Д.В.Ж.Д. 2035 - Степан Тё

Аннотация:

     Дальний Восток России пострадал от ядерных ударов меньше всего. Почти нетронутые Армагеддоном земли сохранили клочки цивилизации - анклавы. Крупнейшие центры образовались вокруг Хабаровска и Владивостока. В целях выживания и развития резерваций главы поселений решили наладить торговлю между городами. Так было положено начало воссозданию железной дороги «Владивосток-Хабаровск» - последней надежде людей на выживание.

     Первая экспедиция отправляется в путь.

Степан Мазур, Илья Тё

Д.В.Ж.Д. 2035

     От авторов:

     Оглавление:

     Гудок первый. Владивосток навсегда.

     Гудок второй. Бронепоезд особого назначения.

     Гудок третий. Хищник приходит и уходит.

     Гудок четвёртый. Дежурные проблемы.

     Гудок пятый. Братья по оружию.

     Гудок шестой. Тысячи ног.

     Гудок седьмой. Приказано выжить.

     Гудок восьмой. Кукловоды.

     Гудок девятый. Аномальный синдром.

     Гудок десятый. Без права отступать.

     Гудок одиннадцатый. О разновидностях голода.

     Гудок двенадцатый. Боль приходит и уходит.

     Гудок тринадцатый. Шаровая молния как этнический признак.

     Гудок четырнадцатый. Запасной анклав.

     Гудок пятнадцатый. Хабаровск навсегда.

     Гудок шестнадцатый. Тёмная богиня.

     От авторов

      Изначально роман задумывался как продолжение популярной серии Метро 2033. Но издательство Эксмо купило АСТ, и проект затих. В то же время не собирался гаснуть сам роман, став полностью самостоятельным межавторским проектом, написанным по заранее обговоренному плану в Хабаровске и Владивостоке.

     Хотелось бы сказать, что оба автора писали роман, сидя у камина и делясь мыслями тет-а-тет, покуривая сигары и попивая коньяк, но нет. Все вопросы обсуждались в переписке, которая вероятно по объему занимает такой же роман. А само исполнение пропитало писательские организмы, пожалуй, лишь сотнями литров кофе. Да и встреча была лишь одна. В то же время оба автора не раз ездили по маршруту Владивосток-Хабаровск и каждому, глядя в окно, не раз приходила идея как-то приспособить суровую действительность под фантастический мир. Сделать это, глядя на забытые богом деревеньки и покореженные полустаночки не составило труда. По сути, фасад постапокалиптического мира был уже готов. А доломать в уме новые, красивые железнодорожные вокзалы не составило труда. И вот роман перед вами. Издастся он или нет уже не так важно. Год написания – 2010. Годы редактирования – 2011-2012. Годы прозябания – 2013-2014. Приятного прочтения.

     С уважением, С. Мазур и И. Тё.

     Гудок первый

     - Владивосток навсегда –

     …Наш паровоз, вперёд лети.

     В Анклаве остановка.

     Другого нет у нас пути -

     В руках у нас винтовка…

     Шёпот тех, кто был не согласен с приговором рока, раздавался, после судного дня, только из подземелий. С каждым годом всё тише. С шумным топотом шахтерских ботинок, со скрипом тележек, доверху груженных скальной породой, с перекличкой дозоров, с криками новорожденных, что появлялись, не смотря ни на что, под светом лучины, отделенные сотнями метров от зараженной поверхности земли.

     После Армагеддона миновало много лет. Никто из нас, укрывшихся в бетонных туннелях анклава «Владивосток», не знал, что твориться на проклятой Богом и покинутой Дьяволом планете. Долгие годы мы знали только друг друга. Мы видели - только нас. Мы слышали - только нас. Тех, с кем делили ночлег под сводами крепостных казематов. Тех, с кем делили галеты с военно-морских складов. Мы не соглашались со смертью. Словно кость в горле убитой природы, мы жили, хотя должны были умереть…

      Меня, как одного из немногих, кто повидал довоенное время взрослым, поставили во главе той удивительной группы, что должна была реанимировать подвижной состав новой ДВЖД. Во многих отношениях эта группа могла считаться самой странной производственной единицей со времен Падения Человечества.

