Сквозь волну (ЛП) - Хедли Таниша

— Извини?

— Во Франции мы называем это chair de poule. Думаю, это переводится как куриная кожа. — Он хватает меня за руку и показывает на мои мурашки. — Она бугристая, как кожа ощипанной курицы.

Пристально смотрю на него, дважды моргаю и осторожно выдергиваю руку из его хватки.

— Я в порядке. Пойду поближе рассмотрю некоторых из этих животных, увидимся на винодельне за ужином.

Машу ему рукой, не обращая внимания на замешательство на его лице, и иду прочь от группы, в сторону лесистого вольера опоссумов.

Прищуриваюсь, заглядывая в загон, пытаясь найти хоть одного, но все, что я вижу, — это густая листва и большие дупла деревьев. Я вздыхаю, прислоняясь лбом к ограде, а в голове повторяются два слова.

Сладких снов.

— Знаешь ли ты, что опоссумы могут поворачивать задние лапы почти на сто восемьдесят градусов?

Я поднимаю взгляд, и мне кажется, что мир замирает, когда мои глаза встречаются с глазами Коа.

Он озорно улыбается мне, а потом снова смотрит в сторону вольера опоссумов.

— Так увлекательно, — шепчет он про себя.

Я нервно сглатываю и заставляю себя оглянуться на пустынную местность.

— Не знала, что ты так хорошо разбираешься в опоссумах, — бормочу я.

Он усмехается и показывает на информационную табличку передо мной, на которой написаны интересные факты об этом виде, включая то, как вращаются их задние лапы. Я закатываю глаза и бросаю на него взгляд, от которого его улыбка только усиливается.

Смотрю на его улыбку, ослепленная ею. Коа редко улыбается, а я и не подозревала, как сильно мне этого не хватает.

Ты сама роешь себе могилу, Малия.

Я отвожу взгляд, сосредоточившись на том, где должны быть опоссумы, мое внимание привлекает легкое движение в ветвях над головой.

Завороженно наблюдаю, как существо с густым серым мехом спускается по стволу дерева на задних лапах. Оно медленно и осторожно пробирается к кормушке и аккуратно подбирает своими маленькими лапками свежие фрукты.

— Ну, ты только посмотри на это, — мягко говорит Коа, следя глазами за движениями опоссума.

— Почему ты здесь, Коа?

Он снова смотрит на меня и пожимает плечами.

— По той же причине, что и ты; от меня это требуется.

— Нет, — качаю я головой, — почему ты здесь, рядом со мной, а не с остальными членами группы?

Остальными девушками, — вот что я хочу сказать, но сдерживаюсь.

Не мне больше ревновать.

— Я мог бы спросить тебя о том же, — говорит он, оглядываясь через плечо, глядя на Шарля, который стоит в стороне от остальной группы и наблюдает за нами с выражением, полным зависти.

— Мне просто нужно было немного времени, чтобы подумать, — бормочу я, возвращая свое внимание к голодному опоссуму.

— О чем?

— О тебе, — выпаливаю я, прежде чем успеваю остановить себя.

Коа поворачивается ко мне лицом, прислонившись плечом к забору.

— Ты думаешь обо мне? — спрашивает польщенным тоном.

Закатываю глаза и повторяю его позу, скрещивая руки на груди.

— Зачем ты написал мне это вчера вечером?

— Что написал? — спрашивает он, нахмурив брови. — Сладких снов?

Когда он произносит эти два слова вслух, по моему телу пробегает электрический разряд, я чувствую себя одновременно возбужденной и жалкой. Он изучает меня, как будто читает мои мысли, а затем протягивает руку, сокращая расстояние между нами, и заправляет прядь моих волос за ухо.

— Это не дало тебе уснуть, принцесса?

Я закрываю глаза при звуке своего прозвища. Он единственный человек, который когда-либо называл меня так, и это снова и снова разбивает мне сердце.

— Не называй меня так, — шепчу я.

— Хорошо, — просто отвечает он.

Открываю глаза и обнаруживаю, что он все еще изучает мое выражение лица, наклонив голову в сторону. Поворачивается, чтобы посмотреть на опоссумов, на губах снова появляется озорная улыбка.

