Непереплетённые - Нил Шустерман

Она обнаруживает, что аппетит пропал окончательно, и кладёт оставшуюся половину на тарелку Логана:

— Налетай.

Широко улыбнувшись, он набрасывается на еду и продолжает говорить с полным ртом. Это едва ли похоже на человеческую речь.

— Не поняла ни слова, — замечает Бруклин.

Он стирает с губ жир и майонез.

— Я говорю, — произносит он преувеличенно отчётливо, — странно, что твоя винтовка отказывала.

— Да уж. Странно.

Ей не хочется об этом говорить. От одной только мысли её прошибает пот.

— Ни у кого так не было. Ну, у Шанды пару раз заклинило, но с её винтовкой всегда так. Ты же стреляла из своей, верно?

— Да.

Бруклин задумывается. Она стреляла последней, и её трясло после столкновения с Быксом и долгой дороги в обществе сержанта. Первогодок, приставленный следить за винтовками, открыл её ящик до её прибытия. Может, он подменил винтовки? Или того хуже — что-то сломал?

Мысли мечутся в её голове, словно разъярённые шершни.

После обеда Логан собирается на прослушивание одного из своих приятелей не-бёфов — джазиста, который натаскивает его по математике.

— Пойдём со мной, — предлагает он Бруклин. — Хоть к культуре приобщишься.

Та уже готова сказать, что предпочитает классику, но, поразмыслив, ограничивается коротким:

— Извини, музыка — это не моё.

Один из ребят изображает жестами, как сломали её флейту — видимо, эта история стала притчей во языцех — и тем самым даёт Бруклин оправдание, чтобы ускользнуть из столовой и поискать Тора. Однако, оставшись наедине со своими мыслями, она окончательно впадает в паранойю. Мог ли тот первогодок подсунуть ей сломанную винтовку? Не дав себе труда поразмыслить, она бежит к лестнице ведущей в подвал, где хранится оружие. Набирает на цифровом замке код, который всегда знает, как бы часто его ни меняли, и устремляется вниз, перепрыгивая через ступеньки.

Ещё один код отпирает дверь внизу лестницы. Бруклин наклоняет голову, чтобы не попасть под обзор камеры слежения — умение, обретённое в процессе долгих тренировок. Подвал — лабиринт складов, пропитанный запахами старой бумаги, гнилой резины и машинного масла. Здесь холоднее, чем наверху, но ненамного.

Оружейная комната находится в дальнем конце. Бруклин проходит мимо грузового лифта и ряда архивных помещений, тоже запертых. Она уже пользовалась информацией из архивов, обменивая её на товары и услуги. Наверное, и сейчас можно было бы поковыряться в папках и найти сведения, которые спасли бы её, но нет времени. Очень жаль, что пока не получилось раскопать какой-нибудь чудовищный скандал, который помог бы ей остаться целой до восемнадцати лет. Если сейчас удастся избежать расплетения, эти поиски станут её главной задачей.

Оружие выставлено рядами, отгороженными стальной решёткой и мелкоячеистой сеткой. Заслышав внутри оружейной какой-то шум, Бруклин замирает у северной стены. В свете потолочной лампы она видит у верстака между третьим и четвёртым рядами какого-то человека. Тот обращён к Бруклин спиной, но очень похож на первогодка, присматривавшего за ящиками с оружием на стрельбище. Жилистый парнишка с уродливыми суставами и большими ушами. Кстати, за обедом он ещё крутился в свите Кипа. На верстаке лежат два открытых ящика. Парень разбирает винтовку.

Слишком далеко, чтобы разглядеть, принадлежит ли один из ящиков Бруклин. Она обхватывает ладонями прутья решётки, напряжённо всматриваясь. Решётка подаётся под её весом, и стальные прутья взвизгивают от трения о бетонный пол. Бруклин инстинктивно прячется в тень.

— Кто здесь?! — первогодок верещит, как те прутья.

Бруклин беззвучно устремляется по длинному коридору и ныряет в боковой проход, заслышав, как кто-то с грохотом отворяет дверь. Не осмеливаясь вернуться к основному выходу, шпионка находит запасной. Дрожащими пальцами набирает шифр замка. Кажется, наклонившись над кнопками, она всё-таки попала под обзор видео-камеры. Смогут ли её идентифицировать по смутному силуэту в профиль? Ещё одна проблема на её голову!

Она добегает до комнатушки Тора и с облегчением обнаруживает, что его там нет. Он попытался бы развеять бурно расцветшую паранойю подруги, а Бруклин сейчас хочется дать волю всем своим страхам и подозрениям.

