Улыбка на пол-лица - Шамхал Афлатун оглы Маниев

и многогранна, чем фантазия человека. Моему взору предстали живописные острова с хвойными, бамбуковыми, кленовыми и дубовыми лесами. Пихта рядом с бамбуком – очень красивое, дикое и необычное природное сочетание.

Практически каждый остров облюбовали каланы, морские котики, нерпы, встречались и птичьи базары. Белые скалы из пемзы и черные столбы из вулканической магмы мирно соседствовали друг с другом. Нам встретился даже остров-вулкан, у подножия которого на много километров тянулся пляж, окутанный густым паром вдоль всего побережья. Чудо природы. Широкие озера, кипящие водопады. Горные реки, как мелкие капилляры, сочились у подножий скал. В кратерах некоторых вулканов виднелись теплые парящие озера.

Вообще вулканов на пути попадалось много. Это опасные, но удивительно красивые природные сооружения напоминают нам, что человек не такой уж и хозяин планеты. Стоит только могучему вулкану выдохнуть – и все живое, и не живое вокруг будет беспощадно сожжено, съедено лавой и уничтожено напоследок цунами.

Я смотрел в иллюминатор, вглядывался вдаль. Десяток часовых поясов, и столько же тысяч километров отделяло меня от родного дома. Обернувшись, я увидел, что все наши мирно спят. Только я подумал, как можно спать при таком гуле винтов, как через мгновение заснул. Наверное, этот монотонный гул имел убаюкивающее свойство, или же мы просто устали от постоянного недосыпа и армейской муштры.

Я проснулся от жесткой посадки. Всех встряхнуло. Из кабины пилота послышался громкий крик: «Земля!». Дали команду на выход. Через мгновение мы уже построились в одну шеренгу около вертолета. Оглядевшись, мы увидели высокие заборы с колючей проволокой, маленький плац, полуразрушенные сооружения и два здания казармы. Вокруг были горы, без конца и края. Нас встретил наш новый командир, капитан Горин. Позже мы прозвали его коротко – «Горе». С виду лет тридцать с небольшим, брюнет с короткой уставной стрижкой, высокий, сухой и жилистый. Глаза янтарного цвета глядели твердо и уверенно. Профиль – гордый, представительный: прямой нос, мощные скулы, выдающийся сильный подбородок. Энергичный и амбициозный офицер. Статный, всегда с прямой осанкой, в аккуратно выглаженном кителе и начищенных до блеска сапогах. Его слушали беспрекословно. Он любил говорить: «Приказы выполняются, а потом уже обсуждаются!» – в этом и был весь капитан Горин.

Внезапно послышалась команда: «Бегом в казарму, обезьяны!» и ровная шеренга сломя голову понеслась в свой новый дом. Во время нашей «пробежки» я заметил двух занятых какой-то работой солдат. Усердно работая самодельными метлами из веток, они смывали с асфальта что-то красное – алую лужу, похожую на густую краску.

Войдя в казарму, я оказался в большом помещении, заполненном шумными разношерстными солдатами, где увидел длинную взлетку с двухъярусными, местами разбитыми металлическими кроватями. Обшарпанные стены, с потолка кусками осыпалась штукатурка. Горин показал наш кубрик, который располагался в конце казармы, и мы отправились туда. Пока я шел, рассматривал служащих здесь солдат. Такое большое количество различных национальностей я не встречал нигде и никогда. Вся палитра СНГ, включая тувинцев и якутов. Чуть ли не на каждом втором – зеленая размашистая наколка.

Добрая половина солдат имела подгнившие лица, руки и ноги – гнойные пузыри, размером от нескольких миллиметров до десятков сантиметров. Никто из местных никак не реагировал на «подгнивших» людей, как будто это была норма. Один из таких – смугловатый, приземистый рядовой, на вид совсем не призывного возраста, с рукой, перевязанной бинтами, через которые сочился желто-красный гной. Ехидно смеясь, он выкрикнул: «Смотрите, какие парни у нас, как раз туалет весь в дерьме, уже неделю, как не зайти!».

На нас, вновь прибывших, местные смотрели, как на кусок свежего мяса.

Я же думал, куда я попал и строил план выживания среди зверей.

Эта казарма напоминала банку, в которую бросили пауков, скорпионов, муравьев и всяких других тварей. Здесь травля и унижения неизбежны. Кто-то кого-то все-таки должен был поедать. Именно в таких местах понятие «свобода» широко, полностью «раскрывается» или наоборот – наглухо «запирается». Человек или, скорее, его дух, и является тем самым ключом, который может «открывать» и «закрывать» путь к той самой свободе.

Мы дисциплинированно выстроились в шеренгу. Перед нами предстали сержант и местный «смотрящий». Сержант был небольшого роста, худощавый, смуглый, похожий на цыгана. «Смотрящий» же – здоровый бык, мастер спорта по боксу. Вообще смотрящими обычно были либо мастера, либо кандидаты в мастера спорта обязательно в каких-нибудь единоборствах, обычно бокс или борьба. Как у животных – кто сильнее, тот и прав. Даже немного смешно, когда, например, красный диплом МГУ встречается с грубой силой. Здесь, конечно, побеждает сила. В итоге «краснодипломщик» чуть ли не руками черпает говно из туалета. Кто сильнее – тот и прав…

Первым делом сержант и «смотрящий» спросили, есть ли у нас деньги. Все ответили, что на другом острове их уже забрали так же, как и одежду. Стояли с деньгами, телефонами и в своей одежде только я, Коля Заза и Славка Пац, а рядом с нами – два десятка рваных «бомжей», которые были раздеты на прошлом острове.

Заза – дружище на долгие годы. Моего возраста, примерно такого же роста и склада что и я. Лицо выдавало в нем человека умного и рассудительного. Тонкий нос и ровные скулы. Темные короткие волосы украшала обильная, преждевременная седина. Песочного цвета глаза светились острым умом.

Настоящий практичный хитрец умело, с точностью швейцарских часов, находил момент, когда использовать свой логико-математический интеллект.

Пац – дисциплинированный здоровяк, метр девяносто росту. Его форма была всегда четко выглажена, а кепка имела идеальную, показательную форму. Сапоги всегда блестели свежей чернотой. Брюнет со строго вычерченными густыми бровями, открытым, дружелюбным лицом и темно серыми глазами. Искренний, чистейшей души человек. В общем, отличные ребята, хорошие друзья, с которыми в будущем мы старались всегда держаться вместе, а на гражданке – поддерживать контакты.

Послышалась команда «разойтись» и мы принялись занимать места в кубрике. Кубрик был весь в грязи и пыли. Сломанные двухъярусные металлические кровати разбиты, а металлическая сетка, служившая матрасом, ободрана. Мне досталась верхняя кровать. Ниже меня располагался один из старослужащих. Он встретил меня приветливой улыбкой. На мгновение мне стало легче и спокойнее.

Позже к нам в кубрик подошел «смотрящий» и сказал, что надо бы помыть пол в кубрике. Он, выбрав троих из нас, направил выбранную троицу за водой и швабрами, они вернулись и стали усердно вычищать грязь из кубрика, засохшие куски грязи постепенно исчезали. Через час кубрик был полностью вылизан.

Я отправился по малой нужде в туалет. Шел по взлетке, и местные провожали меня оценивающе. Многие с жадностью разглядывали мою левую руку, на ней блестели позолоченные кварцевые часы. Думая о тактике ведения боя против десятка злобных обезьян и будучи реалистом, я