Непереплетённые - Нил Шустерман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не твоё дело!
— Верно, не моё… Просто я думаю, круто, что ты выучила язык жестов. Это талант.
— Бесполезный! — огрызается Бруклин. — Где его применить? В мире уже почти не осталось глухих. Слуховые тракты дёшевы.
— Но ты всё-таки выучила ради здешних ребят. Может быть, ради только этого мальчика.
Риса права. Бруклин ёжится: собеседница читает её как открытую книгу, и это очень неприятное ощущение. Человек, видящий тебя насквозь, наверняка когда-нибудь использует это знание против тебя. Бруклин задумывается, знает ли она — или может выяснить — какую-то информацию о Рисе, которую можно обратить против неё. Не то чтобы ей это было так уж нужно. Но это как в военном противостоянии прежних времён — баланс сил удержит их маленький мирок от ядерной зимы.
А потом Риса говорит:
— Вообще, это мало отличается от игры на фортепьяно. Ну то есть… ты создаёшь что-то осмысленное с помощью пальцев, точно как я.
Бруклин лишь молча таращится в ответ. Что она задумала? Чего она хочет?
— Мы закончили? Потому что мне правда очень нужно принять душ.
— Ага, — отвечает Риса. — Я просто хотела сказать спасибо за то, что тебе нравится моя музыка. И поздравить со вторым местом в сегодняшнем забеге.
— А как ты вообще там оказалась? Разве тебе не надо было готовиться к своим тестам?
— Все классы были заняты, — отвечает собеседница, пожимая плечами. — И потом… ты остановилась, чтобы послушать меня. Я подумала: услуга за услугу.
Риса поворачивается, чтобы уйти, и не желая оставлять за ней последнее слово, Бруклин бросает вслед:
— Ты сделала три ошибки.
— Что, прости? — Риса разворачивается обратно.
— Когда ты играла, я услышала три ошибки. Но если ты их исправишь, получится отлично.
Улыбка Рисы искренна. Чуть ли не ослепительна.
• • •Тор ждёт подругу у входа в столовую.
«Ты меня испугала», — показывает он.
«Чем? Решил, что меня расплетут до обеда?»
«Всё может быть».
Бруклин надеялась, что отряд успеет отобедать до её прихода — всё-таки она задержалась с Рисой, потом принимала душ. Но очередь сегодня движется медленно, все её товарищи по отряду ещё здесь. Лишь двое парней покидают столовую — видимо, лопали со страшной скоростью. Они надвигаются на стоящую у входа Бруклин с таким видом, будто собираются смести её с дороги или того хуже. Тор меряет их холодным взглядом, и они проходят мимо, словно бы испугавшись. Забавно — в тощем глухом парнишке больше силы, чем в накачанных бёфах.
«Опять подралась?» — спрашивает Тор с видом человека, смирившегося с неизбежным.
Проигнорировав его вопрос, Бруклин задаёт свой:
«Насколько всё плохо?»
«Пока только предварительные результаты, твой рейтинг среди других бёфов и научников. Данных по классу искусств пока нет — тестирование после обеда».
Ну что же, больше она ничего не может сделать: как выступила, так выступила, результаты полевых испытаний и письменного теста уже внесены в компьютер.
«Насколько всё плохо?» — повторяет она.
Тор оглядывается по сторонам. В столовой за вращающимися дверями полно народу, подглядеть может любой. Но в коридоре пусто. Никто не подслушивает, никто не наблюдает — и даже если бы наблюдал, не прочитал бы язык жестов.
«Иди обедай, — велит Тор. — После сядем и поговорим».
Но Бруклин останавливает друга, не давая уйти, нетерпеливо жестикулирует:
«Скажи сейчас!»
И видит едва заметный тик в углу его рта и смертельный страх во взгляде. Он колеблется ещё мгновение и сообщает страшную новость.
«Блэк-джек. Сейчас ты под номером 21».
Бруклин сползает по стене, пока не приземляется на пол. Она ниже линии отреза на один пункт. Она в списке на жатву. Её расплетут.
Бруклин не замечает Тора, который опускается на колени рядом и отчаянно жестикулирует. Всё случившееся сегодня утром обрушивается на неё в одно мгновение.
Пальцы Тора пляшут прямо у её лица, словно крича:
«Мы можем это исправить!»
«Бедняга, — думает Бруклин, — он бредит. Это невозможно исправить. Только не с такими низкими баллами. Только не после очередной драки».
Всё же она заставляет себя спросить:
«Как?»
«Ребята из класса искусств после теста могут вытолкнуть тебя из списка на жатву. А если нет — мы можем перенести туда кого-то другого».
Нахмурившись, она вновь спрашивает:
«Как?»
«Предоставь это мне».
