Заклятие – (не)покорная для бывшего (СИ) - Евгения Медведская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слезы и утешение
Особняк Эритара был не очень большим. Маг жил довольно скромно. Беатрис бывала здесь раньше и эти светлые воспоминания все еще существовали. Предстояло узнать дом с другой стороны, разжиться новыми, гадкими впечатлениями, которых все прибывало. Девушка поднялась на второй этаж и вышла на открытую галерею. Отсюда хорошо было видно двор. Было видно, как Антари уезжает на своей нежно-голубой машине, как из-под колес едва не идет черный дым, пока он трогается с визгом… Почему? Что там визжит в машине? Шины, тормоза, или что-то другое? Беатрис не задумывалась об этом раньше.
Она оперлась спиной о колонну и сползла по ней вниз. Слезы, наконец-то, потекли. Всякая надежда, что Эритар сжалится и отпустит ее, исчезла. Значит теперь надо ждать наказания. За разговор, за прикосновение…
Мужчина смотрел, как она сидит у подножья колонны и рыдает. Беатрис даже в такой момент была исключительно прекрасна. Хотелось подойти и обнять ее. Только она оттолкнет, накричит, придется реагировать, кричать в ответ, ругаться. А потом, когда она от отчаянья поведет себя как обычно, то и наказывать, потому что, если не пресечь это сейчас, потом останется только поменяться ролями.
Эритар смотрел, как трясутся ее плечи, как она обхватывает себя руками в попытке утешиться и не делал ничего. От этого его душа страдала. Мужчина забыл о ревности, забыл о своих жестоких обещаниях. Понимал, что девушка плачет из-за потерянного жениха, но не злился. Просто чувствовал боль. Надо было срочно решить проблему со взаимным желанием. Он категорически не хотел спать с ней на таких условиях. И отпускать не хотел.
Причин было две — одна объективная. Айана перед мучительной кончиной поделилась с ним очень ценной информацией. Выбора у нее не было — бедняжка очень надеялась, что он оставит ее жить. Беатрис была в большой опасности. С этим надо было разобраться.
Второй причиной было то, что Эритар безумно ее желал. Он не устоял перед искушением и теперь, получив ее вновь, не мог остановиться. Власть кружила ему голову, сводила с ума. Он ненавидел себя, а потом снова поступал так.
Стоило уйти, пока не заметила, но он стоял как завороженный. Можно было позволить себе думать, что она плачет из-за жениха, но на самом деле — он сам был причиной ее горьких слез. Это его воля вынудила девушку прогнать возлюбленного. Он позволил ей стать рабыней и не желал менять этого, хоть и понимал, как низко поступил. Рыдания были от боли, которую причинил он, а не Антари своим отъездом. Невыносимо!
— Ну хватит уже! — Эритар поднял ее рывком с пола. Сделал это импульсивно и бешено — не хотел трогать, не хотел прикасаться. Вышло как-то само. Проскочило мимо сознания.
Беатрис испуганно сжалась в его руках. Рыдания усилились.
— Перестань, — прорычал он, встряхивая ее.
Дыхание зашлось. Рабыня зажала рот ладонями, будто бы это могло помочь ей утешиться.
— Я не хотел, чтобы так вышло, Беатрис! Не хотел, чтобы ты смотрела на меня со страхом! — прокричал он. — Я не хочу делать тебе больно! Но делаю! Кто я после этого? Кто я для тебя?
Беатрис всмотрелась в его лицо, улавливая слабость. Она не могла не воспользоваться этим, не могла не нанести удар.
— Мой хозяин, — сказала она хриплым от слез голосом и с торжеством оценила, какой эффект произвели слова. Ему было больно. Она попала в ту самую точку. Можно было добавить новые язвительные слова, дополнить парой аргументов, напомнить о том, что он сделал, но девушка не стала. Ее укол был достаточно ядовит. Не стоило вступать в перепалку, выходить на эмоции и раскрывать собственные болевые места. Два слова. Всего два.
Эритар все еще держал ее, пальцы впивались в плечи только сильнее. Сжимал до боли, желая причинить сверх меры. Беатрис всегда умела так делать. И чем ответить? Утащить ее вниз? Бросить на цепи в подвале, чтобы дрожала от холода и страха темноты? Или пытать, пока не сорвет голос, как Айана? Этого он не мог сделать. Он не мог сделать ей плохо всерьез. Ведь можно и по-другому. Ему хотелось зажечь в ее глазах огонек симпатии, но обстоятельства возводили между ними стену.
— Ты каждый раз удивляешь меня, Беатрис, — почти спокойно сказал он. — Яд повредил тебе мозги, не иначе. Знаешь, я дам тебе возможность подумать.
Девушка кивнула. Ей было все равно, что он будет теперь делать. Наказание уже обещано, его не отменить. Эритар был способен на многое. Думать, что это можно легко выдержать, не стоило. Крики из нее исторгал уже второй и третий удары плети. Как-то пришлось лежать связанной у его ног пару часов и это чувство тоже было далеко от приятного.
Тогда Беатрис шла на это добровольно, потому что именно такие ласки были для нее желанными. Было интересно, как на такие пристрастия отреагировал бы Антари? Беатрис отдавала себе отчет, что рано или поздно предложила бы это ему, если бы соответствовал.
Она не могла подчиняться любому мужчине. Подобные отношения у нее были только с Эритаром. Только в нем чувствовалась достаточная сила. Перед ним она склоняла голову и опускалась на колени. Ему в лицо кричала что угодно и знала — он никогда не накажет ее за злые слова или истерику, потому что это подорвет ее доверие. В играх у них были свои правила и законы.
Похоже, предстояло выйти на новый уровень. Тот, в котором нет стоп-слова, ограничений и не оговариваются желания. Можно было не сомневаться, хозяин воспользуется своим правом. Страх смешался с возбуждением, горечь с безысходностью. Беатрис злилась на себя и мужчину. Он хотел ее утешить, хотел услышать что-то кроме нападок и оскорблений. Но ей, как всегда, удалось заставить его выйти из себя. Поздно теперь каяться. Глаза наполнились слезами, не успевшими уйти далеко. Она почувствовала себя слабой. Соленые капли потекли по щекам, если бы могли — брызнули бы струями. Ни звука не доносилось из сомкнутых губ. Покричать успеется. Беатрис даже почти не дышала.
— Не смей меня бояться, — зло выдохнул он. — Я вытащил тебя с того света не для того, чтобы сломать или уничтожить. Я тебя любил и люблю! У меня одна проблема — это не взаимно. Я никогда не думал, никогда не мог предположить, что если бить женщину достаточно долго, то она вдруг откликнется на
