Золотой стандарт: теория, история, политика - Сборник

В этот период Стивен Колвэлл критиковал частичное резервирование, отмечая, что, поскольку активы банков недостаточно ликвидны для удовлетворения крупных погашений банкнот и депозитов, складывающееся положение дел неприемлемо. Поэтому он предлагал вести два раздельных счета – «один для денег, один для кредита»[477], причем деньги погашались бы по требованию. «Банкноты, подлежащие погашению по первому требованию, не должны выпускаться в количествах больших, чем фактическое наличие звонкой монеты в банке», подчеркивал Колвэлл[478]. С другой стороны, кредит погашался бы лишь по истечении срока.

«Выдающаяся личность в финансах, политике и академической науке» периода Гражданской войны генерал Амаса Уолкер был одним из наиболее бескомпромиссных критиков банковского дела с частичным резервированием, которое он называл системой «смешанной валюты». В ставшей чрезвычайно популярной книге «Наука о богатстве» он приводил пространные аргументы против банковского дела с частичным резервированием. Как об альтернативе, он одобрительно высказывался о «депозитных банках» прошлого в Италии, Амстердаме и Гамбурге, которые занимались «купеческой валютой»[479].

Уолкер бескомпромиссно противостоял неразменным бумажным деньгам. Он полагал, что свободная банковская деятельность должна быть разрешена лишь в той мере, в какой «эмитируется лишь количество банкнот, эквивалентное количеству монеты», и что «не должно проводиться иных эмиссий, помимо обеспеченных имеющейся на руках звонкой монетой»[480]. Банкам было бы разрешено «ссужать» («discount») средства клиентов, желающих одолжить деньги, но данная функция была бы отделена от депозитной. Также банки могли бы «эмитировать банкноты для обращения» при 100%-ном резервировании. Таким образом, Уолкер совершенно корректно говорил о «банках депозитном, учетном и оборотном», но не о «банке смешанной валюты»[481]. Уолкер считал, что депозиты вызывают гораздо большее подозрение и играют бóльшую роль в обрушении спроса на кредиты и займы, чем банкноты. Дорфман считал это «самым значительным вкладом в денежную теорию»[482].

Генерал Уолкер, Чарльз Кэррол, Гамалиел Брэдфорд, Генри Бронсон и Ф. А. Уолкер (первый президент Американской экономической ассоциации и сын Амасы Уолкера) одобрили введение в Англии закона Пиля 1844 г., но критиковали его за то, что наряду с банкнотами он не охватывал депозиты[483].

В этот период в континентальной Европе два немецких экономиста, Филип Йозеф Гайер и Иоганн Людвиг Телькампф, являлись представителями «наиболее жесткого крыла денежной школы» и рассматривали банкноты «лишь в качестве более удобного способа перемещения и транспортировки денег»[484]. В частности, Гайер проводил различие между банкнотами необеспеченными и полностью обеспеченными. Согласно этому экономисту, лишь последние представляют собой «реальный» экономический фактор производства, в то время как необеспеченные банкноты – «искусственный» капитал, вызывающий циклическое поведение экономики. Гайер выступал против предоставления банкам свободы эмитировать банкноты, но одобрял депозитную банковскую деятельность. Он критиковал закон Пиля за то, что «он не доводил денежный принцип до конечных логических следствий. Закон должен был либо запретить любые необеспеченные банкноты вообще, либо сделать так, чтобы те сравнялись с идеей денежного капитала. Не сделав ни того, ни другого, закон не мог предотвращать кризисы…»[485]

После Гражданской войны одним из немногих чиновников в правительстве США, одобрявшим чистый металлический стандарт, был сотрудник Пробирной палаты США в Нью-Йорке Исайя Сильвестер. В брошюре «Сертификаты на слитки как денежные знаки» Сильвестер предложил сделать узаконенным средством платежа золотые слитки. На слитки выпускались бы бумажные сертификаты номиналом от 1 до 1000 долл. Эти сертификаты были бы на 100% обеспечены слитками, вес и чистота которых были бы удостоверены. Сильвестер также одобрял использование в качестве узаконенного средства платежа серебряных слитков, цена которых колебалась относительно цены золотых слитков в зависимости от спроса и предложения. В сущности, вместо более привычного биметаллического стандарта он предлагал ввести параллельный стандарт[486]. Впрочем, предложение Сильвестера, очевидно, не обратило на себя особого внимания в Вашингтоне.

В XX в. денежная политика направлена на функционирование механизмов системы бумажных денег с частичным резервированием, в то время как золото занимает особое место в международных отношениях*. Из-за мощных дефляционных сил на Западе в 1933 г. рухнул золотодевизный стандарт, в рамках которого центральные банки по фиксированным курсам обменивали золотые слитки.

В такие периоды финансовых и социальных потрясений зачастую разрабатываются и предлагаются «идеальные» экономические программы. Например, именно в годы Великой депрессии 1930-х годов Ирвинг Фишер (а позднее чикагская школа) выдвинул концепцию «правила вместо власти», включающую в себя идеальную денежную систему декретных денег со 100%-ным резервированием.

Однако этот план 100%-ного резервирования никоим образом не подразумевал чистого товарного стандарта. В действительности Фишер считал золото «нестабильным». Тем не менее его правило 100%-ного резервирования учитывало многие из тех критических замечаний, которые выдвигались против современной банковской системы школой золотого стандарта. Отстаивая свою программу 100%-ного резервирования, Фишер писал, что она представляет собой «возврат от нынешней чрезвычайно странной и губительной системы выдачи в долг одних и тех же денег в восьми– или десятикратном размере к консервативной системе безопасного хранения, практиковавшейся ювелирами прошлого, когда те еще не начали неправедно выдавать взаймы имущество, доверенное им для сохранения. Именно это злоупотребление доверием, сделавшись общепринятой практикой, и породило современное депозитное банковское дело. Правда, с точки зрения публичного порядка это все еще злоупотребление – пусть больше и не доверием, но кредитной и депозитной функциями»[487]. Также Фишер сравнивал падение Банка Амстердама с современным банковским делом: «…единственная важная разница между злоупотреблением, которое в конечном счете погубило Банк Амстердама, и современным способом выдачи взаймы средств вкладчиков (которое едва не погубило капиталистическую цивилизацию) заключается в том, что современная система не является секретом и функционирует открыто, с согласия всех заинтересованных сторон, а также в том, что она якобы защищена юридическими или иными ограничениями, особенно в том, что касается резервов»[488].