Сыскари. Альтернативная история - Александр Смирнов

Сыскари

Альтернативная история

Александр Смирнов

Дизайнер обложки Александр Смирнов

© Александр Смирнов, 2017

© Александр Смирнов, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-2885-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Автор посвящает этот детектив одноклассникам, что пришли на встречу выпускников спустя четверть века и невольно вдохновили его на завершение романа о славных защитниках правопорядка.

Наша служба и опасна, и трудна,

И на первый взгляд, как будто не видна.

Если кто-то кое-где у нас порой

Честно жить не хочет.

Значит с ними нам вести незримый бой

Так назначено судьбой для нас с тобой-

Служба дни и ночи.

Мы с тобой за этот город отвечаем

Отвечаем за спокойствие людей,

Пусть они всегда улыбкою встречают

И вечернюю зарю, и новый день.

Пролог

Ночь с 12 на 13 августа 1989 года. Россия.

– Ваша папироска шкворчит! – Проговорил Семеныч, туша окурок, который уже через мгновение летел в стоявшую рядом с дверью урну.

Попал? Да сторожу было все равно. Промахнулся, так завтра поутру подметет. Попытается сделать это пораньше, чем явится дворник. Не хотелось, чтобы барин взял да и забрал обратно свои слова на счет отпуска.

– Отпуск, – протянул Семеныч, – отдохну.

Сегодня у него, как говорил дворник, крайняя ночь. Затем долгожданный отпуск. Барин расщедрился и дал две недели отдыха. Кирилл Андреевич оказался настолько щедр, что пообещал Семенычу оплатить все расходы, связанные с предстоящим путешествием. А всему причиной была небольшая услуга, которую он несколько месяцев назад оказал ему.

– Ваша папироска шкворчит, Проня Прокоповна, – повторил Семеныч и закрыл глаза. Сразу же вспомнился старый фильм, снятый в тридцатые годы по одноименной пьесе Михаила Старицкого. Так уж сложилось, что двоюродную сестренку, в которой он души не чаял, звали Проней. Жила она в Киеве, и частенько приезжая туда, Семеныч называл ее Проней Прокоповной. Девушка злилась на старика, а она была младше его лет на десять, и спрашивала:

– Да неужели я похожа на это «страшилище»?

Вспоминая, как выглядела Проня Прокоповна в исполнении Рины Зеленой, он тут же заявлял девушке, что всего лишь шутит.

Вот и сейчас, прежде чем оказаться на берегу Черного моря, решил заехать на пару дней в Киев. Подлечить здоровье он всегда успеет. Зато у родни его ждет бутылочка горилки и отменное сало.

– Мечты, мечты, – прошептал Семеныч, оглядывая пустую улицу.

Город словно вымер. Это по Воскресенскому проспекту вполне возможно, что кто-то гуляет, а здесь в каких-то ста метрах, тишина. Даже собаки не лают. Семеныч невольно зевнул. Понял, что начал замерзать. И это в середине августа. То ли старый стал, то ли ночи теперь холодные. Даже безрукавка не помогала. Поэтому и решил вернуться в дом. Можно было бы еще раз обойти усадьбу, да только темно. Хоть бы луна высунулась на мгновение из-за туч.

– Бог с ней со службой, – прошептал сторож, – лапта вот наше все.

Он открыл дверь и вошел в здание музея. Стараясь не скрипеть половицами, прошел в свою коморку, что находилась под лестницей. Прислонил охотничье ружье к стенке, бросил коробку папирос «Товарищъ»1 на стол, и включил электрочайник. Пока вода кипела, подошел к телевизору. Имперский канал должен был с минуты на минуту начать трансляцию матча. Вот только отчего-то в записи. Честно признаться, Семеныч этого никак понять не мог. Игра, в которой Российская империя впереди планеты всей на втором плане. На первом футбол. Не один чемпионат мира игроки сборной не выиграли, а шуму вокруг них. Семеныч вздохнул. С другой стороны, чего ему расстраиваться. Во всем свои плюсы и минусы. Ну, и что, что поздно. Главное домочадцы мешать не будут. Особенно супруга, которая лапту не любила, а предпочитала смотреть сериалы. Они сейчас дома, а Семеныч здесь. Небось, спят, и второй сон смотрят, а он и глаза сомкнуть не имеет права – служба. Пока канал настраивал, чайник зашипел и выключился.

Самое обидное это когда ожидания не оправдываются. Сразу же после фильма, должна была начаться трансляция, но вместо нее начали показывать новости. Побежала бегущая строка – «Экстренный выпуск», а затем появился диктор в темно-зеленом мундире. Имперское телевидение – свои традиции. Семеныч выругался. Даже чай в граненый стакан наливать не стал. Прекрасно сторож понимал, что из-за каких-то там событий, трансляцию матча, о котором он мечтал с самого утра, перенесут на неопределенный срок. Это минимум минут на десять-двадцать.

