Уорхол - Мишель Нюридсани
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уорхол выронил телефонную трубку и обернулся. Он понял, что Валери Соланас промахнулась и что она в самом деле хочет его убить. Она во второй раз подняла револьвер и прицелилась. Вива на другом конце телефонного провода вообразила, что кто-то щелкнул хлыстом, как во время выступлений The Velvet Underground. Марио Амайя, бросившись на пол и крикнув другим, чтобы те следовали его примеру, подумал, что это один из тех сумасшедших, о которых так часто писали в последнее время лондонские газеты и которые могли открыть стрельбу через окно, спустившись с крыши. Фред Хьюз тут же вспомнил, что на втором этаже здания находился рабочий кабинет партии коммунистов, и решил: это взорвалась бомба.
Уорхол закричал: «Нет-нет, Валери, не делай этого!» Но она выстрелила. Второй раз. Уорхол упал! Тогда Соланас, почти успокоившись, долго и тщательно прицеливалась, прежде чем выстрелить в третий раз в уже неподвижное тело. Эта пуля прошла насквозь через его грудь. Боль была чудовищной. «Было такое впечатление, что внутри меня разорвалась граната», – говорил он позднее. Кровь лилась. «Это последний, контрольный выстрел», – решила она. Это в самом деле могло бы быть так.
Перестав интересоваться первой жертвой, Валери Соланас большими шагами направилась в сторону распростертого на полу Марио Амайя. Выстрел последовал без промедления. Промах. Опять выстрел. Ранение неопасное, в левую сторону, близко к позвоночнику, но, несмотря на это, мужчина одним прыжком вскочил на ноги, добежал до двойной двери, ведущей в зал для просмотра фильмов, где смог укрыться. Он уже там, захлопнулась щеколда. Дверь сотрясалась от ударов. Все, что он мог сделать – это навалиться всем телом на нее изнутри, чтобы не дать Валери Соланас проникнуть в его убежище. Имено в этот момент появились ничего не подозревающие Пол Моррисси и Билли Нейм, которые развешивали в лаборатории на просушку проявленные фотографии. Им стало любопытно, по поводу чего столько шума и взрывы петард?
Валери Соланас, еще не удовлетворенная, искала другую жертву и остановила свой выбор на Джеде Джонсоне, находившемся в то время в кабинете Уорхола. Джед успел захлопнуть дверь и держал ее крепко обеими руками. Остался Фред Хьюз, который постоянно отпускал грубые насмешки в ее адрес. От ужаса он не мог пошевелиться, но, как только она стала поднимать револьвер, он рухнул на колени: «Умоляю тебя, Валери, не стреляй, я ни в чем не виноват. Теперь уходи, просто уходи».
Видимо, два последних слова каким-то образом зацепились в ее лихорадочно возбужденном мозгу и бились там, словно эхо. Валери Соланас подошла к лифту, нажала на кнопку вызова, но, передумав, вернулась.
Из груди Фреда вырвалось глухое рыдание. Она приставила ствол револьвера к его виску и нажала спусковой крючок. Оружие дало сбой! Из своего пакета Соланас вынула другой револьвер, калибра 22. Тут вдруг подъехал лифт и открыл двери. Фред Хьюз голосом, полным отчаяния прошептал: «Валери, лифт. Быстрее, садись в него». Она зашла в лифт, двери закрылись, и она исчезла.
Марио Амайя, Пол Моррисси, Билли Нейм и Джед Джонсон подождали секунду, опасаясь, что лифт откроется снова, и, когда этого не произошло, бросились к Уорхолу, истекавшему кровью.
Крик, плач, указания направо-налево! Фред Хьюз пытался сделать искусственное дыхание рот в рот, склонившись над уже холодевшим телом. Это было хуже всего. Вызвали скорую помощь и полицию. В этот момент снова позвонила Вива, напуганная всем тем, что она слышала по телефону: «Что у вас происходит?»
Уорхол страдал ужасно и едва слышно стонал: «Я не могу дышать». Медленно, по капле, из него уходила жизнь. Билли Нейм горько рыдал. Непонятно почему, но Уорхолу показалось, что тот не плачет, а хохочет, и в свою очередь попытался рассмеяться:
– Пожалуйста, не смеши меня, Билли, мне больно.
– Я не смеюсь, Энди, я плачу, – ответил Билли, обнимая и приподнимая от пола голову Энди.
Пол Моррисси боялся, что Валери Соланас может вернуться, и искал способ, как бы заставить двери лифта больше не открываться, но так ничего и не придумал.
Когда через несколько минут они в очередной раз открылись, все окаменели от ужаса… Но это оказались Маланга и бывший ударник из группы The Velvet Underground, он решил зайти на «Фабрику», чтобы занять у кого-нибудь денег… Перед глазами ошеломленного Маланги предстало место страшной катастрофы: на руках Билли Нейма терявший сознание Уорхол, беспрестанно звонил телефон, и все бессмысленно бегали туда-сюда… Вива звонила и звонила. Трубку снял Джед Джонсон:
– Уорхол умирает.
Она в это не верит.
– Однако это так, – взорвался всегда сдержанный Джед Джонсон, – тут повсюду кровь!
Убедившись, что уже вызвали скорую помощь и полицию, удостоверившись, что Энди в добрых дружеских руках, Маланга направился к матери Энди, у которой было слабое сердце, чтобы постараться как можно осторожнее сообщить ей новость и отвезти ее в больницу.
Приехала скорая. Вошли двое санитаров с носилками. Но словно всего произошедшего было мало: носилки, когда на них положили Уорхола, не поместились в лифт. Тогда решили нести его по лестнице. Еще несколько драгоценных минут было потеряно. В довершение всего начиная с третьего этажа в лестничных пролетах не горел свет, и санитарам с носилками пришлось спускаться в кромешной темноте.
У подъезда уже собралась небольшая кучка любопытных. Марио Амайя наконец почувствовал, что тоже ранен, забрался в машину скорой помощи и сел рядом с Уорхолом, который пришел в сознание.
– Можно включить сирену, – обратился к нему шофер, – но это обойдется вам в двадцать долларов.
– Давайте, – ответил Марио Амайя. – Кастелли будет счастлив оплатить этот счет.
Двадцать пять минут спустя Уорхол был доставлен в больницу Columbus, на 19-й улице. Никто не знал имени пациента. По телефону сообщили о предполагаемом времени прибытия скорой в больницу. Операционный зал был уже подготовлен. Команда хирургов ожидала сигнала к началу операции. Едва в операционную внесли носилки с раненым, врачи тут же стали оценивать состояние важнейших жизненных органов. Уорхол, находясь в полусознательном состоянии, услышал их приговор: у него нет шансов выкарабкаться.
Тогда Марио Амайя закричал: «Да знаете ли вы, кто это? Это Энди Уорхол. Он знаменит. Он богат. Он сможет оплатить операцию. Ради Бога, сделайте что-нибудь!»
Новость проникла за пределы больницы. Сначала она стала достоянием агентов прессы, затем ее немедленно подхватили радиостанции. Когда Герард Маланга приехал
