Сквозь волну (ЛП) - Хедли Таниша

Спустя почти целую минуту, она в ответ обхватывает меня за талию, отчего сердце в моей груди начинает биться в быстром темпе.

— Не помню, чтобы ты так любила обниматься, — вру я. Раньше она любила обниматься при каждом удобном случае — утром, вечером и между этим.

Слышу ее насмешку, но она больше ничего не говорит, мы стоим, обнимая друг друга, как будто ничего не изменилось.

— Я все исправил, — кричит Мэтт, вскакивая на ноги, направляя камеру в нашу сторону.

Малия отпускает меня и мгновенно вырывается из моих объятий, возвращаясь к просмотру с покрасневшим лицом. Я бросаю взгляд на Мэтта, а затем поворачиваюсь к нему спиной и встаю плечом к плечу рядом с ней.

— Мы никогда не будем говорить об этом моменте, никогда. Понял? — шипит она.

И тут же мой пузырь счастья и забвения лопается, реальность обрушивается на меня, как приливная волна.

— И не мечтай, — отвечаю я, не пытаясь скрыть разочарование в голосе, и, заметив, что другие шары начинают спускаться, разворачиваюсь и иду обратно к горелке.

Я использую горелку и систему вентиляции, чтобы выпустить часть горячего воздуха из воздушного шара, и стабилизирую наш спуск к месту посадки, изо всех сил стараясь не хмуриться, когда Мэтт поворачивает камеру в мою сторону.

Гриффин:

Подожди, она обняла тебя в ответ?

Я вздыхаю, уставившись на экран телефона. Я, конечно, буду жалеть о том, что рассказал ему о том, что произошло между мной и Малией на воздушном шаре сегодня, но смотреть в потолок со своей кровати и бушевать мыслями — тоже не самое приятное занятие. Поэтому я обратился к единственному человеку, который умел хранить секреты.

Я:

Да, но, как я уже сказал, как только на нас навели камеру, она исчезла из моих объятий и сказала, что этого момента не было.

Я прокручиваю в голове этот момент снова и снова и не могу понять его смысл. Ненавидит она меня или нет? Остались ли у нее чувства ко мне?

Гриффин:

Ты знаешь, что это значит?

Постукиваю пальцем по краю телефона, нахмурившись еще сильнее. Что еще это может значить? Ей явно неловко находиться рядом со мной. Однажды бедный ребенок, всегда бедный ребенок, как сказал ее отец. Но я не говорю об этом Гриффину.

Я:

Что?

Гриффин:

Она не забыла тебя, приятель. Думаю, тебе пора выкладываться по полной.

Напомни ей, почему она влюбилась в тебя с самого начала. Напомни ей, что она все еще любит тебя.

И как, черт возьми, мне это сделать?

Я стону, перечитывая его сообщение. Он все преподносит гораздо проще, чем есть на самом деле. Как вообще можно убедить Малию Купер в чем-либо? Я знаю ее большую половину своей жизни, и мне никогда не удавалось этого сделать.

Даже когда мы были вместе.

Поэтому я делаю то, о чем потом жалею. Что-то совершенно глупое. Выхожу из диалога с Гриффином и вместо этого нажимаю на имя Малии.

Я:

Сладких снов.

Я жду, пока мое сообщение не переключится с доставлено на прочитано. Еще пять минут ожидания, но она так и не отвечает.

Сожаление обрушивается на меня, как валун, когда я понимаю, что она не собирается отвечать. Ругаюсь под нос, выключаю телефон на ночь и бросаю его на тумбочку сильнее, чем собирался. Перевернувшись на спину, зажмуриваю глаза, позволяя спокойному небытию сна взять верх.

ГЛАВА

ПЯТАЯ

МАЛИЯ | ВИКТОРИЯ, АВСТРАЛИЯ

Kоа:

Сладких снов.

Мое сердце начинает колотиться в груди, пока я смотрю на эти два слова, читая их его голосом в своей голове. Когда мы были вместе, не было ни одной ночи, когда он не сказал бы мне эти два слова, даже если мы были рядом друг с другом. Это был еженочный ритуал.

Мое тело напрягается от воспоминаний о том, как он шепчет эти слова на ухо, начинают кружиться в голове.

Он наклонялся, его губы касались моего уха, когда я начинала погружаться в сон после ночи безумного секса, и он произносил эти два слова, а затем нежно целовал дорожку от моего уха до ключицы.

Быстро блокирую телефон, когда понимаю, что задыхаюсь, и чувствую невыносимый жар между бедер. Зажмуриваю глаза, пытаясь усмирить дыхание и думать о чем угодно, только не о Коа, но это не помогает, так как потребность становится все сильнее.

Я вскакиваю с кровати и бегу в душ.

Включив воду на самый холодный режим, раздеваюсь от пижамы и захожу в воду.

Я не позволю Коа Фостеру найти обратный путь в мое сердце.

Как будто он вообще уходил.

У меня сегодня тяжелые глаза, когда мы объезжаем заповедник диких животных Бушланд в Виктории. Это еще одна экскурсия, как выразился Коа, для развлекательной программы. Наверное, если бы я не была так измотана, то наслаждалась ею гораздо больше, чем вчерашним полетом на воздушном шаре.

Я следую за группой к вольеру хохлатых какаду, в котором живет горстка разноцветных птиц.

— Что ты думаешь о вчерашних воздушных шарах? — спрашивает Шарль.

Он приклеился ко мне с тех пор, как мы с Коа приехали вместе с остальными членами съемочной группы, и я не упустила хмурое выражение лица Коа, когда он наблюдал за нами, а потом отошел поговорить с группой других серферов. Я испытала не только облегчение от того, что он ушел, но и грусть.

Облегчение, потому что после той игры разума, в которую он пытался играть со мной прошлой ночью своим дурацким текстовым сообщением, не давая мне уснуть почти до трех часов ночи, я не хочу находиться рядом с ним, пока не разберусь со своими мыслями. Но мне грустно, потому что, как бы ни помогало мне расстояние мыслить более ясно, какая-то часть меня просто хочет быть рядом с ним. Именно по этой причине я не смогла покинуть команду после того, как мы расстались.

— Малия, — поет Шарль мое имя, — ты со мной?

Я смотрю на него, вспоминая, что он задал мне вопрос.

— О, прости, я просто немного устала. Воздушные шары были…интересными. Я впервые летала на них.

— Правда? Ну, когда ты однажды приедешь ко мне во Францию, может быть, мы снова полетим вдвоем.

Я принужденно улыбаюсь, а потом начинаю искать глазами Коа. Шарль милый, но он не мой тип. А есть ли у меня вообще тип?

Коа — мой тип.

Я прикусываю губу в наказание за то, что даже подумала об этом, за то, что позволила Коа снова проникнуть в мои мысли. Мой взгляд находит его в окружении остальных женщин-серферов, которые крутят пряди своих волос, кокетливо поглядывая на него.

Хмурюсь, раздраженная тем, что они даже думают, что у них есть шанс с ним.

У Коа более высокие стандарты.

Поднимаю взгляд на него, чтобы проверить, нравится ли ему это внимание, но никак не ожидаю увидеть его глаза, смотрящие на меня. По телу пробегают мурашки, когда я провожаю его взглядом, лицо заливает краской, а в груди разливается тепло. Почему ему все еще удается вызывать у меня такую физическую реакцию?

— Тебе холодно? У тебя, как вы говорите, куриная кожа?

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Шарля с растерянным выражением лица.