Потерявший солнце. Том 1 - FebruaryKr

лет подозрениями не мучиться!.. Младшая Жулань хотя бы лицом и фигурой удалась, однако обернулась самой сильной головной болью для семьи. Большим везением был интерес Ду Цзыяна, и брачный договор заключили не глядя. Сибай был богатым, но крошечным государством, людей становилось все больше, а земли – все меньше. Лойцзы требовались деньги, а вот незаселенных земель у нее было предостаточно. Этот союз мог принести в будущем столько плюсов, что отказываться от него было бы величайшей глупостью.

Самый младший сын Фэн Жунхе погиб еще ребенком, не перешагнув и десятилетнего рубежа. Находить женщин, не связанных с семьей Фэн слишком близким родством, становилось все сложнее, а передавать трон выродкам наложниц совесть не позволяла. Такие дети не чувствуют ответственности ни за земли, ни за род и никогда не будут чтить Сибай превыше всего. Потому и Фэн Юань остался во дворце сыном без власти: теперь уже не дознаться, родной он или нет, но короны ему не дождаться.

Сам государь приближения старости еще не ощущал, но о наследии требовалось позаботиться заранее. Все надежды свои он возложил на бестолковую младшую: пусть уж лучше передаст Сибай своим детям, если те окажутся достаточно разумны.

Сейчас Жулань не обойтись без отца. Огромные территории были завоеваны, но не покорены, министры бежали из дворца, император окончательно потерял разум, а казна показывала дно. Несмотря на препоны и сложности, государь был доволен. Если правильно распорядиться имеющимися у него на руках возможностями, то Сибай вместе с Лойцзы станут непобедимым союзом. Править таким будет сложно, но раз уж император разум потерял…

Величия и мощи объединенных земель другим странам и за сотню лет не достигнуть. Имя человека, который смог покорить такие территории, навсегда войдет в историю. Как и имя того человека, которому удастся власть в руках удержать.

Сама принцесса в это время разрывалась, пытаясь справиться с десятком дел одновременно, и даже забеспокоилась, не разбегутся ли ее глаза в разные стороны от чрезмерных усилий. С браком нужно было спешить.

В тот день, когда император на некоторое время пришел в чувство и заговорил ясно и четко, у людей появилась надежда на его исцеление. Однако с тех пор Ду Цзыян не произнес больше ни слова. Да и было ли на самом деле разумным его решение?

Император то безучастно смотрел куда-то в пустоту, взглядом скользя по стенам и лицам окружавших его людей, то приходил в странное буйство. В бесплотных попытках что-то отыскать он беспрестанно шарил вокруг себя руками, и пальцы его сжимались, подрагивая, но хватали только воздух да измятую ткань постели. При виде Фэн Жулань его исхудавшее лицо выражало страх.

Ду Цзылу, так и не услышав ни от кого ни слова о своем новом положении, безмолвной тенью продолжила служить императору. Министры игнорировали девушку, не оскорбляя даже взглядом, но и новый статус ее не признавали. Долгими вечерами, когда Ду Цзыян никак не мог успокоиться, она тайком гладила его ледяные руки, надеясь передать хоть немного своего тепла. Во всем огромном и пустом дворце их осталось двое. Исчез высокий странный юноша с янтарными глазами, который прятался за каменной мрачностью. Пропал господин Ло, и дворец словно пылью подернулся, замер, сохраняя себя до возвращения ветреного Мастера. Покинул столицу и странный маршал, в котором решимость и несгибаемая стойкость так плотно перепутались с мягкостью и теплой улыбкой, и Ду Цзылу оставалось только надеяться, что он оправится от ран и найдет в себе силы жить дальше.

Только двое. Одни покои на двоих, общий завтрак и ужин; длинные пустые вечера и наполненные страхами ночи. Одна фамилия и общая судьба.

Эту судьбу она выбрала сама, выбрала в тот самый момент, когда подняла глаза на императора. Подняла – и словно ослепла на мгновение, будто мир со всеми своими горами и реками, солнцем и звездами вдруг превратились в одного человека, и ничего больше не существовало, кроме него.

Она не представляла, что делать дальше, но не собиралась сдаваться. Скоро количество ее врагов во дворце возрастет, и вряд ли кто-то будет любезен со внезапно обретенной бедной родственницей.

Ничего не предпринимать было для ее деятельной натуры мучительно, а умение прятаться в тени и подмечать самые незначительные мелочи помогало отыскивать те крохи правды, которые плавали во всеобщем океане лжи.

Кинжал пропал прямо из комнаты, и эта пропажа обрезала последнюю ниточку, на которой еще держался разум императора. Оружие было обычным, но ценность его была в чем-то другом, иначе его не украли бы. Безумие Ду Цзыяна было выгодно только одной стороне, но и им это безумие оказалось некстати. Сил у принцессы Сибая не хватало, это было очевидно. Нервные жесты, уставшие глаза, печать тяжелых размышлений на прекрасном личике – нет, если это и есть суть правления императрицы, то пусть забирает насовсем, Ду Цзылу такого счастья и даром не надо.

Раз в краже нет никакой выгоды ни для Лойцзы, ни для Сибая, то причина может быть личная. Наверняка она упускает еще сотни и сотни крошечных моментов, на которые стоило бы внимание обратить, но растерянность, казалось, охватила каждого обитателя дворца. Быть может, кинжал был просто оберегом и последним напоминанием о брате и после его потери у Ду Цзыяна вовсе не осталось сил бороться?

Первым делом рыжая наложница попыталась разговорить молчаливого сибайца, охранявшего императора с усердием цепного пса. На казавшуюся совсем еще юной хрупкую девушку воин смотрел совершенно равнодушно, не отвечая ни на какие вопросы. Изредка он мог кивнуть или отрицательно мотнуть головой, но заставить его заговорить Ду Цзылу так и не удалось.

Был еще один сибаец, и на него рыжая старалась не смотреть вовсе. Невысокий мужчина с широкими плечами и стройной фигурой часто сопровождал принцессу, но не покидал пределов дворца, а на совете и тени его не было видно. Изредка замечая его в глубинах коридора, Ду Цзылу так и не смогла найти ответ, чем же этот человек так пугает ее. У него было открытое лицо с широким лбом и немного вздернутым тонким носом, а брови двумя росчерками туши оттеняли глубину темных насмешливых глаз. Несмотря на ладную фигуру и легкие движения, он имел слишком бледную для островного жителя кожу и выглядел настоящим затворником. Болезненный вид ему придавали и красноватые, чуть припухшие веки. Про себя Ду Цзылу посчитала его не то личным помощником, не то секретарем: он держался сдержанно и неприметно, однако принцесса, чувствуя его присутствие, вела себя свободнее.

Прошло совсем немного времени, и дворец превратился в резиденцию Сибая. Государь-отец династии Фэн вошел в столицу, как хозяин входит в дальнюю комнату собственного дома. Император в тот день даже не позволил себя одеть, вырываясь из рук служанок, и Фэн Жулань не