По следам карабаира. Кольцо старого шейха - Рашид Кешоков

— Говорил-не говорил… — сдвинув брови и совладав со слезами, сказала она. — Кому от этого легче? Кто вернет мне Исхака?

— Ради Бога, не волнуйтесь. Поймите, без вашей помощи мы его не найдем.

— Если убили, так хоть мертвого найдите! — с мольбой сложив на груди руки, сказала она.

— Попытайтесь же вспомнить… — стоял на своем Жунид.

Кумратова вытерла глаза концами черной шали, покрывавшей ее голову. Шаль сползла, открыв блестящие, когда-то, видно, роскошные волосы, теперь заметно тронутые сединой. Она поправила шаль, вздохнула и посмотрела на Жунида уже спокойнее.

— Говорил. «Хоть и гяур, но хороший человек».

— Кто? — не сразу понял Жунид.

— Ну, тот, кому ружье дал.

— Значит, он не черкес и не карачаевец. И вообще не кавказец?.. Вадим, — это обязательно в протокол. Спасибо вам… Вы уж извините нас за назойливость…

Оставшись один в кабинете Воробьева, все еще пустовавшем, — функции начальника угро пока взял на себя Гоголев до выяснения в обкоме вопроса, кто же займет место Бондаренко, — Шукаев полистал объемистые папки с делами, потом снова закрыл их и разложил перед собой на столе. Их было теперь пять после тщательной сортировки и систематизации протоколов и других документов, которую они провели вдвоем с Вадимом. На каждой папке надпись: «Дело №…». В первой — все о побеге Гумжачева и Акбашева, во второй — об убийстве инкассатора в Дербенте, в третьей — о краже мельхиорового кольца, в четвертой — покушение на Кабдугова и, наконец, в пятой — шахарское дело.

Итак…

Жунид взял листок бумаги и карандаш. С минуту сидел неподвижно, пристально глядя на чистый лист, точно надеялся, что на нем проступит текст, написанный симпатическими чернилами или иной тайнописью, потом закурил и, пуская дым вверх из-под выпяченной нижней губы, стал рисовать совершенно бесформенные фигуры и вензеля, присоединяя к ним все новые и новые, затемнял их и заштриховывал, пока окончательно не запутался в этих графических хитросплетениях, и с досадой отодвинул бумагу в сторону.

Итак, седьмого марта бегут из тюрьмы Хапито и Паша-Гирей. У них парабеллум. Оба — отпетые рецидивисты.

Шестнадцатого апреля — два (или три?) человека убивают инкассатора в Дербенте. Из трупа извлечена пуля. Оружие — системы парабеллум.

Двадцать седьмого апреля в Черкесске происходит необъяснимое нападение на продавщицу Паритову. Кража дешевого кольца. Здесь надо проверить. Пока просто не дошли руки. Очевидно, надо завтра же поручить это Арсену. Обратить внимание на два момента: случайность ли, что и муж Паритовой, и старый ювелир Чернобыльский, хоть и в разное время, но оба уехали в Дагестан? Допрос старика еврея совершенно необходим.

Дальше. Кабдугов. Здесь почти все ясно. Отвлекаться на его дело пока не следует. Пуля — тоже из парабеллума. Покушался на сыровара Хапито Гумжачев. Кто второй — предстоит выяснить. К сожалению, Зеленское райотделение до сих пор ничего не может сообщить о местонахождении Мустафы Зизарахова. Этот пьяница мотается по области в поисках случайных заработков, нигде не живет больше недели. А ведь именно он разговаривал с Хапито накануне покушения. Возможно, Зизарахов знает, кто второй? Еще раз запросить Зеленский район. Просить ускорить розыск Мустафы…

Жунид достал вторую папиросу, по привычке постучал ею по крышке пачки, высыпал лишний табак и, прикурив, глубоко затянулся.

За окном покачивались на теплом ветерке густо зеленеющие старые клены, закрывавшие яркое солнце, бившее прямо в стекло, и только солнечные зайчики, проскакивающие сквозь листву, сновали по кабинету. Но Жунид ничего этого не видел, даже не открыл форточку, сидел в дыму, поминутно чиркая спичкой, чтобы поджечь затухавшую папиросу и… думал.

…Платок покойного Хахана Зафесова. Какую роль играл этот старый воровской опознавательный знак? Давным-давно, еще в ту пору, когда Асфар Унароков безнаказанно наводил страх на селения и аулы Северного Кавказа, а старый волк, отошедший от преступных дел Хахан Зафесов, отсиживался в Псидахе, пять фуляровых платков с именами его, Асфара Унарокова, Сахата Кабдугова и еще двух лиц, которых никто из них не назвал, сносились между собой при помощи этого пароля и творили черное дело. Прошло почти восемь лет, и забытый платок снова появился на свет божий…

Причем дважды. На ярмарке, в ювелирном ларьке, и в доме Сахата. Первый бесследно исчезает. Есть над чем задуматься.