– Пойду я по дому прогуляюсь, – прошептал он, – раз такая возможность появилась. Посмотрю, что к чему.

Семенычу вдруг подумалось, а вдруг кто-нибудь из обслуживающего персонала музея взял да и забыл закрыть форточку. Потом, что пропадет с него де и спросят, а тогда прощай отпуск. Хотя Семеныч был уверен, что на картины никто и не позарятся. Прошлый век. Сейчас это не в моде. Кирилл Андреевич, в отличие от него, так не считал. Бывший кадет, вернулся в Череповец, когда его отец Андрей Федорович Верещагин отдал богу душу. Сразу сообразил, что картины Василия Васильевича Верещагина – это хороший способ существовать безбедно. Вот и получалось, что музей да молокозавод, что выпускал лучшее во всем мире Вологодское масло, приносили ему изрядные деньги. Летом барин обитал в имении под Луковцом2, изредка приезжая в город, а уж зимой… Зимой Кирилл Андреевич, и думать не желал о деревеньке. Скучно там становилось, а тут время от времени гости наезжали. Семеныч вспомнил, какое было лицо барина, когда устраиваясь на работу сторожем, он назвал картины баталиста – мазней. Кирилл Андреевич сначала покраснел как рак, Семеныч даже подумал, что все – кранты, пропало доходное место. Потом улыбнулся, видимо воспитание не позволяло, и произнес:

– Неуч ты, Семеныч, неуч. Картинам этим цены нет. Иной вон и украсть готов.

Вновь испеченный сторож спорить не стал. Себе дороже. Плохо, что за деревенщину приняли, так сам виноват. Сказал только в свое оправдание:

– Институтов мы, барин, не заканчивали.

Обошел дом. Вернулся, когда диктор вновь произнес:

– Сегодня вновь обострилась ситуация на Кавказе. В девять часов вечера был обстрелян блокпост жандармерии…

Семеныч помотал головой. Вот уже сколько лет, а ситуация на Кавказе не меняется. Вот уже почти двести лет, как там находятся русские войска, а ситуация не меняется. Горцев, видимо, не покорить. Не смог их утихомирить ни Ермолов, ни Деникин. Горячая точка на теле Российской империи, как говорил император Константин I. Заявлял, но ничего не мог поделать. Вот только теперь отряды горцев именовали не иначе как – «бандформирования».

Семеныч и сам когда-то служил в тех краях. По молодости набедокурил в родной части, да и угодил в штрафники. А куда штрафника пошлют грехи замаливать? Само собой на Кавказ. Действовать совместно с жандармскими войсками. Искупить в полной степени, как ему заявили, не удалось. Для списания послужило тяжелое ранение. Составили бумагу на пенсион и отправили в Новгородскую губернию. В Череповец. Только уже здесь, через полгода Семеныч понял, что на пенсион, назначенный ему государством, не проживешь. Вот и сунулся сторожем в музей, благо такая вакансия имелась.

– Скорей бы все это закончилось, – прошептал сторож, имея в виду новости, а не войну. Семеныч прекрасно понимал, что конфликт этот не закончится до тех пор, пока император личным распоряжением не выведет оттуда войска, а Константин I и не подумывал этого делать. Уж больно стратегическое место в мире занимал Кавказ. По мнению многих, «бандформирования» финансировали турки. Им выгодно было, чтобы там была гнойная кровоточащая рана России.

Семеныч вздохнул. Вытянул ноги и улыбнулся. А ведь когда он обходил усадьбу поговорил с соседской собакой. Попросил пса, чтобы тот шибко не лаял да от игры не отвлекал. Увидел бы его кто в тот момент, то подумал бы, что Семеныч явно рехнулся. Все равно никто не полезет, а его то и дело от игры отвлекать будет. Сторож тяжело вздохнул, наблюдая, как показывают по телевизору перестрелку, и прошептал вновь:

– Скорей бы это уже закончилось.

По мнению Семеныча, это были не такие уж «Экстренные новости», чтобы ради них трансляцию передвигать.

– Вот если бы к Марсу али к Венере, – рассуждал он, – полетел бы корабль, – то да. Или, не дай бог, террористы на Константина Михайловича бомбой покусились, а так ведь бесконечная война. Стоит ли ради нее трансляцию такого матча откладывать? По-моему нет.

Наконец Семеныч не выдержал, отставил недопитый чай в сторону, да бегом к холодильнику. Достал бутылочку холодненького пивка да вяленую воблу. Пить оно на работе, конечно же, нельзя, но ведь барин-то об этом и не узнает. Спит, небось… поди, в имении, да второй сон видит.