Мой кавказский отчим - Нина Северова

Марина отводит глаза. А меня почему-то это злит. Что за странные ярлыки она цепляет на меня?

— Софа, я знаю, что ты на меня обижена. И знаю, что тогда я поступила неправильно. Я живу с этим чувством вины каждую минуту. Хотелось бы исправить всё быстро и безболезненно, но, к сожалению, так не получится.

— Марина, — встаю с кресла, — Я на тебя не обижена, мне плевать на тебя. Не надо делать из меня жертву, потому что я таковой не являюсь. У меня нет потребности в твоей материнской любви и заботе, потому что у меня всегда были родители. И они дали мне всё, что могли и даже больше. Я здесь только для того, чтобы выяснить, зачем ты пытаешься наладить связь между нами? Ты первый раз появилась, когда мне было восемь. Потом, когда мне было пятнадцать. И вот сейчас. Не скажешь, что с такой периодичностью ты хотела быть матерью. Так зачем это всё?

Она смотрит на меня не моргая. Возможно это жёстко прозвучало, но что поделать.

— В тебе сейчас говорят гены Са… — запинается, — твоего отца. Я же говорю, вы удивительно похожи. Он тоже всегда был таким.

— Каким?

— Грубым, когда дело касалось его границ.

— Возможно. Но мой папа воспитывал меня относиться с добром к людям. Даже к тем, кто этого не заслуживает. Если ты не хочешь отвечать на резонный вопрос, значит, это очередная твоя игра. Но пешкой в ней, я не буду.

Марина открывает рот, чтобы что-то сказать, но замолкает. В дверях палаты оказывается Аслан, который с прищуром смотрит на Марину. Он что-нибудь слышал?

— Здравствуйте, — здороваюсь первая. Аслан заполняет своей энергетикой всё пространство. Становится тяжело дышать. Он просто стоит, но его слишком много.

— Здравствуй, София.

— Я уже ухожу, — поворачиваюсь к Марине, — Выздоравливай. Надеюсь, с ребёнком всё будет хорошо.

Марина ничего не говорит, но смотрит как побитая собака. И я чувствую странную жалость. Хотя не должна. Моей вины ни в чем нет. Но Марина очень странно себя ведёт. Словно специально «закидывает удочку» про родного отца, нашу схожесть. Зачем? Чтобы я была рядом для удобного случая? Но что это за случай?

Выхожу в коридор, в лицо бьёт прохладный ветерок. Мужчина, который меня встретил, сидит у палаты.

— Спасибо, что проводили. Я сама дальше.

Мужчина встаёт, но потом кивает и садится обратно.

Иду к выходу и почему-то хочется плакать. Чувствую себя использованной. И с каждым общением с Мариной, появляется всё больше и больше вопросов. Но они все остаются без ответов.

— София! — слышу сзади. Поворачиваюсь и впечатываюсь в каменную грудь.

Запах Аслана проникает в каждую клеточку моего тела. Чувствую, как его руки задерживаются у меня на спине дольше, чем надо. Он такой… Нет слов. Только одни ощущения. Очень неправильные. Хочется задержаться в этом моменте как можно дольше.

Отстраняюсь первой. Аслан будто не хочет выпускать из объятий, не убирает руки, а сильнее прижимает. Поднимаю голову и встречаюсь с черными глазами, как черная дыра. И там, в этих глазах — целая Вселенная. Нельзя смотреть ни в лицо, ни в глаза. Нельзя разглядывать морщину на лбу, от постоянной хмурости. Нельзя, но так хочется провести по ней пальцем, чтобы он наконец-то расслабился.

Аслан мажет взглядом по моим губам, будто прикасается. И я чувствую, как они горят и непроизвольно облизываю нижнюю губу. Мужчина сглатывает, раздувает ноздри. Всё выглядит так, как не должно. Неправильно, грязно. Упираюсь рукой ему в грудь и отталкиваю. Но это секундное прикосновение — обжигает ладонь.

Мужчина моргает несколько раз, будто прогоняет наваждение. Опускаю голову вниз и вижу, как он сжимает кулаки.

— София, — выдыхает, — Ты… На машине же?

— Да, стоит прямо у входа.

Аслан так и смотрит на меня. Но я цепляюсь взглядом за всё что угодно, лишь бы не разглядывать его.

— Моя машина сломалась, подкинешь до офиса? Недалеко отсюда.

Неожиданная просьба, и я всё-таки поднимаю голову. Морщина на лбу стала ещё глубже, он злится? На что? На меня?

— Конечно, без проблем.

Мы идём к машине и я стараюсь не думать, что через две минуты мы окажемся в тесном закрытом пространстве только вдвоём.

Глава 10

Аслан

Эта малышка сводит меня с ума. В прямом смысле. Рядом с ней я не могу себя контролировать и несу всякую чушь.

Но мысль с поломанной машиной родилась случайно и я рад, что сболтнул это.

Сажусь на пассажирское сиденье. Замечаю, что в машине чисто. Обычно у девушек такой срач в салоне: тряпки, салфетки, косметика, хрен знает что ещё валяется. Но София ведь не обычная.

Девушка пристегивается и заводит машину. Почему-то мне хочется улыбнуться, что она всё делает по правилам.

— Вы тоже пристегнитесь, пожалуйста, — голос хриплый. Сглатываю.

— Я думал, ты хорошо водишь, — хмыкаю.

— Да, но люди на дороге иногда ездят опасно, — смотрит в глаза и тут же отводит взгляд. А меня пробирает до костей.

Ладно. Пристегиваюсь, хотя никогда этого не делаю. Но ремень безопасности — это жалкая гарантия, что я не наброшусь на неё прямо сейчас. А хотел бы. Очень сильно. Но я старше, опытнее и… Должен понимать, что это все очень неправильно. Настолько, что мне самому хочется дать себе по роже. Я должен быть тем, кто защищает ее, а не от кого нужно шарахаться.

— Куда едем?

С тобой хоть на край света. Где нет посторонних мужчин. И только я один буду тобой любоваться.

— «Сити-центр» на Омской.

— Хорошо.

Мы едем в тишине. Дорога до офиса займет минут двадцать пять. Мало.

София смотрит перед собой, ведёт машину аккуратно, спокойно и уверенно. А я не могу отвести взгляд от нее тонких пальцев, что держат руль. Хочу прикоснуться.

Обнимать её в больнице нельзя было. Но я не смог. Она будто сама прыгнула ко мне и я… Просто воспользовался моментом, поймал. Прижал. И не хотел отпускать. Я бы закинул её на плечо и унес в берлогу. Но нельзя. Ни делать, ни думать о ней так. Запрещено. И запретно…

Я слышал часть их разговора с Мариной. И чем больше узнаю, тем сильнее убеждаюсь, что Марина не такая простая, как кажется. Ну, я изначально знал, что она не