Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе - Ронни Касрилс

Роза сидела за столом. Её голова с коротко остриженными волосами была склонёна над романом. Несмотря на холод, она была одета в красную майку с короткими рукавами, голубую юбку из джинсовой ткани и в сандалеты без каблука.

— Тебе здесь не холодно? — спросил я, садясь за её стол.

— Но ведь на улице солнце, — ответила она.

— Как Келли? — спросил я. — Поездка была интересной?

— О, да, конечно. Мы чудесно провели время. С Келли всё в порядке. Она в прачечной-автомате. Скажи мне, почему ты никогда раньше не направлял нас в Дракенсберг?

Роза было человеком, лёгким на подъем, и её страсть к вылазкам на природу была очень полезной для нас. Я вовлёк её в нашу деятельность в Лондоне и она работала на нас несколько лет, поставляя разведывательную информацию о пограничных районах. То, что она не могла сфотографировать, её спутница, Келли, которая была талантливой художницей, зарисовывала. Мы сделали тайник за задним сидением их машины и, как Роза выражалась, для них «было пустяком» ввозить оружие из соседних стран. Когда я обосновался в Лусаке, я обычно периодически встречался с ними в Ботсване или Свазиленде, чтобы услышать их сообщения и поставить задачи. Сейчас же я чувствовал, что полиция подбирается к ним, и с большим сожалением должен был отправить их.

Я вкратце рассказал ей об арестах в Дурбане, что, возможно, именно сейчас полиция идёт по их следам и что я хочу, чтобы они покинули страну в этот же вечер.

— Минутку, — сказала Роза, в голосе которой зазвучала нота презрения к опасности, — а почему арест г-на Адониса должен представлять опасность для нас?

Она давала клички каждому, предпочитая пользоваться ими вместо кодовых имен, а «Адонисом» был арестованный товарищ, который был очень красив.

— Хорошо, Роза, — сказал я, понимая, что мне нужно проявлять терпение, несмотря на чрезвычайные обстоятельства и на тот факт, что через час мне нужно было быть в Центральной тюрьме Претории. — Да, действительно, он не знает ваших настоящих имен, а вы можете быть гражданами Канады или США. И он, конечно, не предрасположен выдавать вас или кого-то ещё. Но, как я уже вам говорил, никогда нельзя исходить из того, что человека, попавшего в тюрьму, не заставят говорить или он не будет в той или иной форме сотрудничать с полицией.

Роза хотела прервать меня, но я сделал жест, чтобы остановить её:

— Подожди минуточку. Я подхожу к сути вопроса: наш друг Адонис знает, что вы уехали из дома в Дурбане. Если он будет вынужден что-то рассказать полиции — может быть для того, чтобы утаить более важную информацию — он может решить сообщить им этот адрес. Как только они доберутся до того дома, они, возможно, зацепятся за ваш след.

— Как! — запротестовала она. — Там же ничего не осталось.

— Ваша машина, — ответил я. — Хозяйка дома, соседи… нужно исходить из того, что любой из них может вспомнить номер машины, что приведёт к…

— Что приведёт к Грейс, — прервала она меня с торжеством. — Хааа. Ты забыл о Грейс. У-у-упи-и. Мы чисты.

— Извини, Роза. Я не забыл о Грейс…

Грейс, ещё одна американка, работала с ней за пару лет до этого, перед Келли, и машина была куплена на её имя. Они жили тогда в Йоханнесбурге.

Я сказал:

— Грейс использовала твой йоханнесбургский адрес, когда регистрировала машину. И, если тебе нужно напоминать об этом, хотя тот дом и был снят на её имя, но вы были в дружеских отношениях с вашими соседями, которые знали…

Здесь я остановился, чтобы усилить драматический эффект, потому что это было яблоком раздора между нами, и сейчас она должна была заплатить за это:

— Которые знали, — продолжил я, — что вы поступили в университет на театральные курсы.

Я остановился, чтобы дать ей должным образом усвоить смысл сказанного.

— Да, понятно, — коротко сказала она. — Они проверят в списках университета и обнаружат, что маленькая пожилая Роза на самом деле — «Мисс Мира». Итак, как ты думаешь, сколько времени им понадобится, чтобы вычислить моё настоящее имя? — спросила она с элементом тревоги, появившимся в голосе.

— Адонис был арестован в прошлый четверг — пять дней назад, — ответил я. — У них была куча других вопросов, требовавших срочного внимания. Я не думаю, что ваш след был для них первоочередным — при всём его значении. Но мы не можем рисковать. Давай предположим, что в пятницу они доберутся до дурбанского дома. Если им повезёт, они немедленно найдут владельца — ты помнишь, как трудно было найти этого постоянно переезжающего человека. И если им по-прежнему будет везти, то он вспомнит номер машины. Но если даже это будет не он, то какой-нибудь ушлый сосед с хорошей памятью выложит всё на блюдечке, потому что, ты же понимаешь, у нас нет монополии на удачу.

Теперь я чувствовал вдохновение и продолжал:

— Следующий шаг. Их компьютер должным образом выдает имя Грейс и ваш адрес в Йоханнесбурге. Это может произойти в конце дня в пятницу, но затем дела пойдут медленнее. Служба безопасности из Дурбана должна будет обратиться к коллегам в Йоханнесбурге, чтобы они продолжили это дело. Здесь пойдут задержки, так как начальство в Дурбане должно решить, что делать дальше. Это требует времени: сначала должны поступить доклады от тех, кто допрашивал, к руководителям операции, которые взвешивают и просеивают всю информацию и должны принимать различные сложные решения. Возможно, они захотят послать в Йоханнесбург своих специалистов, или, может быть, они отдадут предпочтение скорости и запросят руководство в Йоханнесбурге, чтобы те направили кого-то обследовать ваше прежнее место жительства. Возможно, они сначала обратятся в агентство по недвижимости, чтобы исследовать документы. Они обнаружат, что Грейс уехала оттуда восемнадцать месяцев назад. Они сосредоточатся на её поисках. Они будут проверять, осталась ли она в стране, и если да, то когда и как она выехала. Они будут также интересоваться новыми жильцами. Они не будут вламываться в дом, поскольку там могут быть наши люди, которые просто сменили Грейс. Поэтому в выходные дни они будут вести наблюдение за домом, начнут прослушивать телефон, осторожно опрашивать соседей, делать невинные подходы к самому дому.

— Да, — сказал я, кивая головой и больше разговаривая с собой, чем с ней, поскольку всё больше убеждался в правильности своих расчётов. — Да… это займет у них все выходные и даже часть понедельника, самое раннее. Если они решат, что это дело срочное и нужно действовать энергично, они решат навестить обитателей дома и задать им прямые вопросы. Это может произойти в понедельник вечером, когда люди возвращаются с работы или, возможно, сегодня утром, до того как жильцы включатся в ежедневную рутину.