Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина - Владимир Набоков

13 гремя. Производя громкий гулкий шум при отодвигании стула.

Строки 12–13 соединяют прошлое (глава Третья, XI, 1, 5) и будущее (глава Пятая, XXXV, 1).

XIX

   И страшно ей, и торопливо   Татьяна силится бѣжать:   Не льзя никакъ; нетерпѣливо 4 Метаясь, хочетъ закричать:   Не можетъ; дверь толкнулъ Евгеній:   И взорамъ адскихъ привидѣній   Явилась дѣва; ярый смѣхъ 8 Раздался дико; очи всѣхъ,   Копыта, хоботы кривые,   Хвосты хохлатые, клыки,   Усы, кровавы языки,12 Рога и пальцы костяные,   Все указуетъ на нее,   И всѣ кричатъ: мое! мое!

9–14 В этом босховском собрании «усы» в начале строки 11 могут означать усы какого-нибудь животного из семейства кошачьих или усики-щупальца какого-то членистоногого, равно как и усы сказочного великана-людоеда. Отдельные части тела слона и кабана, хвост дьявольского пуделя или льва — все это может быть отдаленным отражением расхожих представлений о мире средневековья.

13 Всё указует. «Всё указывает», «вся [толпа] указывает» — это та же самая идиоматическая форма, как и в начальной фразе строфы XXI главы Первой: «Всё хлопает».

XX

   Мое! сказалъ Евгеній грозно,   И шайка вся сокрылась вдругъ;   Осталася во тмѣ морозной 4 Младая дѣва съ нимъ самъ-другъ;   Онѣгинъ тихо увлекаетъ   Татьяну въ уголъ и слагаетъ   Ее на шаткую скамью 8 И клонитъ голову свою   Къ ней на плечо; вдругъ Ольга входитъ,   За нею Ленской; свѣтъ блеснулъ;   Онѣгинъ руку замахнулъ12 И дико онъ очами бродитъ,   И незванныхъ гостей бранитъ:   Татьяна чуть жива лежитъ.

5–7 Онегин тихо. Критик, на которого ссылается Пушкин в своем примеч. 32, — Борис Федоров, рецензент отдельного издания Четвертой и Пятой глав (1828), обвинивший Пушкина в своем журнале «Санкт-Петербургский зритель» в безнравственности и неблагопристойности.

Глагол «увлекать», фр. «entraîner», использованный в строке 5, по смыслу стоит где-то между «тащить» и «уносить» и, несмотря на протесты нашего поэта, содержит определенный оттенок, имеющий значение соблазняющих уговоров и обольщения, что, вне всякого сомнения, и видно из этого пассажа.

«Слагает» (фр. «dépose») следующей строки в русском языке ассоциируется с родственными формами, означающими «складывать», «связывать» и т. д., и в данном контексте передает поразительную вялость, скованность и податливость тела героини. Глагол использован здесь в смысле, близком к глаголу «укладывать» — значение, усиливающее намеренность и целенаправленность действий Онегина.

10 XXI, 3 Ленский. М. Гершензон в статье «Сны Пушкина»[62] утверждает, что Татьяна подсознательно узнает во сне, что 1) Ленский, несмотря на всю свою поэзию, просто вульгарный мальчишка и что 2) Онегин подсознательно ненавидит его за это.

Однако в сне Татьяны нет ничего, что говорило бы в пользу такого утверждения. Онегина, пишет Гершензон в своей на редкость убогой и маловразумительной статье, «…давно мутило, может быть даже не раз подмывало спугнуть это пошлое прекраснодушие, — и так человечески-понятно, что в минуту досады на Ленского он дал волю своему злому чувству, — раздразнил Ленского, закружил Ольгу, как мальчишка бросает камешек в воркующих голубей!»

Гершензон упоминает также о небольшой книжке С. Судиенко, к которому относится как к чудаку, «Тайна поэмы A. C. Пушкина „Евгений Онегин“» (Тверь, 1909), где различным деталям сна Татьяны придается аллегорическое значение, например, две жердочки, образующие мосток, означают две встречи Татьяны с Онегиным и т. д.

XXI

   Споръ громче, громче: вдругъ Евгеній   Хватаетъ длинный ножъ, и вмигъ   Поверженъ Ленскій; страшно тѣни 4 Сгустились; нестерпимый крикъ   Раздался... хижина шатнулась...   И Таня въ ужасѣ проснулась....   Глядитъ, ужъ въ комнатѣ свѣтло; 8 Въ окнѣ сквозь мерзлое стекло   Зари багрянный лучъ играетъ;   Дверь отворилась. Ольга къ ней,   Авроры сѣверной алѣй12 И легче ласточки, влетаетъ;   Ну, говоритъ: «Скажи жъ ты мнѣ,   Кого ты видѣла во снѣ?»

