Кий и Киборг - Сергей Стахеев

Сергей Стахеев

Кий и Киборг

В тесной кладовке было тепло и темно. Пахло пылью, ветхим тряпьём, и в то же время чем-то приятным, домашним. Свет сюда проникал только через небольшую щель под дверью. Не сразу удалось разглядеть все предметы, находящиеся тут, разложенные по полкам, развешанные по крючкам и просто скинутые в кучу.

— Чтож, не самое плохое местечко, из тех, где нам довелось побывать — нарушил тишину Кий, — по крайней мере, не сыро, как в том жутком погребе, где мы едва не сгнили. Помнишь, Киборг?

— Угу

— Сколько мы там проторчали? Года два, не меньше?

— Ты как всегда преувеличиваешь, Кий. От силы год. Да, весной подтапливало, неприятно, что и говорить. Но за то, какие забавные мыши. Где б ты еще увидел столько милых мышей!

— Ты серьёзно, Киб? Милые мыши?!!! Они тебе искромсали всю ногу, и ты по ним ностальгируешь?!!! Я ещё понимаю, если бы ты с умилением вспоминал тот клятый балкон на высотке, где мы обледеневали на ветру. Там хоть и впрямь было на что посмотреть.

— Да, вид оттуда, что надо — почище, чем с колеса обозрения. Весь город как на ладони.

— И всё же, приятель, не по душе мне эти затяжные каникулы. Пусть здесь тепло и сухо, но уж лучше бы поскорее нас отсюда кто-нибудь забрал.

— Не будь эгоистом, Кий! Ты же знаешь, что это бы означало чью то травму или перелом. Пусть уж лучше люди обойдутся без нас. Проживем как-нибудь. Гляди — здесь неплохая компания!

Кий и Киборг, уже вполне привыкшие к темноте, оглянулись вокруг. Все вещи — постояльцы кладовой, до сего момента молча наблюдали за нежданными гостями — парой старых деревянных костылей. Но теперь, когда те уставились на них, почувствовали себя неуютно. Первым опомнился пылесос

— Гм, кхэ-эх — откашлялся он сухим, пыльным басом — я смотрю, вы ребят, путешественники. Помотало вас по свету-то. Чтож, добро пожаловать в нашу скучную, но гостеприимную обитель. В тесноте, как говорится… Братцы, чтож вы притихли, поприветствуйте гостей — обратился он к остальным жильцам кладовой.

Чулан оживился. Инструменты, посуда, одежда, всевозможные запчасти и барахло разного рода — все одобрительно стали кивать новым знакомым, приветствуя их.

— Скажите на милость, — звякнуло ведро, — мне ведь не послышалось… Ваши имена! Вы только что называли друг друга весьма странными именами? Что бы они означали?

Костыли переглянулись. Им уже давно наскучило отвечать на этот привычный вопрос.

— Это прозвища наши, не имена — выдохнул Кий, — и они не менее странные, чем наша судьба, уж поверьте. Брат мой — Киборг. Тут всё понятно, достаточно взглянуть на него повнимательней. Видите, заплата на заплате. Весь в каких-то металлических скобах, пластинах. Натуральный киборг. Чиненный перечиненный, но вполне ещё — ого-го! Уж не знаю, по какой причине из нас двоих именно он вечно попадает в какие-нибудь передряги. Именно его почему-то любят обгладывать собаки, кусать грызуны. Он застревает в дверях лифта, или между ступеней эскалатора. Один мужик от досады швырнул его с шестого этажа на асфальт. Правда сам же потом и собрал.

— Всё так! — хмыкнул Киборг, — Признаться я уж было попрощался с жизнью, пока летел. Но воскресать у меня получается не хуже, чем умирать, как видите!

— Мда. Воскресал он не раз. — подытожил Кий, — не жизнь, а сплошной триллер!

— Зато у тебя — настоящая комедия! — подмигнул Киборг — не хочешь поведать им историю своего прозвища, а Кий?

— Отчего бы и не поведать, поведаю.

Банки с соленьями придвинулись ближе к краю полки. Валенки стали переминаться. Циркулярная пила, свесив шнур, завиляла им, словно щенок хвостом в предвкушении игры. Все с нетерпением ждали забавную историю. И Кий начал.

— Давно это приключилось. Мы с Киборгом молодые ещё были — ни трещинки, ни царапинки. И вот попали мы к одному большому начальнику. Кажись, он где-то в районной администрации заседал. В общем, солидный такой дядька. К нему даже жена по имени отчеству обращалась: «Пётр Захарыч, дорогой, завтрак готов! Извольте к столу». Вроде и в шутку, а вроде и нет, но ему нравилось. Короче, он, как ногу сломал, переехал с города на дачу.

— Не дача, а целый дворец с ботаническим садом, — райское местечко — вставил Киборг

— Это точно. А тут у нашего Захарыча день рождения как раз, гости понаехали. Поздравляют, комплиментами именинника осыпают без всякой меры, выслуживаются, значит, перед высоким начальством. Один только субьект с усиками как у Сальвадора Дали с достоинством держится. Наоборот — даже подтрунивает над виновником торжества, и довольно едко, а тот парирует, в должниках не остается. Но видно было, что этот с усиками как ложка дёгтя в бочке мёда на вечеринке Захарыча.

— Только потом мы узнали, что усач на его место метил, подвинуть хотел. А сейчас забавлялся, на прочность соперника проверял.

— В общем, после долгого застолья, гляжу, заскучала компания. И вдруг усач (не помню как его по имени — Игорь Сергеевич, кажется), вдруг он говорит: «Эх, Петр Захарович, если бы не ваша нога, можно было бы сейчас в бильярд партийку другую сразиться. Уж я бы отыгрался тогда за прошлое. Но нынче, ясное дело, вы не игрок. Вам теперь разве что в домино с дачниками развлекаться. Даже не знаю, стоит ли вам и к работе-то возвращаться, как бы ещё чего не сломали. Кости-то не молодые, Пётр Захарович, их беречь надо». Наш подопечный прямо вспыхнул от гнева, и всё же виду не подал. Он лишь прищурил глаз, словно глядя в прицел ружья, хлопнул по столу мягкой чиновничьей ладонью и решительно произнёс: «Это я-то не игрок? Да я вас, Игорь Сергеевич, вот с этим костылём заместо кия как раз плюнуть обыграю. Пойдёмте, пойдёмте к столу. Сейчас посмотрим, чьи кости моложе!»

Усач пытался отшутиться, но тщетно. Хозяин дома уже стоял у бильярдного стола на одной ноге, а в руках у него, как вы уже догадались — я. С тех пор Киборг меня так и кличет Кием. И ведь неплохой Кий из меня получился, честное слово — неплохой.

— Неужели вы сумели выиграть? — тоненьким голоском просвистела бамбуковая удочка.

— Я вам так скажу — вмешался Киборг — гордость и гнев — сильнейшие мотиваторы. А уж уязвленная гордость тем паче. Иные на этом лишь топливе и движутся всю жизнь, подвиги свершают, открытия гениальные делают. Что уж тут игра