Мстительное сердце - Патриция Мэтьюз

– Что это, мисси, неужто у вас не найдется даже словечка для старенького папочки?

Ханна вырвала руку.

– Вы мне не отец. И потом, зачем вам со мной говорить? Вы же меня продали.

Квинт угрюмо посмотрел на нее.

– Я слыхал, мистер Стрич не поднимается с постели несколько дней. Подождите, мисси, вот он встанет и сойдет вниз – тогда уж вам не удастся корчить из себя леди!

Когда на третий вечер Эймос Стрич появился за стойкой, атмосфера в зале резко изменилась. Он следил за всем внимательным взглядом. А когда уходящий посетитель дал Ханне фартинг, Стрич потребовал монету себе, едва девушка подошла к стойке.

– Все, что здесь оставляют на столах, принадлежит мне, девочка. Смотри, запомни это. Глаз у меня острый – я ничего не пропускаю. Если замечу, что ты прикарманиваешь мое, то угощу тебя палкой!

Когда трактир закрылся и девушки собирались уходить, Стрич крикнул из-за стойки:

– Эй, девушка! Ты, Ханна! Поди сюда.

Ханна с опаской приблизилась к стойке.

На этот раз Стрич был сплошное радушие, его красное лицо расплылось в ухмылке и стало похоже на морду фантастического зверя, какими иногда украшают рыльца водосточных труб.

– Ступай быстренько на кухню и скажи Черной Бесс, чтобы приготовила мне ужин. Потом принесешь его мне наверх.

– Я, сэр?

– Да, ты. И поторапливайся. Ожидание меня утомляет.

Ханна пошла на кухню; сердце ее замирало, хотя она не могла понять отчего.

– Мистер Стрич хочет, чтобы я принесла ужин ему в комнату, – сообщила она Бесс.

Та напряглась, глаза ее сузились.

– Вот как? Грязный старый потаскун, вот кто он. – Она отвернулась и пробормотала: – Будь у меня селитра, я бы сделать из него окорок.

– Что, Бесс?

– Ничего, золотко мое.

Пока Бесс накладывала на тарелку еду, Ханна успела перекусить. Бесс совсем закопалась. «Неужели нельзя побыстрее?» – подумала девушка. Она просто с ног валилась от усталости, ей страшно хотелось добраться до своего тюфяка.

Наконец все было готово. Бесс протянула тарелку Ханне, не проронив ни слова и пряча глаза. Такое поведение Бесс несколько смутило Ханну; ей стало не по себе, и она вышла из кухни.

Если бы она оглянулась, то заметила бы, что по черному лицу Бесс скатились две крупные слезы. Она заметила бы, что Бесс устремила глаза к небесам, бормоча молитву:

– Прошу тебя, Боже, помогать этой бедной девочке. Она ведь совсем дитя невинное, как младенчик.

Если не считать комнаты Стрича справа от лестницы, на втором этаже имелось четыре комнаты, расположенных одна за другой, но дверей между ними не было. Все они были заставлены кроватями и обогревались камином, находившимся посредине. Во время какого-нибудь съезда или просто наплыва приезжих, как узнала Ханна, Стрич иногда сдавал одну и ту же кровать трем клиентам, и им приходилось спать вместе, несмотря на то что они могли быть даже не знакомы. Для леди, конечно, эти комнаты не были приспособлены. Впрочем, мужчины очень редко брали жен с собой. А если кто и приезжал в Уильямсберг с супругой, то заранее договаривался с кем-то из друзей, что леди остановится у них. На постоялых дворах, подобных этому, не было принято сдавать комнаты для леди.

Ханна робко постучала в дверь Стрича.

Дверь сразу же распахнулась. Стрич стоял на пороге, одетый во фланелевый колпак и длинную, до полу, ночную рубашку. Выглядел он так смешно, что Ханне захотелось рассмеяться. Но она, конечно, не осмелилась.

– Ну, девочка, долго же ты копалась! – проревел Стрич. – Заходи, заходи!

Ханна вошла, стараясь держаться подальше от хозяина.

– Поставь все у кровати.

Кровать была огромная, с четырьмя столбиками, на возвышении. Ханна искоса взглянула на нее, ставя тарелку на стол.

Потом, услышав, что ключ поворачивается в замке, быстро повернулась. Стрич ухмылялся, глядя на нее, и поигрывал длинным латунным ключом.

– Что это значит, сэр?

Он подошел к ней, взгляд у него был хитрый, лицо красное, как разваренная свекла.

– Я собираюсь поиметь тебя, девочка. Хочу осуществить мои права.

– Какие права, сэр? – воскликнула Ханна; сердце у нее упало. – По договору я должна работать в трактире.

– Разве Квинт тебе ничего не сказал? Ну, не важно. Для работы внизу я могу найти девчонок в любом количестве. Но мне нужна такая, чтобы согревала мне постель. И при этом девственница. – Лицо его потемнело. – А ты правда девственница? Квинт мне поклялся…

– Да, мистер Стрич. Я девственница, – ответила Ханна дрожащим голосом. – И таковой я хочу остаться.

Лицо Стрича посветлело. Он подошел к ней ближе. Глаза Ханны заметались, ища спасения. Сердце гулко забилось. Но спасения не было. В комнате была только одна дверь – тяжелая, деревянная, – через которую можно выйти. Но даже если бы Ханне удалось увильнуть от Стрича, дверь-то все равно заперта. Как только мысль об этом мелькнула в голове у девушки, она увидела, что Стрич опустил ключ в карман своей рубахи.

Девушка в отчаянии пыталась найти путь к спасению. Можно закричать, но, конечно, никто из слуг не осмелится прийти на помощь, даже Черная Бесс.

Стрич был совсем близко, так близко, что Ханна ощутила его зловонное дыхание. Его глаза, маслянистые от похоти, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

Он протянул к ней руку, но Ханна проворно проскочила у него под рукой и бросилась к двери, потеряв голову от страха. Она дернула ручку, но та не повернулась. Ничего не соображая, девушка принялась колотить в дверь кулаками, даже не чувствуя боли от ударов о крепкое дерево. Но Стрич был уже рядом: он запустил пальцы ей в волосы. Потом сильно и грубо швырнул ее так, что Ханна отлетела к противоположной стене; ударившись, она задохнулась, и в голове у нее все смешалось. Прежде чем она успела прийти в себя, Стрич оказался рядом. Передвигался он довольно быстро, хотя и берег больную ногу.

– В одном Квинт оказался прав. Ты действительно с норовом. А теперь мигом в постель, девчонка! Я хочу снять с тебя эти тряпки и посмотреть, какая ты. Я не люблю получать кота в мешке.

И он резко толкнул Ханну к кровати. Она перелетела через всю комнату и упала так, что оказалась и на полу, и на мягкой пуховой перине. Но Ханна уже достаточно пришла в себя и, прежде чем Стрич добрался до нее, вскочила на ноги.

Тяжело дыша, Стрич бегал за ней. В колпаке и длинной рубахе у него был просто уморительный вид, но охваченной ужасом Ханне было не до смеха.

Какое-то время ей удавалось ускользать от него, перебегая с одной стороны комнаты на другую. Он, прихрамывая, пытался догнать ее, причем его противная физиономия делалась все краснее и краснее. «Может, его хватит удар», – подумала Ханна с надеждой. Силы уже покидали ее.