Северные архивы. Роман. С фр. - Маргерит Юрсенар

Полагаю, что он прожил в довольстве на принад­

лежащих ему землях (нищие редко оставляют

следы в истории) и в назначенный час был похо­

ронен в своем приходе под звуки торжественной

мессы. Известно, что он удачно женил двух сыно­

вей — в кругу буржуа-патрициев и мелкой знати,

к которому мой предок, видимо, принадлежал, это

означало — без мезальянса как для жениха, так и

для невесты. Известно также, что родом он был

из Кастра, местечка, расположенного между Кас-

селем и Байёлем, нынче это всего лишь жалкий

городишка, но в чудное утро Возрождения Кастр

принимал участие в активной жизни небольших

городов испанской Фландрии: в нем было отделе­

ние Мальтийского ордена *, одна или несколько

приходских церквей, собственное «правосудие»,

55

украсившее пейзаж виселицей, сохранились там,

безусловно, и остатки римского поселения, дав­

шего название местности. Была в Кастре и Камера

Риторов, члены которой собирались вместе и риф­

мовали баллады или рондо, готовили «празднич­

ные выходы» важных персон, сопровождавшиеся

стихотворными комплиментами, ставили пьесы из

Священной истории или фарсы. Позже, в Байёле,

один из моих предков станет «принцем, юным

сердцем» местной Камеры Риторов. Кленверк в

10-х годах XVI века, должно быть, тоже участво­

вал в забавах буржуазии, которая еще умела ве­

селиться сама, тогда как ее потомки развлекаются

тем, что смотрят, как движутся на экране заранее

изготовленные тени.

Имена невесток порою уточняют положение

или особенности этих прочных и незнатных се­

мей. Старший из сыновей упомянутого Кленверка,

Никола, как и отец, женился на Маргарите де

Бернаст, я потомок именно этой семьи. Младший

взял в жены Екатерину Ван Кастр, из ее семейст­

ва, кажется, пошла ветвь, обосновавшаяся в Тур­

не, п о з ж е она дала Жаклину Ван Кастр де

Рубенс *, в безвкусном, затканном золотом наряде

она угрюмо смотрит на нас с посмертного портре­

та. От второго брака мужа этой самой Жаклины,

Мишеля де Корда, который исполнял важные обя­

занности при эрцгерцогах, происходят предки

первой жены моего отца. Сын Никола-старшего в

свою очередь женился на некоей Маргарите Ван

Кастр. Я привожу эти факты для того, чтобы с са­

мого начала показать, как сложно переплетались

56

имена, кровь и имущество, как три десятка семей,

в течение трех веков переженившиеся между со­

бой, соткали густую человеческую сеть.

Потомки первого Никола вступили в брак кто

с Пьером де Виком, шталмейстером, кто с Екате­

риной Дамман из старинной судейской семьи, кто

с Ж а к о м Ван дер Валле, казначеем города Дюн­

керка, выходцем из обширного рода, чье имя пе­

реводится на французский как Де Голль, кто с

Филиппом Бургундским, шталмейстером, кто с

Ж а к о м де Бавелар де Биренхоф, «благородного

происхождения», а кто с Жанеттой Фоконье, с

Ж а к о м Ван Белле, с Праделем Ван Пальмартом,

их имена я вольно раздала героям «Философского

камня» *. Мой предок Мишель — он первым носил

имя, которое затем непременно давали в семье

старшему сыну, — в 1601 году взял в жены

Маргариту де Варнейс. Их отпрыск, Матьё, бальи

в Кастре, сочетался браком с Полиной Лаурейнс

де Годсвельде, дочерью Жозины Ван Дикеле.

Следующий Мишель, тоже бальи в Кастре, ж е ­

нился на Марианне Ле Ге де Робек, владелице Фо-

рестеля, дочери королевского советника и дамы

Байенгем из Вирквейна, чей отец был королев­

ским наместником в окружном суде в Сент-Оме-

ре. Остановимся на этом. В этих незнакомцах

привлекает только поэтичность их фламандских

имен, кое-где пересыпанных французскими фами­

лиями. Когда я перечисляю их, мне кажется, я

провожу рукой по равнинам, ложбинам и холмам

страны, которая часто меняла господ, но где проч­

ность человеческих уз, по крайней мере до сума-

57

тохи двух великих войн нашего века, удивляет со­

временного наблюдателя.

