Относительные ценности - Ноэл Кауард

Ноэль Коуард

Относительные ценности

Relative Values by Noël Peirce Coward (1951)

Перевод Виктора Анатольевича Вебера

Комедия в 3-х действиях

Действующие лица:

Крестуэлл

Алиса

Миссис Мокстон (Мокси)

Фелисити, Графиня Маршвудская

Леди Хейлинг

Адмирал Сэр Джон Хейлинг

Питер Инглтон, племянник Фелисити

Граф Маршвудский (Найджел)

Миранда Фрейл

Дон Лукас

Место происходящего — Маршвуд-Хауз, восточный Кент. Время: 1950-е годы

Действие 1

Картина 1. Вторая половина субботы. После ленча

Картина 2. Несколько часов спустя

Действие 2

Картина 1. До обеда

Картина 2. После обеда

Действие 3

Следующее утро

Действие первое

Суббота. После ленча.

Наиболее важная особенность библиотеки Маршвуд-Хауз состоит в том, что это не библиотека. Она, возможно, была таковой и, возможно, станет в будущем, но в данный момент это определенно семейная гостиная. Книги в ней, разумеется, есть; обставлена она очень уютно и мило, но какого-то определенного стиля не чувствуется. Ситцевая обивка мягкой мебели старая и чуть вылинявшая, да и сама мебель разнородная. Создается впечатление, что те или иные вещи попадали сюда в разное время, место им нравилось, и они решали тут и остаться.

Двойная дверь в дальней части ведет в коридор. Ближе к рампе, по левую руку от зрительного зала, дверь в кабинет Найджела. Справа французские окна, открывающиеся на террасу, за которой начинается сад. Вдали видны лесистые холмы, да и море не так уж и далеко.

Занавес поднимается в половине третьего пополудни, в одну из июльских суббот.

Крестуэлл, дворецкий, представительный, интересный мужчина лет пятидесяти пяти, собирает грязные стаканы из-под коктейлей и ставит на поднос, чтобы унести на кухню. Алиса, молодая горничная лет восемнадцати, опорожняет пепельницы в совок.

Алиса. …и только в самом конце фильма он понимает, именно она — та женщина, которую он любил всю жизнь, и они вдвоем, рука об руку поднимаются по склону холма, и музыка становится все громче и громче…

Крестуэлл. Спасибо, Алиса. Я не обязан на нее смотреть, не так ли?

Алиса. Она очаровательна, мистер Крестуэлл. Действительно, очаровательна.

Крестуэлл. Иначе и быть не может.

Алиса. Разве она вам не нравится, мистер Крестуэлл?

Крестуэлл. Откуда мне знать? Я никогда ее не видел.

Алиса. Неужели вы не видели ни одного ее фильма?

Крестуэлл. Мне есть, чем заняться в свободное время. Поэтому я не хожу в «Одеон», чтобы сосать леденцы и таращиться на всякую ерунду.

Алиса. «Любовь — моя религия» идет в Диле всю неделю. Это один из ее первых фильмов, но она великолепна. Я ходила в кино в четверг. Она — эта монахиня, знаете ли…

Крестуэлл. Какая монахиня?

Алиса. Та, что попадает в плен к японцам.

Крестуэлл. Тебе бы побыстрее управиться с пепельницами, а не то мы все попадем в плен к японцам.

Алиса. И они творят с ней ужасные вещи, но она не говорит им, где он…

Крестуэлл. Где кто?

Алиса. Дон Лукас.

Крестуэлл. Занимайся своим делом, Алиса. Они прибудут с минуты на минуты.

Алиса. Они любят друг друга и в реальной жизни, она и Дон Лукас. Я читала об этом в «Сладкой романтике».

Крестуэлл. Какая разница, кого она любит, а кого — нет. Это не твое дело. И не верь всему, что пишут в этих журналах о кино… Всю эту ложь печатают только с одной целью: поразить воображение таких глупых девиц, как ты.

В этот момент входит миссис Мокстон (Мокси). Она — женщина приятной наружности, лет сорока пяти, скромно одетая, как и положено личной служанке дамы. Лицо у нее мрачное.

Крестуэлл. Что моя госпожа потеряла на этот раз?

Мокси. Программу церковного праздника. Она хочет показать ее леди Хейлинг. Этим утром я сама положила программу ей в сумочку (она идет к письменному столу).

Алиса. Может Морин завтра прийти и помочь подавать чай, мистер Крестуэлл?

