Сердце Рима - Макс Ридли Кроу

Греция. Остров Алимия

Прародитель анимуса был создан в пятидесятые годы двадцатого века. Конечно, это была всего лишь примитивная модель, которую невозможно сравнить с нынешним аппаратом, но когда-то и человек начал свой путь с одной клетки. В разработке машины по считыванию ДНК принимала непосредственное участие Розалинд Франклин, чьи заслуги перед человечеством нарочно приуменьшили. Талантливая девочка родилась в двадцатые годы, во время, когда женщине все еще отводилась вторичная роль, хотя феминистическое движение набирало обороты. Активные женщины, защищающие свои права, вызывали в обществе улыбку и даже негодование. Их не понимали мужчины и порицали закостенелые домохозяйки. Розалинд окончила колледж при Кембриджском университете, но ученую степень, как женщина, не имела права получить. Это стало первым ударом, ожидаемым, но от того не менее горьким. Далее – работа, исследование ДНК, и постоянная попытка доказать коллегам свое право быть на одной с ними ступени. Разве такая умная девушка, уставшая отвлекаться от научного труда из-за банальных склок и пересудов, могла отказаться, услышав предложение о разработке некоего аппарата, в основу работы которого ложится структура ДНК? Розалинд Франклин стала если и не матерью анимуса, то его доброй феей-крестной. Она вдохнула жизнь в машину размером с подвал университета, где некогда училась. Да, ее имя утонуло в архивах ордена, о котором никто не слышал, и тяжелая болезнь лишила ее возможности получить заслуженную открытым научным трудом Нобелевскую премию, но то, что совершила Розалинд Франклин, трудно переоценить.

Анимус развивался и совершенствовался, пока однажды не превратился из машины по исследованию ДНК в машину по преобразованию сокрытой информации в открытую. Человеческая память – удивительный механизм. Мозг не в состоянии хранить знания о прошлом, нет никакого сейфа со сложенными файлами, есть непрерывно работающий механизм по воспроизведению и перезаписи. Чтобы помнить, человек, сам того не подозревая, постоянно прокручивает некий эпизод, одновременно уничтожая его. Копировать мозг не умеет, но он может пересказывать. Увы, как любой рассказчик, человеческий разум иногда привносит в повествование неточности. И чем ярче воспоминание, тем оно больше отличается от истины. Так некоторые матери заблуждаются относительно раннего возраста своих детей, мужчинам свойственно перекраивать события, связанные с негативными эмоциями. Постепенно каждый сам создает для себя собственное прошлое, и едва ли найдется человек, который знает истину, поскольку он сам помнит лишь то, что ему пересказал разум.

Первоочередной задачей анимуса было заполучить правдивые сведения. Информация, хранящаяся в ДНК, не подлежит мутации, не подвержена эмоциям. На ней может отобразиться стрессовое состояние первоисточника, но никак не всех поколений. Это давало возможность узнать то, что бесценно. Истину.

Поднимаясь вслед за Прометеем и Алексом, Ника случайно услышала отрывок разговора идущих позади Колина и Сэб. Чуть замедлив шаг, будто попросту устала, она навострила уши.

– Ты что это учудила, а? – послышалось злобное шипение. – Решила покаяться перед смертью? Сдать нас с потрохами?

– Насрать мне на вас, ясно? У меня сын остался там. Как думаешь, что с ним будет? Он будет проклинать мать-предательницу или станет изгоем!

– Отлично. Представляю, как в Россию прилетают ядерные ракеты. А что? Сын американского президента очень плакал и хотел поиграть с красной кнопкой.

– Иди в жопу, придурок! Это не то же самое.

– Нет? Ты подставила под удар команду!

– Я? – вдруг Сэб понизила голос до шелестящего шепота, и Ника уже едва различала слова, – а почему дневники Лорин – тайна? По словам Алекса, Саймон дал добро на поиски. Значит, это приказ руководства. Так может, судьи…

Сэб заговорила так тихо, что невозможно было разобрать и слова. Нике пришлось ускориться, чтобы не вызвать подозрений. От услышанного и так мурашки побежали по спине. Сэб обвиняет Алекса? Неужели она и впрямь думает, что тот решил совершить что-то против братства? Да этот фанатик скорее себе руку отгрызет, чем предаст орден!

Но с другой стороны доля смысла в словах Сэб все же была. Почему никто из глав ассасинов не знал о дневниках? И неужели никто не давал указания исследовать объект Лорин Питерс?

Свист Колина озвучил мысли всей компании ассасинов, которые увидели роскошную виллу Прометея. Рита, поднявшаяся последней, изумленно покачала головой и причмокнула губами.

– Все Созидатели такие богачи или бывшим доплачивают? – уточнил Колин, хлопая по гипсовой балясине на лестнице, проверяя ее прочность.