Мысли жужжат у неё в голове растерянно и злобно. Неужели первогодок вывел из строя её винтовку, а теперь заметает следы? И если так, кто велел ему это сделать? Плебейчик такого уровня не мог действовать самостоятельно. Всё наверняка спланировано заранее, а значит, это вряд ли Кип. Или всё-таки Кип? Он давно невзлюбил Бруклин, ещё до происшествия на беговой дорожке. А может, это сержант. Тот, кажется, имеет что-то против Бруклин, обращается с ней так, словно не считает её настоящим бёфом, как бы она ни старалась, какие бы результаты ни показывала. И дело явно не только в её драчливости.

Вряд ли в заговоре участвовал лейтенант. Сержант — возможно, но не лейтенант. Ей хочется думать, что на её стороне есть хотя бы ещё один человек, кроме Тора. Логан не считается. Его защите грош цена, если он поверил Кипу, а не Бруклин. Может, рассказать лейтенанту о винтовке и он проявит справедливость? И может, Тору удастся вытащить её из списка на расплетение. Но что будет в следующий раз? Ей просто необходимо выцарапать из архивов информацию настолько жуткую, чтобы обезопасить себя на ближайшие два года. С этого момента она должна бороться за себя. И неважно, кого расплетут из-за неё.

Прослушивания закончены, художественные классы заперты. Члены комиссии подсчитывают окончательные результаты.

По дороге в контору Бруклин обходит группку ребят из класса искусств, толкущихся на лестнице. Двое плачут. Кажется, она различает грустный шёпот Рисы. Но Бруклин стремится к своей цели, поэтому проходит мимо.

Поскольку до того момента, когда Тор вытащит результаты тестирования, время ещё есть, Бруклин решает поговорить с лейтенантом. Немного повыслуживаться в этот последний час не повредит.

Кабинет лейтенанта рядом с директорским. Мимо последнего Бруклин старается проскользнуть незаметно. Хотя её ещё не вызывали на ковёр за драку с Быксом, лучше не будить лихо, пока оно тихо.

— Сэр? — Она легонько постукивает в открытую дверь.

Увидев посетительницу, лейтенант темнеет лицом.

— Да? — Ни приветливости, ни теплоты в его голосе.

— Можно мне на минутку, сэр?

Кажется, это была плохая идея.

— На минутку.

Он кивает на стоящий перед его столом стул, такой же жёсткий, как его накрахмаленная рубашка.

Лучше покончить с этим сразу.

— Сэр, я полагаю, утром кто-то повредил мою винтовку.

Он напрягает челюсть.

— И у тебя есть доказательства?

— Доказательств нет, сэр. Но подозреваю, что…

Он взмахом руки останавливает посетительницу, пронзая её леденящим взглядом.

— Ты выдвигаешь голословные обвинения против своего боевого товарища?

— Сэр…

— Солдаты так не поступают. Невзирая ни на что, отряд — твоя семья, а его бойцы — твои братья и сёстры. У тебя есть хоть малейшее представление о том, что это значит?

— Да, сэр, — произносит она едва слышно, прочищает горло и повторяет громче: — Да, сэр.

Он слегка наклоняется вперёд и всё-так же холодно чеканит:

— Я могу снизить твои баллы ещё больше. Ты этого добиваешься?

— Нет, сэр.

— Ты понимаешь, что значит играть в команде?

— Да, сэр!

Он кивает и поворачивается к компьютеру.

— Напомни это себе в следующий раз, когда решишь транжирить моё время. Всё, свободна!

Бруклин сидит в компьютерном классе, едва сдерживая дрожь в ногах после нервной встряски. Здесь только она и Тор. Уже далеко за полдень, но тестовый марафон у любого отобьёт желание заниматься такими скучными вещами, как домашние задания. С игровой площадки доносятся приглушённые голоса. Младшие обитатели приюта не замечают происходящего, но остальные потрясены до глубины души.

Если раньше Тор был угрюм, то теперь вид у него совершенно несчастный.

«Помни, — жестикулирует он. — Мы можем это исправить».

Он сдвигается влево, чтобы подруга могла разглядеть изображение на экране. У неё пересыхает во рту, а ноги перестают дрожать. Она по-прежнему под номером двадцать один.

И Логан прямо над линией отреза, номер двадцать два.

«Я могу поменять вас местами», — показывает Тор, словно речь идёт о чём-то элементарном.

И тут Бруклин видит, чьё имя стоит сразу перед именем Логана. Двадцать три. Риса. Неужели она так сильно напортачила на прослушивании, что оказалась в двух шагах от расплетения? Несмотря на шок, Бруклин не может избавиться и от крохотной толики радости. Наша маленькая мисс Совершенство боится сцены? Или ей тоже подгадил какой-то недоброжелатель?