил вам чайку заварить. Когда звонил. С мятой.

Алексей Викторович отрешенно посмотрел на стакан с чаем, задержал на нем взгляд, а потом перевел его на домработницу. Никто, кроме Щусева, больше не умел смотреть так. Матом.

Сталин перезвонил, как и обещал. И пригласил архитектора к себе на беседу.

– Вы рано спать ложитесь? – осведомился вождь.

– По-всякому, товарищ Сталин, в зависимости от работы.

– Не мы должны зависеть от работы, а работа от нас.

– У меня так не получается, – вздохнув, ответил Щусев.

Сообщив архитектору, что за ним в десять вечера заедут, Сталин, не прощаясь, закончил разговор.

Весь день Щусев нервничал. Не выходила из головы предстоящая встреча с главой государства. Но раздражение было основано не только на этом факте, а и на том, что вот-вот наклевывавшаяся архитектурная идея норовила соскочить с крючка, потому как все мысли устремлялись к будущей беседе с правителем страны.

Ровно в десять вечера к дому 25 по Гагаринскому переулку подъехала машина. Щусев не заставил себя ждать. Он, на ходу поцеловав жену