Бетховен. Биографический этюд - Василий Давидович Корганов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Этот ничтожный сюжет, восторгавший, впрочем, Мендельсона, сумел вызвать появление прелестных отрывков Бетховена, хора дервишей, марша янычар и триумфального шествия.
Открытие театра в Пеште было отложено на 9 февраля 1812 г. и состоялось в отсутствии Бетховена, которому болезнь не позволила покинуть Вену. Спустя десять дней «Венская газета» сообщила:
«Новый театр в Пеште был торжественно открыт 9 февраля; здание было очень эффектно освещено внутри и снаружи. Торжество началось прологом, под названием «Первый благодетель Венгрии», вслед за которым следовала историческая картина – «Провозглашение Пешта вольным городом Империи». Спектакль окончился пьесой с пением и хорами, – «Развалины Афин». Это произведение, как и пролог, принадлежит перу нашего знаменитого драматурга г. Коцебу, которому поручено было написать их для этого события. Музыка принадлежит нашему достойному композитору Бетховену. Зал был полон, и успех был полный».
Под впечатлением успеха этих произведений благотворительное общество в Граце (в Штирии), через своего патрона, прокурора Варенна, обратилось к автору их с просьбой прислать новые, неизвестные или еще не изданные произведения его, чтобы такими новинками привлечь публику на концерты, устраивавшиеся этим обществом. Из ответных писем композитора видно отношение его к просьбе Варенна и к подобным концертам вообще, причем сквозь его признания в сочувствии благотворительности сквозит эгоистический замысел устроить в свою пользу концерт в Венгрии и даже переселиться туда; в этих письмах впервые упоминается «тамошняя дилетантка», с которой мы еще не раз встретимся в дальнейшем изложении; Мария Кошак впоследствии вышла за адвоката Пахлера и приглашала Бетховена к себе в Грац; летом 1817 г., встретив ее в Бадене, композитор увлекается ей и заносит в свой дневник:
«Только любовь, да, только она в состоянии осчастливить мою жизнь… Боже, дай мне, наконец, найти ту… которая дозволила бы мне назвать ее своею! Баден, 27 июня, когда М. проезжала мимо и казалось, что глядит на меня…»
В ответ на просьбы прокурора Варенна композитор писал ему:
Вена, 8-го февраля 1812 г.
Партия оратории получены уже г. Оттихом, и я прошу вас, как только минет надобность в них, прислать мне обратно. Едва ли найдется в них ошибка, но на всякий случай имеется у вас партитура, так что легко можете помочь делу.
К только вчера получил увертюры из Венгрии. Они немедленно будут расписаны и отправлены вам. Сверх того приложу я еще марш с хором, также из «Развалин Афин», и вы, таким образом, будете в состоянии изрядно заполнить время.
О дальнейшем моем намерении относительно увертюр и марша с хором сообщу я вам при отправке (так как эти пьесы находятся только в рукописи).
Так как я раньше года ничего нового из произведений моих не издам, и в случае издания всякий раз письменно обязан ручаться издателю в том, что этих произведений никто не имеет, то вы сами поймете, что мне необходимо обеспечить себя от малейшего сомнения или какой-либо случайности. Впрочем, постараюсь доказать вам мою всегдашнюю полную готовность помочь вашим тамошним бедным, и я сим обязываюсь ежегодно присылать вам, в пользу этих бедных, произведения мои, написанные нарочно с этою целью, или даже другие сочинения мои, находящиеся еще в рукописи. Прошу также теперь же познакомить меня с вашими предположениями относительно будущности помянутых бедных и я непременно приму это в соображение. Засим прощайте. Примите уверение в уважении.
Вам преданнейший Людвиг ван Бетховен.
Несмотря на готовность служить вам по-прежнему всеми силами на пользу бедных, мне в настоящее время это невозможно. У меня нет собственного переписчика, который как всегда переписывал бы мне; поэтому у меня мало времени, и я вынужден прибегать к посторонним переписчикам. Один из них обещал мне переписать для вас увертюру и проч., но Страстная неделя, в течение которой бывает столько всевозможных концертов, помешала ему сдержать свое слово. Невзирая на все мои усилия, невозможно было отправить с первой почтой увертюру и марш с хором, даже если бы они были переписаны, если же я отправил бы со следующею, то они прибыли бы слишком поздно для Светлого Воскресенья. Укажите мне средство (или случай), каким образом и когда отправить их, чтобы вам выгадать больше времени, и я сделаю все возможное, чтобы помочь бедным.
С уважением, преданнейший вам Людвиг ван Бетховен.
Если нельзя всего отослать за раз, то необходимо сейчас же послать в Грац, по крайней мере, партитуру хоров, потому что их придется еще расписать. Лучше всего было бы отослать в Г. все сразу; за небольшую плату, если представится к этому случай. Тогда они могли бы там легко выбрать и репетировать.
Бетховен. Рисунок Шпора. 1808
Вена, 8-го мая 1812 г.
Глубокоуважаемый и милостивый государь!
Постоянно хворый и занятый, я не мог отвечать на ваши письма. Но как могла вам прийти странная мысль, что я на вас сердит? Гораздо лучше было бы, если бы вы прислали пьесы немедленно после исполнения их, ибо тогда возможно было их разыграть здесь; теперь же они, к сожалению, прибыли слишком поздно. Я говорю «к сожалению» только потому, что не в состоянии был избавить преподобных монахинь от расходов на переписку. При других обстоятельствах я ни за что не допустил бы их уплатить за это; но в то время меня постигло много неприятностей, сильно стеснивших меня. По всему вероятию, г. О., несмотря на его искреннее расположение, забыл сообщить вам, что он таким образом вынужден был уплатить мне за переписку. Быть может, я выразился второпях не совсем ясно. Теперь, милостивый государь, можете получить обратно увертюру и хор, если они оба вам нужны.
Я уверен, что вы всячески постараетесь, чтобы не злоупотребляли моим доверием. Другую увертюру оставьте пока у себя с тем же условием, как я говорил. Если в состоянии буду заплатить за переписку, то выкуплю, чтобы пользоваться ею.
Партитура оратории – даруется, увертюра