• • •Столовая заполнена лишь наполовину. Ребята из класса искусств уже пообедали и приступили к тестовому марафону. Без них в зале какая-то совсем другая аура — преобладают басовые звуки, внезапные паузы перемежаются хриплыми звуками голосов и скрипом скамеек. Глухие дети сидят в дальнем углу, им уютно в своём царстве жестов. Тор ушёл в компьютерный класс, чтобы попытаться спасти шкуру подруги. Он, конечно, очень умный, но Бруклин сомневается, что он сможет что-то изменить в списке.
Бруклин с подносом отходит от раздачи и обнаруживает, что наступило временное затишье. За столом под часами сидят только те её сотоварищи, которые едят медленнее других. Самые агрессивные уже ушли, а оставшиеся — союзники или хотя бы нейтральные. Тем не менее, Бруклин медлит, не желая слушать, как они переливают из пустого в порожнее, обсуждая тесты или её стычку с Быксом. Ну хотя бы этого урода тут нет. Она оглядывается в надежде найти тихую гавань. Нельзя садиться к чужим отрядам, к глухим ребятам тоже нельзя, когда среди них нет Тора. В конце концов она решает сесть за пустой стол. Забавно, но если бы здесь была Риса, возможно, Бруклин обдумала бы мысль о том, стоит ли присоединиться к ней. Как бы Бруклин ни презирала Рису, невозможно отрицать, что между ними сегодня протянулась ниточка симпатии. К тому же всё это — воспоминания о старых дрязгах, раньше вызывавшие у Бруклин колючие чувства негодования и стыда — внезапно бледнеет на фоне сегодняшних свежих ран.
Но, не успев поставить на стол поднос, она слышит:
— Эй, Брукс, сюда!
Логан машет ей рукой. Он сидит за столом их отряда спиной ко входу. Видимо, кто-то сказал ему, что Бруклин здесь. Та неохотно подчиняется. Прежде чем она успевает приблизиться, несколько человек — парни и девушки — уходят, избегая встречаться с ней взглядом. Но и оставшиеся откровенно не в восторге от того, что оказались рядом с Парией дня. И, конечно же, здесь Кип во всей красе со своей забинтованной лодыжкой, которой он явно гордится, словно боевой раной. Он сидит в дальнем конце стола, окружённый троицей худосочных первогодков-плебеев. Такие пресмыкаются перед любым старшим бёфом, который снисходит до общения с ними, а Кип снисходит, потому что просто тащится, когда его боготворят. Если бы люди зализывали свои раны, без сомнения, Кип заставлял бы плебеев лизать себя.
Сбежать невозможно, как бы ни корёжило, и Бруклин устраивается рядом с Логаном.
— А я провалил письменный тест, — бодро объявляет приятель.
Спасибо ему, что начал разговор со своих неудач, чтобы как-то смягчить её проблемы. Интересно, он действительно провалил контрольную или просто так говорит, чтобы подбодрить подругу? Может, он тоже оказался в предварительном списке на расплетение? Тор ничего не сказал о рейтингах остальных ребят.
— Наверняка ты справился лучше, чем думаешь, — великодушно замечает она.
— Вряд ли. — Он ненадолго задумывается, потом пожимает плечами. — Всё равно уже ничего не поделаешь.
«Разве что Тор передвинет тебя в списке», — думает Бруклин и откусывает здоровенный кусок бургера.
— Он хотя бы не сломал нос своему боевому товарищу, — вмешивается Кип. Бургер во рту Бруклин внезапно приобретает вкус дерьма. Один из плебеев нервно хихикает.
Логан бросает на лучшего друга хмурый взгляд.
— Мужик, это не круто.
— Да ну?! То, что она сделала, ещё хуже.
Не глядя на Бруклин, Кип хватает поднос и гордо удаляется. Так увлёкся своим спектаклем, что даже похромать забыл. Плебеи уползают следом за ним, а одна девчонка, отойдя на безопасное расстояние, меряет Бруклин испепеляющим взглядом.
Логан пихает подругу плечом.
— Не беспокойся. Он просто переживает, что ты его обогнала. Ну подставила ты ему подножку, подумаешь. Кто-то должен был сбить с него спесь, а то совсем зазнался.
— Говорю же, не ставила я никаких подножек, — ощетинивается Бруклин.
— Знаешь что, забей. Это неважно.
Но это важно. Потому что Логан верит Кипу, а не ей. Считает, он весь из себя такой благородный, раз прощает её. Но ведь прощает за то, чего она не делала!
Логан продолжает болтать, не замечая, как подруга медленно закипает.
— И по поводу Быкса я бы тоже не переживал. Он вообще скоро выйдет из приюта. Ему через три месяца восемнадцать. — Потом смотрит на бургер Бруклин: — Будешь доедать?