– У них полно секретов, – просто ответил Прометей. – И эти секреты дорого стоят, если знать, кому их продавать.

Пока они шли в просторный зал, Ника тайком смотрела на Алекса, призывая умения Лорин. Та ловко читала по лицам, видела души людей, особенно мужчин, такими, словно выворачивала их наизнанку. Но Нике эта наука была не по зубам до сих пор. Алекс казался мрачнее обычного, подавленным, сосредоточенным, подтянутым, словно перед боем. Мысли же его остались для нее загадкой.

– Хотите есть? – Прометей обвел всех взглядом. – Пить?

– Выпить.

Удивительно, но это предложение прозвучало не от Колина, что было уже привычно, а от Алекса. Прометей единственный, кто при этом не удивился. Пока он доставал из белоснежного с хромированными элементами бара бокалы и бутылку коньяка, Рита чуть слышно шепнула предводителю команды:

– Ты в норме?

– Вполне, – подтвердил Алекс и достаточно громко, чтобы услышал возвращающийся Прометей, добавил, – мы чуть не погибли. Было бы странно оставить этот факт без внимания.

– За чудесное спасение? – предложил тост Колин.

– Чудеса – это моя профессия, – усмехнулся Прометей.

Коньяк разлился теплом по горлу, согрел желудок, сделал цвета чуть ярче, а усталость – чуть меньше.

– Не в ту контору я пошел, – вслух вздохнул Колин, садясь на низкий диван и обнимая красную атласную подушку.

– Поздно спохватился, – усмехнулась Сэб, хотя даже колкость у нее вышла довольно пресная, и улыбка ненадолго задержалась на губах. Она всерьез переживала за сына, и это не отпустит ее до тех пор, пока не свершится еще одно чудо. Поскольку только нечто нереальное может позволить ассасинам вернуться в братство и доказать свою невиновность.

– Давайте вернемся к вопросу анимуса, – напомнил Прометей, садясь на край стеклянного стола. – Где он?

Сэб быстро посмотрела на Алекса, но тот не ответил на ее взгляд.

– Мы не знаем.

Рука Прометея, подносящая бокал к губам, замерла. Впервые, похоже, он получил ответ, которого никак не ожидал. Но прежде, чем бывший Созидатель что-либо произнес, Алекс внес ясность.

Когда в Стамбуле в кафе началась перестрелка, а Ника благополучно сбежала, команда стала прорываться к выходу. Они разделились, чтобы сбить преследователей с толку. Те, кто начал перестрелку, уже исчезли, и остались только выжившие ассасины, у которых был приказ поймать нарушителей и доставить на базу для разбирательств. Почти все остались охранять фургон. Они знали, что рано или поздно кто-то объявится возле машины. Их расчет был верен, но Колин и Рита, действуя в разных частях города, создали иллюзию того, что команда Алекса готовится к побегу. Они совершили звонки тем, кто наверняка бы немедленно об этом сообщил, и голосами, полными непонимания, просили о помощи. За ними немедленно отправилась часть ассасинов, что остались возле фургона, а это дало возможность Алексу и Сэб разобраться с остальными. Тяжелее всего было осознание, что противник – не враг, а заблудившийся в своем неведении брат. Не убить, но остановить и не погибнуть самому. Такой была цель команды Алекса.

Стамбул они успешно оставили. Еще долгих три недели скитались по городам и провинциальным дорогам, чтобы найти способ покинуть страну, избавившись от преследования. До сих пор никто из ассасинов не появлялся на горизонте, и командир беглого отряда допустил непоправимую ошибку, поверив, будто им удалось скрыться. Охотники настигли их почти у самой границы и отправили на базу.

– Нас допрашивали, а когда поняли, что бессмысленно – привели в Аламут. Дальше сам знаешь, – в бокале Алекса коньяка почти не осталось. – Что же до анимуса, то Рита успела спрятать фургон перед тем, как мы отправились на вылазку к границе.

– То есть фургон в Турции? – Прометей довольно хмыкнул. – Обожаю коррумпированные страны. Назовите адрес.

Рита посмотрела на Алекса и, получив утвердительный кивок в ответ, продиктовала не просто адрес, а координаты.

– Приятно иметь дело с профессионалами, – отметил бывший Созидатель. – Прошу прощения, что отлучусь, но кто-то же должен доставить нам анимус.

Когда он поднялся по лестнице и шаги стихли в хитросплетении бесконечных коридоров, молчание стало почти ощутимым. У каждого нашлось, о чем помыслить, и, вероятно, им пришлось бы слушать едва различимое жужжание кондиционера вплоть до возвращения Прометея, если бы Ника не произнесла неожиданно громко: