Мой кавказский отчим - Нина Северова

Но он сказал, что нам надо с ней вдвоем решить то, что произошло тогда. Наверное, он прав.

— Но это только кажется. Мы близко не общались с ней, поэтому я пока вообще не понимаю, что происходит. Зачем ей вдруг понадобилось общаться? И не просто созваниваться, а прямо ходить в гости к друг другу, — прикусываю щёку с внутренней стороны.

— Твой папа не пустит её на порог, ни за что, — подруга встаёт с кровати, собирает волосы и накидывает теплый халат. — Пойдем чай пить.

Да, папа не позволит ей и за десять метров появиться перед воротами.

* * *

Время с Нарифат пролетает незаметно. Заезжаю по пути в кофейню, чтобы купить кофе в зёрнах, который маме очень нравится. В магазинах его нет, продается только здесь.

Не люблю эту кофейню, потому что здесь мы часто бывали с Данилом, моим бывшим парнем. Прошло уже достаточно времени, чтобы чувства остыли. Но то, что он сделал, вряд ли когда-нибудь сотрётся из памяти. Не думаю о нем, не скучаю. Но иногда что-то напомнит и всё, на меня накатывает неприятное ощущение.

После расставания я не выезжала в город три месяца. Восстанавливала здоровье и нервы. Спасибо родителям и братьям, что были рядом в тот период. Мама даже засыпала со мной, когда совсем было тяжело. А папа привозил разные вкусняшки и старался веселить. Но очень сильно переживал и однажды даже заплакал. Сказал, что не уберёг. Никто не виноват, просто… Я влюбилась в совсем не того парня.

Забираю две пачки кофе и выхожу на улицу. Из-за воспоминаний о Даниле потеют ладони. Я всегда с ним нервничала и спустя столько времени, даже от одной мысли, меня бросает в холод. Неприятно.

Сажусь в машину, включаю печку. Морозит. Не надо поддаваться плохим воспоминаниям, они только разрушают. Сейчас приеду домой, мама обещала испечь пирожки. Вечером посмотрим какой-нибудь фильм и я не буду о нем думать.

Только собираюсь отъезжать, как звонит телефон. Номер скрыт. Поднимаю и слышу знакомый хриплый голос с небольшим акцентом.

— София? Это Аслан.

Глава 9

София

Сердце делает кульбит.

— Да, здравствуйте, Аслан, — стараюсь говорить спокойнее, но голос всё равно дрожит.

Мужчина шумно выдыхает.

— Марина утром легла в больницу, ночью стало плохо. Возможно, ты захочешь навестить ее? Думал, отвезти тебя.

Молчу. Не сказать, что я хочу видеть её уже так скоро.

— Какая больница? Я на машине, сама доеду, спасибо.

Аслан что-то говорит на незнакомом языке, будто ругается.

— Таёжная, двадцать девять.

Это частная клиника. Рядом спортивный центр, куда я несколько раз в месяц вожу Семёна в бассейн.

— Хорошо, минут через пятнадцать буду.

Кладу телефон на колени, переключаю передачу. Руки не слушаются, пальцы будто онемели. У него такой голос, аж сразу… Так, хватит. Не думай об этом. Фу.

Нога, на которой лежит телефон, практически горит. У меня всё было нормально с самообладанием, но с этим мужчиной невозможно держать себя в руках.

Пока стою на светофоре, понимаю, что нервничаю не из-за того, что Марина плохо себя чувствует. А из-за встречи с Асланом. Это ужасно неправильно. Да, с Мариной отношения у нас странные, но я же не чудовище. Человеку плохо и ведь там малыш. Какой ужас, что со мной происходит.

У клиники огромная территория. Здесь можно просто сдать анализы, а можно лечь в стационар. Много врачей и есть прямо совсем узкие специалисты. Большая стоянка, сзади здания небольшой парк, где гуляют пациенты. Посмотришь со стороны и не скажешь, что это больница.

Внутри очень красиво. Цветы в больших горшках, картины на стенах. А в центре холла стоит небольшой фонтан. Впечатляет, конечно.

Хочу пройти к администратору, но передо мной оказывается мужчина кавказской внешности.

— София, здравствуйте. Я провожу вас к матери, — говорит с акцентом.

— Здравствуйте, а вы… — замолкаю.

— Да, Аслан Анварович просил вас встретить, — смотрит сквозь меня.

— Хорошо. Спасибо, — улыбаюсь. Стараюсь не смотреть ему в лицо, чтобы не смущать. Благодаря семье Нарифат, я знаю, что у них не принято разглядывать противоположный пол. Я долго к такому привыкала. Потому что когда общаешься с человеком, то подразумевается зрительный контакт. А тут…

Мужчина ведёт меня по длинному коридору. Чувствую себя странно. Он тоже здесь? Нервничаю. Проходя мимо кабинетов, замечаю, что людей не так уж и много.

— Проходите, — мужчина открывает дверь палаты и остаётся в коридоре.

Марина лежит на огромной кровати. Бегло осматриваю палату, похоже на обычную спальню. Пахнет не больничным запахом, а какими-то благовониями. Светлые стены, телевизор, два кресла, две тумбочки, небольшой диван, шкаф. И в палате есть даже туалет и ванная.

— Привет, — Марина приподнимается.

— Привет. Как ты? — стою у двери и не знаю, что делать.

— Садись сюда, — показывает рукой на кресло, что стоит рядом с кроватью. — Уже нормально, но ночью была угроза выкидыша.

— Мне жаль, что так. Ты ещё будешь под наблюдением? — сажусь.

Марина бледная и очевидно, что плохо себя чувствует. Улыбается, но слишком устало. Под глазами синяки, губы искусаны. Лицо осунулось. Темные волосы в беспорядке, будто она не расчёсывалась несколько дней. Странно видеть её такой. Все разы, что мы встречались, она выглядела так, словно только вернулась с красной дорожки.

— Да, несколько дней точно. Потом отпустят домой, — смотрит в стену. — Как ты узнала, что я здесь?

— Аслан позвонил минут двадцать назад. Сказал, что тебе стало плохо ночью.

— Аслан, значит, — кивает и как-то грустно хмыкает.

Я что-то не понимаю?

— Ну… больше и некому сообщать такие новости, — поправляю капюшон на толстовке. Неуютно здесь.

Марина смотрит на меня какое-то время, а я не знаю, как себя вести. Нет у меня к ней любви. Да и за что я должна ее любить? Да, родила. И спасибо, что не сдала в детский дом. Но на этом всё. Мы совсем чужие люди.

— Ты очень похожа на родного отца, София. И внешне, и характером. Тихая сила, которую вроде не видно. Но при случае, это ураган, который сметёт всё и всех.

— К чему ты?

— Дима навесил на тебя своё видение. Ты хорошая домашняя девочка, которая вся правильная и надёжная. Но это не ты, просто поверь. Я была такой же, и…

— И поэтому бросила своего