Крестуэлл. Помочь подавать чай? Это еще зачем?

Алиса. Я могу дать ей шапочку и передник. Никто не заметит.

Крестуэлл. Два года тому назад, Алиса, твоей сестре предложили ту самую работу, которую выполняешь ты, не так ли?

Алиса. Да, мистер Крестуэлл.

Крестуэлл. И она сочла ее недостойной, сказав, что быть прислугой — так вульгарно. Было такое?

Алиса (смиренно). Да, мистер Крестуэлл.

Крестуэлл. Теперь она помогает за стойкой бара в «Приюте рыбака» в Диле, и, как я понимаю, считает эту забегаловку более аристократичным местом, чем Маршвуд-Хауз. Не так ли, Алиса?

Алиса (стесненно). Я уверена, не считает, мистер Крестуэлл.

Крестуэлл. Так почему этой разборчивой девушке, этой участнице конкурса пляжных красавиц в Рамсгейте, внезапно приглянулась наша работа?

Алиса. Ну… я… понимаете ли…

Крестуэлл (грозно). Она сказала себе: «Я знаю, что в Маршвуде проблемы с прислугой, потому что Эни уехала к больной бабушке в Кентербери, а Мей лежит в постели с опоясывающим лишаем»…

Мокси (все еще роясь на письменном столе). Перестань молоть чушь, ты отвлекаешь Алису от работы.

Крестуэлл (игнорируя реплику). Она сказала себе: «Ради мистера Крестуэлла, который дуреет на глазах, я пожертвую своей гордостью и с радостью закрою брешь?»

Алиса. Я уверена, ничего такого, мистер…

Крестуэлл (гремит). Ответ, Алиса, «НЕТ». А причина такого ответа, Алиса, в том, что твоя сестра, как и многие ее современницы, одурманенная кино, никчемная пустышка! Помочь подать чай она хочет лишь с тем, чтобы оказаться рядом с мисс Мирандой Фрейл и, возможно, получить у нее автограф. Я говорю тебе совершенно официально, здесь и сейчас, что она появится здесь только через мой труп.

Мокси. Иди, Алиса… ты и так потеряла много времени.

Алиса. Да, миссис Мокстон.

Она берет поднос со стаканами и уходит.

Мокси. Какой смысл что-то говорить такой девушке, как Алиса? Она же не понимает половину, сказанного тобой.

Крестуэлл. Это крест, который я научился нести с достоинством, Дора. Никто не понимает половину того, что я говорю.

Мокси. Так, может, не стоит сотрясать воздух и говорить меньше.

Крестуэлл. Что с тобой такое? В последние три дня ты на всех набрасываешься.

Мокси (наконец-то находит программу). Вот она.

Крестуэлл. Что происходит?

Мокси. Ничего не происходит. Я должна отнести программу… Ее светлость ждет.

Крестуэлл. С тех пор, как они сообщили о своем приезде, ты ведешь себя, как героиня трагедии. Не может их приезд иметь для тебя столь важное значение.

Мокси. Может. И не только для меня, для нас всех.

Крестуэлл. Нельзя же верить всему, что пишут в эти киножурнальчиках, ты понимаешь.

Мокси. Я их не читаю.

Крестуэлл. Как раз читаешь. Только на прошлой неделе я видел три в твоей комнате.

Мокси. А что ты делал в моей комнате?

Крестуэлл (с достоинством). Ты попросила меня принести корзинку с вязаньем, и я, с моей врожденной галантностью, которую бессильны уничтожить все социальные революции, вместе взятые, поднялся на три этажа и принес ее тебе.

Мокси. Я не просила тебя рыться в моих вещах.

Крестуэлл (терпеливо). Твоя корзинка с вязанием, Дора, стояла на столике у кровати. Рядом с корзинкой лежали три журнала, «Экранная жизнь», «Их фотографии» и «Любовные истории звезд». Обложку последнего украшала цветное фото будущей графини Маршвудской в отдельном купальнике, которую нежно обнимал какой-то господин в плавках.

Мокси. Должно быть, Алиса оставила их, когда прибиралась в комнате.

Крестуэлл. Я принимаю твое малоубедительное объяснение.

Мокси. Полагаю, это естественное желание, увидеть, как выглядит будущая хозяйка этого дома.

Крестуэлл. Мои невольные шпионские подвиги я совершил на прошлой неделе, Дора, когда мы и представить себе не могли, что его светлость вновь задумал жениться.