     Я прожил довольно долгую жизнь. Она была наполнена удивительными событиями, путешествиями и приключениями, если, конечно, приключениями можно назвать цепь явлений, что привели к гибели человеческой расы. Катастрофа, потрясшая наш мир до основания и, как многие полагают, положившая конец людскому роду, разворачивалась если не на моих глазах, то, во всяком случае, при моей памяти. А также, разумеется, при моем деятельном участии.

     О нет, я вовсе не был зачинщиком нелепой бойни, которая привела к обмену ядерными ударами между великими державами. Но я был пешкой и видел события изнутри. Бегства из городов, ядерные удары, обрушившиеся на соседний Китай, первые потоки бешеной радиации, изуродовавшие тайгу, киты, что выбрасывались на берега Сахалина, редкие тропические рыбы в холодных ручьях Камчатки, первые отключения электричества и первая карточная система, рухнувшая с первым же неурожаем, первый ужасный голод, первые смерти, первые кровавые убийства, первые бунты, первые людоеды, первый кровавый террор, первое падение власти, первые мародеры и первые кислотные дожди. И, конечно, первые подземелья - все это отпечаталось в моей памяти раскаленным оттиском, и не будет изгнано из головы никогда. И все же самым удивительным фактом этой насыщенной биографии стало то, что важнейшее дело жизни свалилось на мои седины на самом закате лет.

     Немногие мужчины в Анклаве могли дотянуть до тридцати пяти, - смертность среди населения оставалась кошмарно высокой. Мне же, на момент, о котором пойдет рассказ, стукнуло ровно пятьдесят четыре…

     Рабочие моей чудо-группы величали меня не иначе как «Василь Саныч», реже просто – Громов, и это, безусловно, устраивало всех участников нашего невероятного предприятия. Следует отметить, что, не смотря на бурные годы, которые мне пришлось провести после Армагеддона, большую часть своей долгой жизни, я провел, как это ни странно, на государственной службе. Причем не среди морских офицеров или, не дай бог, сухопутных штафирок, но на службе более специфической, а потому, безусловно, невероятно более важной - до гибели мира я служил на линии. В отделении Д.В.Ж.Д.

     * * *

     Мы трудились над ним дни и ночи. Создавали наш поезд надежды. Жителям подземелий он казался лучом света в окружающем царстве вечных, свинцовых сумерек. Наш титан, наш красавец, наша мечта.

     Две полнокровные бригады лучших техников, работающих в три смены, фактически не вылезая из цеха, ваяли надежду на спасение человеческой расы в свирепом мире радиации и бетонных небес. Чертовски опасном мире, где сама жизнь, казалось, прокляла всё живое и обрекла на долгую, мучительную и неотвратимую смерть.

     Наш состав-красавец возрождался из стали, чугуна, листового железа, алюминиевых сваек, сварки и гениальных проектов лучших конструкторов анклава. Пока я раздумывал, собирал карты местности, выуживал информацию из рейдеров, заходивших далеко на север, в цеху ни на минуту не прекращалась бешеная работа. Бронепоезд, единственный в своём роде, постепенно обретал законченные формы, из гадкого утёнка превращаясь в прекрасного стального лебедя.

     Работа велась в одном из заброшенных ТЧ[1], глубоко под землей, в туннеле, вырытом еще в советское время под сопками. Изначально ветка соединяла подземные заводы, потом расползлась под городом за их пределы. После Армагеддона мы лишь углубляли то, что нам досталось в наследство. Рыли ручным средствами - кирками и лопатами, отвоёвывая себе драгоценные метры площади пространства. Мощным ещё советским системам воздухоотчистки почти без разницы, сколько кубометров пространства снабжать пригодным для жизни воздухом, а нам с наплывом людей так необходимы были новые метры жизни.

     Всё это наследованное и вырытое пространство спасало нас в первые годы, пока пережидали буйство разъярённой стихии на поверхности. Природа мстила нам за вмешательства в её дела, выживать на поверхности в первые годы было невероятно сложно. Показывать нос туда решались лишь рейдеры. Но чем ближе подходил к концу запас провизии, тем больше становилось желающих рискнуть.