Улыбка на пол-лица - Шамхал Афлатун оглы Маниев

давлением к полу. На борту стоял сильный шум. Нас начало качать и трясти. Было очень холодно. У некоторых началась рвота. Я стал засыпать, положив голову на колени. Вдруг у моего незнакомого соседа началась рвота, и он заблевал мне сапоги. Я молча вытер рвоту о его штаны и снова положил голову на колени. После этого, несмотря на сильный гул винтов, блюющих вокруг людей и ужасного холода, сон одолел меня. Сколько времени мы летели, я не знаю, но, судя по замерзшей блевотине на полу, довольно долго.

Меня разбудил резкий перепад давления. Самолет опускался. Мы долетели до места назначения.

– Все на выход! – дал команду помощник пилота.

Один за другим мы начали выпрыгивать из транспортного люка и строиться напротив «АНа». Мы, шестьдесят человек из различных регионов России, стояли в аэропорту острова «Северный». Нас окружало множество вертолетов и самолетов. Они взлетали и приземлялись. Здесь даже имелся Ил-12 – послевоенный «воздушный автобус». Вдалеке виднелся Ан-74 – «чебурашка» и мощный Ан-70. В сотне метров от нас поднялся сильный гул и громадные винты так называемой «летающей коровы» начали свое вращение. Это начинал взлет Ми-26, он же самый большой в мире грузовой вертолет. Нас чуть не снесло напором ветра от работы его громоздких лопастей. Шеренга наша не распадалась, мы смотрели, как перед нами махина массой шестьдесят тонн с сильным гулом поднималась в воздух.

Простояли мы так около часа. Начался дождь. Вдали показались новенькие «Уралы» с открытым кунгом. Дана была команда грузиться. Шестьдесят человек разместились в них битком. Поехали…

Выехав из аэропорта, мы двинулись по песчаной дороге вдоль берега моря. Море… Вдалеке виднелись зеленые островки, усыпанные странными деревьями – то ли хвойными, то ли лиственными, то ли какими-то гибридными, которые раньше мне никогда не встречались. Недалеко от берега, из воды торчали палубы затонувших кораблей. Большую часть из них составляли старые, красные, съеденные ржавчиной рыболовные суда, грузовые баржи и буксиры. На них, как у себя дома, обосновались стаи шумных черных бакланов. Серые, дерзкие чайки прогуливались по дороге, не желая уступать место ревущим, мощным «Уралам».

На другой стороне моря виднелись скалистые высокие горы и величественный вулкан. Был он какого-то многорядного типа, опоясанный застывшими реками лавовых потоков. Ряд гейзеров, расположенных у подножия вулкана, по очереди выпускали сильные струи пара. По пути нам попадались быстрые водопады, голубые, красивейшие озера и нетронутые человеком разнопородистые, необъятные, густые леса. Я думаю, мир фауны острова был так же богат, как и мир флоры. Где-то в этом лесу поджидала добычу рысь, в поисках пропитания шатался сонный бурый медведь…

Путь был долгий, успело стемнеть, а мы все ехали по берегу острова. Часа через два подъехали к части. Она располагалась в какой-то впадине, вокруг которой ровной шеренгой выстроились горы с белоснежными макушками. Часть была обнесена высоким, металлическим забором, верхушку которого обрамляла колючая проволока. Не знаю точно ее предназначение: может, чтобы не смог пробраться враг, может, чтобы никто не смог сбежать за территорию части, а может, чтобы медведи не смогли нарушить ночной сон солдат.

Была уже ночь, шел дождь… Мы ровным строем прошли на территорию части и выстроились в две шеренги – одна за другой, прямо напротив штаба. Плац представлял собой полосу из железобетонных плит, выложенных по периметру. Посередине стояли танки, несколько бронетранспортеров, пара МТЛБ и зенитная установка. В целом часть напоминала тюрьму строгого режима, но при всем при этом она мне чем-то нравилась. Только через жесткую дисциплину можно было справиться с контингентом неуправляемых солдат, число которых превышало число обычных, спокойных ребят.

Тем временем перед нами предстали командир части, командир и замполит дивизии. Мой друг Игорь стоял рядом со мной в первой шеренге. Он был рад, что мы с ним попали в одну часть, может, потому, что я помогал ему, когда кто-то из наиболее борзых солдат, еще в учебке, хотел его унизить, а может, потому, что вместе с другом проходить через трудности гораздо проще. Мы думали, что все будем служить на острове «Северный», раз нас именно сюда привезли за многие тысячи километров. По слухам, остров «Южный» был той же тюрьмой, но не такой жестокой, как остров «Северный». На «Южном» служило меньше проблемных, судимых солдат, лучше кормили, да и в целом условия считались более благоприятными. Поэтому все надеялись попасть на остров «Южный». Через пелену моросящего, холодного, проникающего сквозь бушлаты ночного дождя, мы, вместе с подругой надеждой, смотрели на замполита и ловили каждое его движение и слово.

– Так, товарищи солдаты, сегодня вы прибыли на территорию гвардейской дивизии, – объявил замполит. – Прошу не посрамить дивизию! В прошлом призыве умерли люди… Десятки человек были отправлены за решетку и в дисциплинарные батальоны.

Но вы приехали сюда не для того, чтобы умереть и отправиться домой в гробу, – продолжал он твердо. – И не для того, чтобы вас в тюрьму посадили. Понимаете? – оглядел всех тяжелым взглядом замполит. – Итак, товарищи солдаты… Кто-то из вас останется на острове «Северный», а кто-то отправится на второй остров – «Южный».

Тут мне подумалось, что его слова «кто-то на «Северный», а кто-то на «Южный» – не случайно произнесены именно в такой последовательности… Порядок слов. Первым был «Северный». Почему-то я решил, что, когда будет происходить деление на острова, порядок слов замполита будет такой же: «Северный», а потом «Южный». Я быстро перешагнул из первой шеренги во вторую, и уже из второй шеренги схватил Игоря и потянул к себе.

– Чего это ты вздумал прыгать?! – оставшись на месте, отбил мою руку Игорь.

– Да по любому! Вторая шеренга на «Южный»! Прыгай! – настаивал я.

Но в ответ получил молчание и вид гордого затылка друга. А через минуту замполит объявил, что «Северный» – это первая шеренга, а «Южный» – вторая…

Часть людей, которые остались на «Северном», были сразу распределены по ротам. А нас, будущих «южан», отправили в казарму на временное проживание. Молча обменявшись прощальным взглядом с Игорем, мы с ним разошлись по разным казармам части…

Позже я узнал, что Игоря комиссовали по «психушке». У него начались постоянные, затяжные, панические атаки. Услышав это, я впал в ступор…А могло же быть все по-другому…Дело случая и выбора…

Оказавшись в своей казарме, я увидел практически полное отсутствие соблюдения устава: не было дежурного по роте, вокруг – бардак, грязь и «вакханалии» солдат. Только один уставший дневальный ходил вдоль кроватей, волоча за собой старую ободранную швабру.

Нас, толпу «молоденьких» ребят с учебки, подселили к роте мотострелков, выделив два кубаря. Когда мы подходили к своим разломанным, железным кроватям, местные обитатели встречали нас словами типа: «Вот и подошло новое, вкусное, свежее мясо!».

Вместе с «местными» солдатами здесь