Мир, которого не стало - Бен-Цион Динур

Я дружил с Кропоткиным, и он позаботился об организации моей поездки в Бобруйск. Я выехал из Гомеля в четверг, 5 января. В зале ожидания вокзала слышались ругательства, брань, крики и антисемитские проклятия какого-то офицера. По совету своего провожатого я вышел наружу, и мы ждали там прибытия поезда.

На следующий день, в пятницу вечером, в одной из синагог состоялось большое собрание, на котором «Поалей Циан» минского направления спорили с сионистами-социалистами. От имени «Поалей Циан» выступал их местный лидер Плоткин. Мне кажется, он заявил, что каждая партия должна определить один принципиальный критерий, а не два. Мол, разница между «Поалей Циан» и сионистами-социалистами в том, что у «Поалей Циан» мера для всех вещей одна, и это сионизм. Они отрицают ценность классовой борьбы для еврейского мира и призывают прикладывать усилия по национальному единению. Выступавший спросил: «Если в Бобруйске будут выборы в Государственную Думу, за кого вы проголосуете – за еврея-сиониста или за русского социал-демократа?» Алтер ответил длинной речью, в которой использовал этот вопрос, чтобы доказать, насколько важен социалистический критерий именно в подобном случае. Его речь была приправлена множеством примеров из повседневной реальности, с помощью которых он объяснял и доказывал, насколько важно еврейскому труженику, чтобы его представителем был социалист. В своем ответе я продолжил цепочку идей Алтера, доказывая, что даже с точки зрения национальных интересов евреев нельзя судить о социализме так примитивно. Мы ведь заинтересованы в представителях на уровне государства, которые обеспечат перемены в режиме, а не просто будут кричать «Караул!». С этой точки зрения не надо считать, что представитель-еврей будет защищать интересы евреев, а нееврей не будет. Я объяснял это на примере самообороны, где именно преданное участие неевреев является одним из условий успеха.

Наш тандем, которым мы выступали в споре, как мне сказали, понравился товарищам: мы и «побили» противников, и приблизили их при помощи нашей аргументации.

Вокруг синагоги стояли «посты», в основном из девушек, которые должны были предупреждать о приближении полиции. Среди них были Сара Шмуклер, Лея Мирон (Каценельсон) и еще несколько, в том числе те, что были в моем «кружке» в Хорале.

Однако наибольшее впечатление за время того визита в Бобруйск на меня произвел разговор с соратницами по движению о положении женщины в нашем рабочем движении. Разговор состоялся утром в субботу на квартире фотографа Хаима Каценельсона, старшего брата Берла. Вход в квартиру был через полутемный коридор, в котором была лестница, ведущая наверх, на второй этаж, где была квартира фотографа и место его работы. Помню, что меня разозлил неприятный скрип двери и то, как стонали ступеньки, когда я на них наступал.

Среди участниц беседы были Сара Шмуклер, Лея Мирон (Каценельсон), Батья Лифшиц (Шейн), Рахель Каценельсон (Шазар){562} и другие, которых я видел среди «постовых». Я предварил беседу коротким докладом на тему «Интеллектуальное и нравственное совершенствование индивидуума как условие построения социализма». Я пытался объяснить, что реализация идей социализма с организационно-хозяйственной точки зрения посредством захвата власти не сильно изменит жизнь, если перед этим или по крайней мере одновременно с этим не произойдет основополагающих перемен на интеллектуальном и нравственном уровне личности. При этом одним из явных признаков прогресса в данной области является положение женщины в движении, особое ее предназначение в рамках движения. К этому докладу я в разной форме возвращался несколько раз и даже опубликовал выдержки из него по-русски в статье в газете «Киевские отклики»{563} летом 1906 года. Разговор с девушками был оживленным, но я заметил, что некоторые из них обратили большее внимание… на мое несчастное пальто. Оно и правда было достойно такого внимания – как из-за своего почтенного возраста, так и из-за цвета: оно приобрело зеленоватый оттенок, а от изначального цвета не осталось никаких следов. Сара Шмуклер даже поговорила со мной на эту тему – деликатно и не впрямую. Я рассказал ей, что у бедственного положения моего пальто три причины: практическая, принципиальная и тактическая. Пальто верно служило мне много лет, и у меня нет другого, а выбрасывать старое пальто, когда другого нет, – непрактично. Я принципиально не получаю денег от партии, я не хочу быть «профессиональным партийцем». Мне компенсируют только дорожные расходы, так как моих собственных средств на это не хватает. Источник моих доходов – лекции и уроки, которые я провожу для ограниченного круга. Так, я организовал в Лубнах курс лекций и дискуссий об «общественных идеалах и государственных режимах»: каждый участник вносит три рубля, а если у него нет, за него платят товарищи, и это приносило мне около 12 рублей в месяц. А это немного. Правда, я не должен был платить за квартиру. В-третьих, сказал я, с тактической точки зрения, мое бедное пальто – это сокровище. Оно меня защищает. Полиции, которая хочет меня арестовать, – а я знаю, что она этого хочет, – не приходит в голову, что этот бедный парнишка в потрепанном пальто, с кашне на шее, как у йешиботника, – тот самый опасный революционный агитатор, которого она ищет…

Я не знаю, удовлетворило ли Сару мое объяснение, но долгие годы я помнил ее милый облик: вот она смеется моим словам молодым и живым смехом, а в сияющих глазах – печаль.

По дороге на вокзал у меня случилась интересная беседа с извозчиком. Я чувствовал, что он хочет о чем-то меня спросить, и был прав. Я применил к нему слова «А ты открой ему…» и спросил его о новостях Бобруйска, и он начал повествовать мне о несчастьях евреев за весь год, наибольшее из которых – это ужасное беспокойство и путаница из-за многочисленных партий, расплодившихся в городе: сионисты и социалисты, «Поалей Цион» и ССРП, сеймисты и территориалисты, социал-демократы и социалисты-революционеры, и вообще сплошные партии, группы и группировки всех цветов и оттенков – можно умом тронуться. «И чего они все хотят? Всего лишь спасти евреев! А я хочу сказать, – тут он повернулся ко мне, – пусть от вас будет хоть какая-то польза, молодые люди, а евреи сами справятся! Не волнуйтесь так сильно!» Я спросил его: «Вы были вчера на диспуте между «Поалей Цион» и ССРП?» – «Конечно! Я слышал твою речь. Ты говорил по делу и кратко. Я не согласен. Я думаю, правильно написано в Псалмах: "Не доверяйте гоям!" Или гоям нельзя верить». – «Вы из "Поалей Цион"?» – «Нет, я просто человек. Вместе с тем в твоих словах был некоторый смысл, но слова того, кто говорил перед тобой, меня разозлили. Он умный человек, но опасный». Извозчик не переставал бормотать: «Спасти евреев… Спасите сами себя, а мы уж позаботимся о себе сами».