Кто были эти Кленверки? Фамилия их, которую

они удлинили только в начале XVIII века, значит ли­

бо «маленькая работа» в смысле «маленького зара­

ботка», либо «не утруждай себя», что более

живописно. Английская фамилия Дулитл, которую

Бернард Шоу в «Пигмалионе» дал мусорщику, про­

изведенному в философы, является почти точным

ее эквивалентом, не существующим во француз­

ском языке. Так что я могу представить, как в эпо­

ху, когда фамилии стали входить в обиход, то есть

в XII или XIII веках, мои предки упорно трудились

на маленькой ферме, прилежно занимались каким-

нибудь ремеслом или скромной торговлей, быть

может, даже торговали вразнос, бродя из деревни

в деревню, подобно прелестному маленькому про­

давцу из стихотворения Карла Орлеанского («Ма­

ленький галантерейщик с маленькой корзинкой, я

собираю грошик к грошу; Мне далеко до венециан­

ских богачей») *, поправляя плечом корзину за спи­

ной и порой страдая от нападения сторожевых

собак. Или ж е , если мне захочется, я могу предста­

вить себе красивых парней, осушающих кружки

пива в увитой зеленью беседке и твердо решивших

не убиваться на работе.

В то время, когда мы встречаемся с Кленвер-

ками, они, кажется, принадлежат к весьма много­

численному во Фландрии классу Heeren 1, мелких

1 Господа ( флам. ) .

58

земельных владельцев, потихоньку прирезающих

себе старинные феодальные владения и захваты­

вающих крестьянские наделы. Современные исто­

рики считают, что эти Heeren были преуспевшими

купцами, так оно и было в некоторых городах, ко­

торые станут затем бельгийскими, — Антверпене,

Генте или Брюгге. Это справедливо также в отно­

шении Арраса, где импортеры вина и кожевники

издавна пополняли патрициат. Но в Касселе не

было ни процветающих банков, ни крупной тор­

говли. Среди моих предков я нахожу только од­

ного богатого торговца, Даниеля Фаурмента,

купца с княжескими замашками, но он был выход­

цем из торгового Антверпена. Я бы предположила

скорее, что крупный достаток Кленверков созда­

вался постепенно, шаг за шагом, благодаря покуп­

ке земель и ссудам, которые выдавались ими

через подставных лиц, подобно тому, как во

Франции для благородного Монлюка этим занима­

лись евреи-посредники. Управление собственно­

стью церкви или крупных сеньоров в то время

тоже было способом обогатиться, и порою даже

честно. Следует также помнить о долговых обяза­

тельствах городов, об участии в прибылях сель­

ских фабрик или о спекуляции на больших

ярмарках, об аренде городских домов, из всего

этого складывались доходы крупной буржуазии

эпохи у ж е весьма беспощадного капитализма Ре­

нессанса.

Байёль, где обосновались мои предки, в сред­

ние века имел представительство в Лондоне вместе с

восемнадцатью другими городами фламандской ган-

59

зы: его корабли, торгуя полотнами, добирались до

Новгорода. Возможно, что Кленверки извлекали

выгоду из выращивания льна и выделки льняных

тканей в мастерских, где работали крестьяне, про­

изводя тонкое или грубое полотно, шедшее на ру­

башки для богачей и бедняков, на простыни,

служившие сну и любовным утехам, наконец, на

саваны. В наше время, когда белье делается из син­

тетики, культура льна становится все более ре­

дкой: я с наслаждением вспоминаю, как несколько

лет назад шагала по полю, голубому, словно небо и

море, в окрестностях какой-то андалузской дере­

вушки, теперь мне это кажется скорее сном, чем

реальностью. Мне было бы приятно, если бы не

слишком поэтичным Кленверкам первые экю при­

нес бы лен в цвету, лен, замоченный в каналах

Фландрии, белоснежный лен, явившийся на свет

из бурой клейкой оболочки.

У всех, о ком я рассказываю, был герб, порой

пожалованный каким-нибудь фламандским графом

или бургундским герцогом. П о з ж е испанские ко­

роли не скупились на дворянские грамоты и гербы

тем, кто поспешествовал правому делу, то есть сво­

им сторонникам. Убийца Вильгельма Оранского *

получил дворянство посмертно. Однако в большин­

стве своем гербы присваивались самочинно, как о

том свидетельствуют геральдические трактаты то­

го времени. Малоизвестно и то, что правовой поря­

док в геральдике был наведен гораздо позже и что

в конце средних веков во Фландрии, пожалуй, ча­

ще, чем где бы то ни было, каждое мало-мальски

значительное семейство придумывало себе гербы