Сборник стихов - Елена Степанян

Рассуждение о «Манон Леско»

– Это, конечно, не исторические события, – сказала Дай-юй, – но о них говорится в романах и пьесах, и все о них знают.

...Разве жажда моя утолитсяЭтой малою каплей росы?

Но она всё равно проступаетСквозь кровавый атлас лепестка...И невидимая рукаЭту старую повесть листает.

О, какие ничтожные страсти!Кавалер в потаскушку влюбилсяТак, что просто рассудка лишился.Да возможно ли это рассудком назвать?Всё-то их представленье о счастье —Пожирнее поесть, да попить, да поспать.

Жизнь во тьме.Только сполохи адаВ пляске факелов,В треске свечей над игорным столом.А душа, словно бабочка, рада —Наплясаться в ночи вкруг огня,Надышаться дурманного чада —И навеки во мрак.И не надо ей лучшей награды.

Только, силы небесные,Что же такое творится!Кавалер,Этот карточный шулер,Бездельник и мот,Без оглядки на каторгуВслед за беспутной девицейЧерез весь океанНа разбитой галере плывет.

Да откуда взялась в тебе сила такая?(Но ведь черным по белому,Это ж не зренья обман!)Кавалер де Грие!Ты у нас не герой, не святой,Не Катрин Трубецкая!Каково ж тебе плытьЧерез весь океан!

И, выходит, нисколько не нуженЕму этот Париж,Мельтешащий Содом.Он совсем как тот парень,Что ради жемчужиныПродал тачку, участок и дом.

Но при чем же здесь девка бесстыжая —Только знает глазами моргать! —Та жемчужина – истина высшая,Для нее-то живем мы,Только ею и дышим,Жаль, что нечего нам продавать!

У живущих по высшим законамОчень часто с финансами туго —Мы не делим харчи с Вавилоном,Мы взаимно презрели друг друга.

Был сапожником некогда Бёме,Жизнь он прожил сравнительно мирно.Но в двадцатом столетье-дурдомеВсё схватили гигантские фирмы.И в тисках обувной индустрииВольным пташкам приходится круто.

Как мы жили в советской России,Сторожа академинституты!

Трое суток, как ветер, кружиться,Разглагольствовать о нирване.На четвертые – развалитьсяВ проходной на протертом диване

(Съездив к ангелам в гости без визы,Дабы скрасить свой скромный досуг),И с блаженной улыбкою, снизу,Созерцать докторов лженаук.

Крепкий чай из стаканов граненых,Черный хлеб, увлажненный горчицей, —Это трапеза посвященных,И не каждый ее причастится.Вот заветнейший миг наступает —Как морозная ночь хороша! —Други-ангелы снег отряхают,И горит, не сгорая, душа!

В небе яблонькой райской зарярасцветает...Ну а где-то,В глуши непроглядных времен,Кавалер де ГриеБезутешно рыдаетНад своей дорогою Манон.

И холодное тело хранит очертаньяТой души, напоенной огнем,Чья цена равнозначна цене мирозданья,И которой,Как нас уверяют преданья,Обладать можно только вдвоем.

Но когда же такое случалось,Где отыщешь, в анналах каких,Чтоб позорная жизнь увенчаласьСмертью чистой, как ризы святых?

Де Грие и Манон!Вы должны нам ответить.Разрешите сомненья, что мучают нас:Неужели возможенМежду жизнью и смертьюВопиющий такой диссонанс?– Между ними такое бывает,Что смутится рассудок иной:Леденцовой сосулькою тает,Восковою свечой оплываетИ единственной жизнью себя почитаетСмертный сон в колыбели земной.

Прожигатели жизни про этоДогадались при самом рожденье,И не станут свои же мученьяПродлевать хитроумной диетой.

Наши радости – с привкусом яда,В нашей дерзости – горечь бессилья.За собою не помним вины,И не надоЖдать, чтоб мы у кого-тоСнисхожденья просили.

Так созвездья за нас рассудили,Под которыми мы рождены,И скопление звездной пылиИзлучает чадящие сны.

Если кто ненароком проснется,Всё равно соскользает на заданный путь.И единственный шанс остается —Выше этих созвездий рвануть!

Чтобы в нас не успели вцепитьсяРазъяренные Гончие Псы!

Разве жажда моя утолитсяЭтой малою каплей росы...Небо-небо! О как же ты страстноЛюбишь нас,Наши речки-пруды!Как твои отраженья прекрасныВ зеркалах этой кроткой воды.

А потом, с наступлением ночи,На тебя бы глядеть да глядеть,Целовать твои звездные очиИ бессмертной надеждой владеть.

«Фьоравенти-Фьораванти![7] ...»

Фьоравенти-Фьораванти!Видишь – ангелы парят?Фьоравенти-Фьораванти!Звоны дивные звенят.

Поднимайся, собирайся, —Начертал великий БогИтальянцу ФьоравантиПуть на северо-восток.

Через долы – через горыМноготрудный путь лежит, —Там, в груди глухого бора,Несказанный город спит.

Одному тебе под силуЧудный колокол отлить,Что сумеет звонким звономЭтот город пробудить.

Он проснётся, он воспрянет,Он раздвинет темный лес.Жадным взором он заглянетВ очи синие небес.Дивный град, краса Вселенной,Страх завистливых врагов.Собеседник дерзновенныйБелопенных облаков.

Хлынет солнце спозаранкуВ русла улиц-площадей —Это ангелов стоянка,Пристань белых лебедей.

Примечания

1

Манассия – иудейский царь, четырнадцатый из династии Давида. Период его правления охватывает почти всю первую половину VII века до н. э. В IV Книге Царств (21, 11—12) о нем сказано: «...За то, что сделал Манассия, царь Иудейский... – так говорит Господь, Бог Израилев, – вот, Я наведу такое зло на Иерусалим и на Иуду, о котором кто услышит, зазвенит в обоих ушах у того...» Также у пророка Иеремии: «...Так говорит Господь: <...> отдам их (израильтян) на озлобление всем царствам земли за Манассию, сына Езекии, царя Иудейского, за то, что он сделал в Иерусалиме» (15, 4).

2

Андалус – арабское название Испании.

3

Hierher! Hierher! // Da ist der Jude! Jude! Jude! – Сюда! Сюда! // – Здесь еврей! еврей! еврей! (нем.).

4

...Церковь под крестами – старообрядческая церковь на Преображенском валу в Москве. В ее служебных постройках, по свидетельству очевидцев, вплоть до 60-х годов XX столетия проходили тайные собрания христововеров, в просторечии называемых хлыстами. Йод крестами – т. е. действующая.

5

«Сон в красном тереме» – китайский классический роман конца XVIII века. Его автор Цао Сюэ-цинь умер в нищете, не завершив своего труда.

6

Генрих VIII Английский.

7

Зодчий Аристотель Фьораванти (в ряде источников называемый Фьоравенти) был также основателем литейного дела на Руси.