Politics Among Nations. The Struggle for Peace and Power - Hans Morgenthau

конкретным органом, выполняющим свои обычные функции. Социальные силы, возводя свои потребности в принципы справедливости, захватывают общественное мнение. Именно всепроникающее влияние общественного мнения определяет моральные оценки и правовые решения законодательных органов, как в конечном счете и судов, и исполнительной власти.

Какой бы вклад ни внесли суды в процесс мирного изменения одного статус-кво на другой, он зависит от морального климата, который пронизывает залы правосудия не меньше, чем палаты Конгресса, Белый дом и дома простых граждан. Поскольку, как мы видели, суды могут применять закон только в том виде, в каком он есть, они не могут не быть инструментами статус-кво. Однако после принятия законодательным органом нового закона, воплощающего новый статус-кво, суды могут ускорить и сгладить переход от одного статус-кво к другому, а могут замедлить его и поставить под угрозу его мирное и упорядоченное продвижение. Другими словами, суды могут сопротивляться неизбежным изменениям или способствовать их мирному и упорядоченному осуществлению. Какую из этих ролей будут играть суды, зависит от силы и целеустремленности общественного мнения, а также от восприимчивости судов к этому общественному мнению.

Исполнительная власть в демократическом государстве может влиять на общественное мнение, руководить им и оказывать давление на другие ветви власти. Она не может добиться серьезных изменений своими собственными независимыми усилиями. Ее основная функция заключается в обеспечении исполнения решений, принятых другими ветвями власти. При диктатуре, однако, все функции правительства сливаются в руках исполнительной власти, которая одновременно принимает решения и обеспечивает их исполнение. Однако было бы ошибкой полагать, что диктатор может принимать решения по своему усмотрению, независимо от общественного мнения. Он действительно способен манипулировать общественным мнением посредством эффективного использования каналов связи, над которыми он имеет монопольный контроль. Но для того, чтобы его пропаганда была эффективной, она не должна слишком сильно расходиться с непосредственным опытом его подданных в их повседневной жизни.

Они позволяют напряженности проявляться в психологических конфликтах, избирательных кампаниях, парламентских датах и правительственных кризисах, а не в насильственных столкновениях. Если, однако, эти процессы не сработают или сработают плохо, то внутренняя ситуация будет иметь тот же характер, что и на международной арене.

Когда в деле Дреда Скотта вопрос о территориальном распространении рабства рассматривался в Верховном суде США, суд принял решение в пользу статус-кво. Однако это решение ничего не устанавливало. Ни один суд не мог определить, что было поставлено на карту в деле Дреда Скотта. Даже общество в целом не смогло разрешить конфликт между статус-кво и стремлением к переменам мирными средствами. Ведь этот конфликт не только бросил вызов существующему распределению власти между Севером и Югом, но в вопросах рабства и отношений между федеральным правительством и правительствами штатов он также вновь поставил вопрос о содержании морального консенсуса, на котором была построена политическая структура Соединенных Штатов. Этот вопрос был адресован не суду или законодательному органу, а всему обществу. И американское общество дало два несовместимых ответа. Именно эти ответы и сделали конфликт "неудержимым".

Жизненно важная функция мирных изменений в государстве выполняется не каким-либо отдельным органом, действующим изолированно, а отечественным обществом как единым целым. Моральный консенсус общества, поддерживаемый авторитетом и материальной мощью правительства, будет использовать все социальные и политические органы для достижения состояния афйаира в соответствии со своим представлением о справедливости. Для этого процесса мирных перемен законодательные органы играют особенно важную роль, если, как в демократических обществах, они являются свободными агентами. Но и законодательные органы являются лишь агентами общества в целом. Без поддержки общества их законы бессильны привести к желаемым изменениям. История законодательства пестрит законами, такими как антитрестовские законы, которые, будучи принятыми законодательными органами и оставаясь на бумаге, не достигли своей цели, потому что моральный консенсус общества не поддержал их. Таким образом, законодательные органы не в большей степени, чем суды, способны мирно изменить старый статус-кво на новый, просто выполняя свои технические функции. Другими словами, законодательная деятельность требует не больше, чем судебное решение, когда общество сталкивается со своей высшей задачей: изменить распределение власти в обществе, не ставя под угрозу упорядоченные и мирные процессы, от которых зависит благополучие общества.

Внутренние котировки не выполняют и не могут выполнять ту функцию, которую им приписывают сторонники судебного урегулирования. Они не могут и не могут мирно разрешать споры, которые в противном случае привели бы к насильственным столкновениям. Однако силы и институты, которые выполняют эту функцию для внутреннего общества, совершенно не существуют на международной арене.

Как мы уже говорили, "больше нет морального консенсуса между нациями, на основе которого ссорящиеся страны могли бы получить общий стандарт справедливости для разрешения своих споров". После окончания Второй мировой войны этот моральный раскол стал настолько глубоким, а напряжение между Соединенными Штатами и Советским Союзом настолько всепроникающим, что даже споры, возникающие в рамках существующего статус-кво, уже не могут быть разрешены в судебном порядке. Поэтому неспособность передавать споры на рассмотрение Международного суда, в отличие от широкой деятельности его предшественника, приобретает особое значение. Эта неспособность является симптомом дезинтеграции международного общества. Эта дезинтеграция зашла настолько далеко, что не позволяет международным судам выполнять даже те обычные функции, которые они успешно выполняли в прошлом.

То же отсутствие морального консенсуса не позволило реализовать положения, содержащиеся во многих арбитражных договорах, а также в Статуте Международного суда, которые при определенных условиях позволяют международным судам принимать решения не в соответствии со строгим международным правом.

Такие положения, однако, несостоятельны в том смысле, что они предполагают, что проблема, возникающая в связи с последней категорией споров, может быть решена просто путем предоставления судам права отступать от существующих норм международного права и ссылаться на некоторые общие принципы равенства и справедливости. Международные суды могут ссылаться на такие принципы, только если эти принципы существуют. Они не могут изобретать их или ссылаться на них как на deus ex machina, готовый вмешаться всякий раз, когда международный суд оказывается между ^ status quo и желанием перемен. Международное общество нуждается в общепризнанных стандартах правосудия, с помощью которых можно было бы определять защиту и нападение на статус-кво. Наделение суда правом использовать такие стандарты мало чем поможет, если стандарты, которые должны использоваться, не существуют.

Ассамблея не имеет полномочий изменять договоры, имеющие обязательную силу, что такое изменение относится к исключительной компетенции договаривающихся сторон, и что она может только давать советы членам Лиги. Условием для дачи таких советов в отношении договоров, однако, является их применимость. И комитет определил неприменимость договоров как вмешательство столь радикальных материальных и моральных изменений, "что их применение перестало быть разумно возможным". Ситуация,