На этот раз Шукаев изучил изъятый у Кабдугова платок со всей тщательностью. Бюро техэкспертизы в Зеленском районе ничего особенного не установило: платок старый, побывавший в десятках рук, не стиранный. Инициалы по углам — X. 3. (Хахан Зафесов), А. У. (Асфар Унароков), Л. Б. (Лялям Бадаев), Ф. Т. (Феофан третий), а посередине — С. К. (Сахат Кабдугов). Имена эти были теперь известны со слов Сахата. Но зачем камень оба раза заворачивался в платок? При покушении на сыровара это еще можно объяснить. Предположим, фуляр должен был сыграть роль «черной метки», которую в свое время пираты посылали тем, кто отступился от флибустьерского братства. Кто не читал «Острова сокровищ»? Но зачем платок в ювелирном ларьке? Кому и о чем напоминали бандиты, оставляя его там вместе с камнем?.. Куда, наконец, он делся потом из бюро?

Шукаев понимал, что не зафесовский платок сейчас именно то звено, за которое нужно тянуть, чтобы вытянуть всю цепь. Пять дел! В них легче легкого заблудиться, схватить не главную нить, потерять время, которого и без того мало, но упускать из поля зрения нельзя ничего, особенно если этому пока нет объяснения.

— Значит, еще раз… — он не заметил, что произнес последние слова вслух, откинулся на спинку кресла и стал загибать пальцы: — парабеллум Хапито и Паши Гирея — раз; возможно, из него застрелен в Дагестане инкассатор и совершено покушение на Кабдугова — два; странная кража кольца и опять же покушение на Сахата, связанные одной деталью — платком Зафесова — три. Это пока наш пассив…

В активе было немногое. Труп Алексея Барсукова, убитого из охотничьего ружья; исчезнувший Кумратов. Можно, пожалуй, сказать, убитый Кумратов. Человек он, безусловно, честный, и не мог пойти на преступление. Тем более — пуговица от гимнастерки. Его, видимо, волочили по лесу. Но куда? Ведь они обшарили тогда все вокруг? Может, повезет Вадиму…

Еще кое-что есть. Приметы трех неизвестных, встретившихся зверолову Итляшеву третьего мая. Их же, судя по всему, видел на телеге и пасечник Юсуф. Чемодан фигурирует в показаниях обоих. И еще буфетчик. Стоп… стоп… Пожалуй, мы уже можем сочинить версию… Вот только закурим…

Это он тоже сказал вслух, обращаясь к себе во множественном числе, — привычка, приобретенная в Москве, в годы учебы, когда Жунид до полуночи просиживал в общежитии над отчетами и докладами известных криминалистов о разных нашумевших делах, авторы которых солидно именовали себя «мы»: «мы установили», «мы пришли к выводу»!

…Первые четыре дела пока что нужно выбросить из головы. Разумеется, не совсем, а так, отложить в сторону, чтобы были под рукой в любое время. Лишь бы не подвела память и подсказала в нужный момент, когда к ним нужно вернуться.

Пятое дело — сейчас основное. Здесь еще не все упущено, и кое-какие шаги можно предпринять по горячим следам.

Что известно?..

Третьего мая, как обычно в дни зарплаты на фабрике, кассир Алексей Семенович Барсуков и охранник Исхак Кумратов, официально именовавшийся начальником сторожевой охраны, пригородным поездом в 9.30 утра выехали из Шахара в Черкесск, чтобы получить четыреста сорок шесть тысяч рублей. Деньги были уже поручены, о чем свидетельствует копия чека, приобщенная к делу еще Сергеем Тимофеевичем Бондаренко. Из Госбанка они вышли в одиннадцать утра. В одиннадцать двадцать их уже видели в столовой в обществе неизвестного человека с фибровым чемоданом.

Обедали минут тридцать-тридцать пять. Значит, ушли в двенадцать. В половине первого Итляшев встречает в лесу, примерно в четырех-пяти километрах от места, где найден труп Барсукова, трех подозрительных людей. У одного из них — двустволка системы Бердан. А из тела кассира извлечена пуля, выпущенная из охотничьего ружья шестнадцатого калибра. Кстати, именно такое ружье Кумратов кому-то одолжил за день до убийства.

Далее цепь событий прерывается примерно до семи часов вечера, до половины восьмого. Как раз перед заходом солнца телега, запряженная парой лошадей, проезжала мимо пасеки. На бричке — трое. Юсуф заметил немногое — закатное солнце било в лицо: чемодан на коленях у одного из седоков и спину кучера в брезентовом плаще и кепке…

— Минуточку, минуточку… — Жунид потер лоб, вспоминая. — Ну, конечно. Брезентовый плащ. Еще одно подтверждение тому, что троица, на которую наскочил Итляшев, и те люди, что проехали мимо пасеки, видимо, — одни и те же. Если это убийцы и похитители, то чем они занимались в лесу так долго? Предположим, они убили Барсукова. Произойти это могло в промежутке между часом и примерно пятью часами, поскольку убийцам еще нужно было скрыть следы преступления, то есть бросить в воду тело Барсукова и куда-то деть до сих пор не найденного Кумратова. А потом уже к семи-семи тридцати доехать на подводе к пасеке.