1–3 См. коммент. к XX, 10.

XXII

   Но та, сестры не замѣчая,   Въ постелѣ съ книгою лежитъ,   За листомъ листъ перебирая, 4 И ничего не говоритъ.   Хоть не являла книга эта   Ни сладкихъ вымысловъ поэта,   Ни мудрыхъ истинъ, ни картинъ; 8 Но ни Виргилій, ни Расинъ,   Ни Скоттъ, ни Байронъ, ни Сенека,   Ни даже Дамскихъ Модъ Журналъ   Такъ никого не занималъ:12 То былъ, друзья, Мартынъ Задека,   Глава халдейскихъ мудрецовъ,   Гадатель, толкователь сновъ.

1 Но та, сестры не замечая. Протяжный, тоскливый распев этой строки звучит как эхо строки 1 в строфе XXXIII главы Третьей — «Она зари не замечает», и, в свою очередь, получает отзвук в похожей интонации строки 1 строфы XXXI главы Восьмой — «Она его не замечает» и строфы XLII главы Восьмой — «Она его не подымает». Лейтмотив, носящий характер повторяющегося магического заклинания.

12 Мартын Задека. Я склонен рассматривать этот персонаж как искусственное создание, сфабрикованное в 1770 г. анонимным составителем астрономических таблиц германо-швейцарского происхождения, который, по-видимому, производил имя своего «мудреца» от раввинского звания «цадик», означающего «особо праведный», или от Садок, имени одного священника времен царя Соломона, или от Седекия, «fameux cabaliste» <«знаменитый каббалист»>, в правление Пипина Короткого (восьмой век) доказавшего глумившимся над ним, что стихии населены сильфами, которым он порекомендовал показаться людям, что они и сделали, плывя в роскошных воздушных кораблях (как уверяет аббат Монфокон де Вийар в романе, направленном против розенкрейцеров «Граф Габалис, или Беседы о тайных науках», Париж, 1670).

В университетской библиотеке Базеля имеется сборник памфлетов восемнадцатого века с надписью «Historische Schriften» <«Исторические сочинения»> на форзаце и «Varia historica» <«Исторические труды»> на обложке (каталогизированный как Leseges. Brosch. № 17). Мадемуазель Эжени Ланг, библиотекарь Швейцарской национальной библиотеки, любезно предоставила мне возможность ознакомиться с фотокопией четвертого памфлета из этой серии. Это брошюрка на четырех страницах с заголовком «Wunderbare und merkwürdige Prophezeyung des berühmten Martin Zadecks, eines Schweitzers bey Solothurn der im 106ten Jahr seines Alters, vor seinem Tode den 20. Dezember, und nach seinem Tode den 22ten Dez. 1769, in Gegenwart seiner Freunde Prophezeyet hat, auf gegenwärtige und zukünftige Zeiten». <«Чудесное и достопримечательное предсказание знаменитого Мартина Цадека, швейцарца, родившегося вблизи Золотурна, который на 106-м году жизни составил предсказание перед своей смертью 20 декабря и после своей смерти 22 декабря 1769 г., в присутствии своих друзей, на нынешние и будущие времена»>. В брошюре дается краткое описание его жизни (он удалился в Альпы в 1739 г., питался травами в течение тридцати лет в полном одиночестве и умер в бедной хижине неподалеку от Солёра) и его предсказаний, сделанных им на смертном одре — (таких, как распад Турецкой империи, грядущий расцвет Скандинавии и России, ослепительное величие Данцига, завоевание Италии Францией, полное покорение Африки тремя северными народами, разрушение большей части Нового Света в результате различных катаклизмов и конец света в 1969 г.). Брошюра эта, по всей видимости, имела широкое распространение; различные варианты ее были включены в целый ряд сборников с текстами мистического содержания, немецких и русских. Имя Мартин Цадек (по-русски писавшееся как Мартын Задек или Мартын Задека) стоит в одном ряду с именами Тихо Браге и Иоганна Каспара Лафатера на титульном листе «Оракула», изданного в трех книгах, насчитывающего 454 страницы и вышедшего в 1814 г. в Москве, после чего последовало еще множество изданий, таких как «Древний и новый всегдашний гадательный оракул, найденный после смерти одного стошестилетнего старца Мартына Задека», Москва, 1821; «Новый полный оракул и чародей», содержащий главы «Толкование снов» и «Предсказания Брюса и Задеки», Москва, 1880.