— Может, мне стоит называть тебя опоссумом? — говорит он, кивая в их сторону.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на голодного опоссума, и вижу, что он надулся, увеличившись в размерах почти вдвое, спина выгнута дугой, словно он собирается наброситься. Неподалеку замечаю еще одного опоссума, который приближается к кормушке.

Первый опоссум открывает рот, обнажая острые зубы, из его пасти вырывается низкое, леденящее душу шипение. Он начинает рычать и шипеть, когда второй опоссум подходит ближе. Хвост начинает агрессивно мелькать за спиной — явный признак его возбуждения.

— Да, думаю, опоссум — гораздо более подходящая кличка для тебя, — соглашается Коа, кивая, продолжая наблюдать за схваткой. — Ты выглядишь точно так же, когда злишься.

Стискиваю зубы, губы оттягиваются, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Он наблюдает на меня краем глаза, а потом фыркает.

— По сути, близнецы. Почти идентичные.

Поворачивается ко мне спиной и уходит, присоединяясь к остальным членам группы, а я с трудом сдерживаюсь.

«Орчард и Оак» — самая высококлассная винодельня, в которой я когда либо бывала.

Полы здесь из полированного дуба, а стены — из красивого бледного камня. Открытая концепция с деревянными балками по периметру кажется вневременной.

Я сажусь за большой бар в задней части зала, рядом с дверями выхода, на самые удобные в мире плюшевые барные стулья.

— Еще одну порцию, мисс? — предлагает бармен, когда я ставлю свой пустой бокал на барную стойку.

— Давайте, — говорю я, изо всех сил стараясь казаться трезвой.

Он беззаботно улыбается, наполняя мой бокал уже в третий раз за сегодняшний день.

Оглядываюсь через плечо, наблюдая за тем, как Коа развлекается за обеденным столом в окружении других женщин-серферов. Он вежливо улыбается им, пока они разговаривают, и почти каждая девушка крутит прядь своих волос между пальцами.

Меня от этого тошнит.

Я хватаю свой бокал с барной стойки и, спрыгнув с нее, спотыкаюсь.

Не глядя в его сторону, чтобы не расстраивать себя, я неуклюже направляюсь к зоне отдыха на открытом воздухе. Усевшись на деревянную скамью прямо за дверями столовой, подношу бокал к губам, чтобы сделать еще один глоток, любуясь тщательно ухоженными садами поместья. Аккуратно подстриженные живые изгороди и яркие цветники напоминают мне о доме моего отца в Португалии.

Прошло много лет с тех пор, как я в последний раз навещала его там.

Я вытесняю мысли о нем из головы, не желая, чтобы он испортил мне настроение, когда замечаю вдалеке небольшой пруд с деревенским деревянным мостиком.

Идеальное место для спокойной прогулки, решаю я.

Я весь день искала тихий момент в одиночестве.

Я встаю и начинаю идти к очаровательному пруду, по пути замечая тонкий аромат цветущих цветов и свежей травы, окружающих меня. Я благодарна, что камеры убрали на ночь, а микрофоны сняли с одежды. Было бы очень неловко записывать себя в таком состоянии.

Не знаю, почему два простых слова так взволновали меня, но я должна разобраться с этим до завтрашних соревнований, иначе мне конец.

Мне нужно сосредоточиться на предстоящих волнах, но я не могу этого сделать, когда в голове крутятся мысли о Коа.

Добираюсь до моста, дерево тихонько поскрипывает под ногами, когда я иду к его центру. Взглянув на пруд, замечаю лилии, плавающие в воде, в которой отражаются окружающие деревья. Здесь так спокойно, и я наконец-то чувствую, что могу подумать.

Закрыв глаза, сосредоточиваюсь на окружающих звуках. Мягкая рябь воды, шелест листьев и тихое жужжание насекомых в траве вокруг.

Ощущение спокойствия овладевает мной, пока я не чувствую, как на мою руку ложится чья-то ладонь и забирает у меня бокал с вином.

Я распахиваю глаза и смотрю на вора, готовая высказать ему все, что думаю, но слова застревают в горле, когда я смотрю на Коа. Наблюдаю, как он подносит мой бокал к губам и выпивает остатки вина одним глотком, не отрывая от меня взгляда, прежде чем поставить бокал на край перил моста.