Уорхол - Мишель Нюридсани
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В самом деле было уже невозможно заниматься чем бы то ни было, в частности – работать на «Фабрике». Посетители превратили ее в проходной двор, откуда давно пора было выдворить нежелательных лиц, а беспорядок давно перестал быть занимательной особенностью.
Всему этому положил конец Пол Моррисси с помощью Фреда Хьюза, темноволосого денди, худого техасца, который работал на Джона де Мениля[538], информируя обо всем этих богатейших бостонских коллекционеров.
Сторонники «Фабрики» рассматривали эти изменения как переход к «серьезному делу». Хьюз и Моррисси активно включились в поиск нового места. Морриси нашел такое место, на пятом этаже большого дома. Свет в помещение проникал через два широких, во всю стену, окна, выходивших на Union Square, рядом с несуществующим ныне Max’s Kansas City.
Пространство разделялось на две части перегородкой. В одной, темной, устроили киномонтажную комнату, зал для просмотра фильмов, архив фильмов. Обустройство этой части новой «Фабрики» взял на себя Билли Нейм, прихватив в личное пользование один, самый большой из двух туалетов, переделав его в фотолабораторию и свою спальню, выкрасив стены черной краской.
По другую сторону перегородки – два просторных современных кабинета с телефонными аппаратами белого цвета на стеклянных журнальных столиках, с сиявшими белизной стенами, на которых были развешены старые фотографии, портреты «суперзвезд» «Фабрики» и афиши последних новинок. Для себя Уорхол зарезервировал небольшую комнатку, в самой глубине.
Последние хлопоты. Последнее прости. Старый диван с подушками и прочую мебель, составлявшую обстановку первой «Фабрики», спустили вниз, погрузили в грузовик и оставили в нем на ночь. Ночью грузовик угнали, и легендарный диван исчез.
В такой напряженной атмосфере, ноябрьским вечером 1967 года произошло первое покушение на Уорхола (если не считать покушением несколько выстрелов, сделанных в 1964-м в стопку картин). Самми-итальянец, друг Ондина, которого никто не знал, ворвался на «Фабрику» и, угрожая всем револьвером, приказал Уорхолу, Полу Моррисси, Фреду Хьюзу, Билли Нейму, Тейлору Миду, Нико и некоему Патрику Тилдену сесть на диван и не двигаться, объявив им, что собирается играть в русскую рулетку. Он приставил дуло револьвера к виску Моррисси и нажал на курок.
Поскольку выстрела не последовало, то все решили, что это была шутка и Самми их разыграл. Тейлор Мид заикаясь пробормотал: «Все это просто абсурд. Вы никогда не решитесь на это». Но когда Нико сделала вид, что собирается уйти, Самми, разозлившись, что его угрозы не принимаются всерьез, выстрелил в потолок. На этот раз пуля вылетела. Общее оцепенение. Самми вопил, что хочет денег. Дальше – хуже. Схватив чей-то женский капюшон от дождя, он напялил его на голову Уорхолу, приказал встать на колени и заявил, что берет того в заложники.
Тогда Тейлор Мид вскочил на ноги. Завязалась короткая потасовка. Здорово струхнув от такого непредвиденного сопротивления, хулиган сбежал. «Полиция!» – разбив окно, во всю мочь закричал Тейлор Мид.
Приехавшие через несколько минут полицейские не только не поверили ни одному слову из рассказанного ими происшествия, но еще и посмеялись: «Отчего же вы не засняли все это на пленку?» New York Times прокомментировала этот случай подобным образом, снабдив свой отклик малопривлекательными характеристиками постепенно меркнувших звезд.
Образ Уорхола нельзя назвать меркнувшим – до этого очень далеко, но он в высшей степени негативен. В 1967 году Уорхол – это тот «человек, которого вы ненавидите с удовольствием». Эта фраза – рекламный слоган, который в 1920-х годах закрепил за Эрихом фон Штрогеймом статус звезды. Его первый фильм «Глупые жены» (1922), где главный персонаж, мужчина, носит женское белье: черные чулки, подвязки и корсет, который ему зашнуровывает княгиня Вера, в самом деле, был настолько скандальным, что Morning Telegraf разразилась громами и молниями: «Этот фильм следует запретить. Это предательство по отношению к Америке и оскорбление всех женщин. Я убил бы того мужчину, кто поведет своих детей смотреть этот фильм».
Штрогейма ненавидели за это, но также и за непомерные траты, в какие он ввел киностудию Laemmle, затем – Universal, воспользовавшись деньгами, отпущенными ими на съемку фильма, для собственной рекламы. «Первый фильм, который стоит 1 миллион долларов», – везде, где можно, трубил он. Это было неправдой, однако каждую среду на табло, установленном на улице у всех на виду, рабочие, взобравшись на высокую лестницу, меняли цифры, они означали стоимость фильма на настоящий день.
На протяжении достаточно долгого времени Уорхола ненавидели почти за то же самое: за афишируемую гомосексуальность, за сексуальную распущенность в его фильмах и на «Фабрике», за наркотики, на которых «сидело» все окружение Уорхола, за его успешность, за богатство и за многое другое. Его ненавидели за циничное заявление, напечатанное им в Village Voice: «Я – крестный отец всего нижеперечисленного: одежды, бисексуальных клубов, сигарет, магнитной ленты, звукозаписывающего оборудования, дисков с рок-музыкой, все равно какой, кинопленки и киноматериалов, еды, гелия, хлыстов, денег. Я вас обнимаю и целую. Энди Уорхол EL 5 9941».
С мазохистским удовольствием Уорхол пользовался своей скандальной славой и широко ее рекламировал. Например, в мае 1967 года инспекторы полиции нравов в Бостоне изъяли бобины с фильмом The Chelsea Girls, находившиеся в Symphony Cinema II Theatre. Директор кинотеатра был обвинен в четырех правонарушениях, связанных с порнографией, и приговорен к уплате штрафа размером в 2000 долларов. Уорхол, вместо того чтобы скрыть этот факт или попытаться найти какое-то компромиссное решение, пришел в восторг от того, что показ его фильма запретили в Бостоне. Он считал это прекрасной возможностью для рекламы.
Это так, вне всякого сомнения. Однако растущий ком громких негативных событий вокруг Уорхола в конце концов разжег ненависть, особенно яростную у людей неуравновешенных, к каким относилась Валери Джин Соланас. Она родилась в 1936 году в Нью-Джерси и по очень запутанным и неясным причинам решила, что должна убить Уорхола.
Кровь на «Фабрике»
Валери Соланас впервые обратила на себя внимание в фильме Уорхола I, a Man, где она была, возможно, лучшим из всех женских персонажей, окружавших Тома Бейкера[539], принимала самое активное участие в радикальном движении феминизма, возникшем в конце 1960-х годов и распространившемся по всей Америке. Например, Сьюзан Браунмиллер[540], одна из самых одиозных фигур этого движения, выдвинув утверждение о безоговорочном превосходстве женского пола над мужским, аргументировав его наличием у женщин таких качеств, как «мягкость», «нежность», «способность любить», в то время как мужчина – обезьяноподобное и грубое существо, нисколько не колеблясь, рассматривала любой сексуальный акт между мужчиной
