Мой кавказский отчим - Нина Северова

— Отец, это не подходящий разговор, — заступаюсь. Мне, конечно, тоже очень важно узнать, но не вот так.

— Сын, я спрашиваю не у тебя.

Сжимаю вилку в руках. Начинается. Я прекрасно понимаю зачем он это делает. Хочет показать Марине её место. Выходка с блядским платьем не пройдет безнаказанно. Ни для нее, ни для меня.

Вопрос в другом, откуда он об этом узнал, если полчаса назад спрашивал, кто такая София? Замечаю его телефон на столе, ну понятно. Безопасники успели уже всё пробить.

София молчит и это «накидывает» ей баллы для отца. Мужчина говорит — женщина молчит.

— Потому что он усыновил её и дал своё отчество, — Марина наконец отмирает.

— Отчество даёт отец. Ты знаешь, кто тебе заделал дочь?

— Знаю.

— Ну, и? — отец не унимается.

— Это не та тема, на которую мы с вами будем говорить, Анвар Зелимханович. Сейчас я ношу вашего внука и это единственное, что важно, — Марина встаёт и уходит в дом.

Отец хмыкает и кивает головой.

— Научи свою женщину манерам, Аслан, иначе за такое неуважение она будет наказана. Сейчас ее спасает мой внук в утробе, но это дело времени.

Отец жестокий. И это не пустые слова, а практически обещание, что Марина рано или поздно получит. Я не удивлён ее реакцией, но это неуважение, которое я тоже не могу спустить. Моя женщина должна вести себя нормально.

Если бы София была моей, то… какой бы она была?

И Марина, она ведь уже не моя. Да и не была никогда. Не хочу.

Глава 7

София

Возвращаюсь домой уже вечером. Папа встречает меня у ворот, открывает ставни. Заезжаю под навес.

— Я думал, ты раньше приедешь, — слышу вылезая из машины.

— Я и так рано уехала, заезжала ещё в «Росток», купила кислые мармеладки, которые Сёма просил утром, — обнимаю папу за талию.

— Как всё прошло? — чмокает в лоб.

— Нормально. Халиду очень понравился подарок. Да и в целом семья у них вроде нормальная. По крайней мере, меня встретили адекватно, — заходим домой.

Мама тушит овощи, я хоть и ела, но её рагу невозможно игнорировать. Запах по всему дому.

— А она?

— Мы почти не общались. Мне кажется, ей там не особо рады. Отец Аслана прямо враждебно настроен. Не знаю, может они в ссоре.

Аслан… Мужчина, который не выходит у меня из головы. Это ужасно неправильно и даже мерзко. Но его горящий взгляд сложно было не заметить. Меня будто током и холодом одновременно продрало. И сам он такой…

— Дочь, пришла уже? — мамочка появляется в дверях. Волосы собраны крабиком, поверх зелёного домашнего платья завязан жёлтый фартук в мелкие цветочки.

— Да, пахнет прекрасно, можно уже кушать? — целую в щеку.

— Достань банку огурцов из кладовки и будем садиться, — улыбается.

Поднимаюсь в свою комнату на втором этаже. Дома тепло, но мне будто бы холодно. И это ощущение наступило, как только я уехала оттуда. Переодеваюсь в теплый домашний костюм, мурашки сразу бегут по телу.

— Сёма, пойдем ужинать, — заглядываю в комнату брата. Он строит корабль из Лего, очень увлекается вот такими мелкими штуками.

— Красиво получилось? — показывает.

— Очень! Это кропотливая работа, ты молодец, — хвалю.

В столовой мама уже накрыла стол: тушёные овощи, жареная курица с картошкой и соленья. Всё по простому, но это самая вкусная еда для нас.

— Софа, мы с матерью хотим в следующем месяце поехать в санаторий в Анапу, колено моё полечить. Ты не против? — папа разливает заварку по кружкам.

— Конечно, нет. Тебе давно уже пора заняться ногами. Мы справимся с Сёмой, — достаю из холодильника вишневое варенье. — Там, наверное, на двадцать один день путёвки будут?

— Да, тогда будем брать билеты. Ярик с вами останется скорее всего.

— Думаешь, я не справлюсь одна?

Папа вздыхает. Я уже давно взрослая и самостоятельная, но он будто бы игнорирует этот момент и носится со мной, как с ребёнком. Иногда его забота умиляет, но когда дело касается вот таких моментов — ехать лечиться или нет, это вызывает у меня вопросы.

— Справишься, дочь. Но ты девочка и я не хочу на тебя взваливать все дела. Это и за Семёном следить, и за животными, и готовить себе, — папа смотрит с тоской.

— Я это всё и так делаю, если ты забыл. И кажется нареканий никаких не было.

— Ты права, не было. Извини, просто я переживаю.

— Всё в порядке. Но я тоже за тебя переживаю. А ты не бережешь себя, да и лечиться особо не хочешь, — отпиваю горячий чай.

Сейчас весна и дел на огороде мало. Самый разгар работы начнется месяца через полтора, как раз они успеют приехать. Но даже, если и задержатся, братья всегда здесь. Но папе важно всё контролировать, а мама не всегда может его убедить.

У нас сезонная работа. Как пройдет лето, так и будем жить зиму. Но, тьфу-тьфу, никогда никаких проблем нет. В феврале начинаем сажать первую рассаду, потом всё переносим в балаганы. Затем собираем урожай и продаем на рынке. В сезон родители ездят каждый день на рынок, а также несколько раз в неделю приезжают домой оптовики. Нужно всё собрать, разложить по ящикам, отнести в машину.

Я люблю собирать урожай, для меня это прямо медитация. Конечно, потом спину не разогнешь, но что поделать. На папе и братьях вся физическая работа, папа ещё документами занимается. А я почти всегда на готовке и уборке. Нет, это мне не в тягость. Я правда люблю заниматься домашними делами. И я это делаю не за «спасибо», а за зарплату. Когда мне исполнилось восемнадцать, я хотела пойти работать, чтобы свои деньги уже иметь, и не просить у папы. Но родители были категорически против и папа предложил мне работать дома, заниматься тем же, что и всегда, но за свою зарплату. Конечно, я согласилась.

Летом у нас живут рабочие, которые приезжают на заработки. Помогают с огородом и стройкой. Для них папа построил отдельный маленький дом в один этаж, никто никого не стесняет. Готовка и уборка в этом доме всегда на мне. Последние три года приезжают одни и те же мужчины, можно