«…Я прожил жизнь» (письма, 1920–1950 годы) - Андрей Платонов

497

Скорее всего, Платонов был знаком с очерками В. Шкловского, написанными в результате его поездки на строительство БеломорскоБалтийского канала (см.: Шкловский В. Беломорстрой. От нашего специального корреспондента // Вечерняя Москва. 1932. 2, 9 ноября. С. 3). В конце июня 1933 г. группа писателей (Авербах, Афиногенов, Корабельников) была делегирована на Беломорстрой, в поездке их сопровождал заместитель начальника ГУЛАГа С. Фирин (см.: Горький и Л. Авербах. С. 648). Л. Авербах входил в оргкомитет по организации поездки писателей на Беломорско-Балтийский Канал. «Писательская экскурсия» в столицу ГУЛАГа началась 17 августа (Писатели и Беломорстрой // ЛГ. 17 августа. С. 4); 29 августа «литературный поезд» вернулся в Москву (Там же. 29 августа. С. 4) и участники поездки приступили к созданию масштабного коллективного труда «Беломорско-Балтийский Канал имени Сталина. История строительства. 1931–1934 гг.», который выйдет (под редакцией М. Горького, Л. Авербаха, С. Фирина) в 1934 г. – к двум историческим событиям: XVII съезду ВКП(б) и Первому всесоюзному съезду советских писателей.

498

Имеются в виду общественно-мелиоративные работы в Воронежской области 1924–1925 гг., которые проводил Платонов. Горький вспомнил Платонова в письме Авербаху от 22 февраля 1933 г. при обсуждении новых тем для советской литературы: «Хорошо бы Вы сделали, прочитав докладец о новых темах. Кстати, в рассказе Платонова. // «Епифанские шлюзы» задушен англичанин-инженер. Есть еще рассказы об иностранцах, погибших в российской тьме болотной. Может быть, эта тема достаточно «использована»» (Горький и Л. Авербах. С. 615); в ответном письме Авербах никак не прореагировал на упоминание имени автора «Епифанских шлюзов» и «Усомнившегося Макара».

499

С 1931 г. по инициативе Горького при государственных издательствах создавались специальные редакции («История фабрик и заводов», «Две пятилетки»), призванные объединить писателей в работе над книгами об исторических достижениях СССР. В июне 1933 г. в издательстве «История заводов» вышел 1-й том этой серии – «Люди Сталинградского тракторного» (с предисловием Горького). Горький являлся одним из главных руководителей политической редакции и редакционного совета новых редакций, Авербах – секретарем редакции и главным редактором выходившего в 1932–1933 гг. информационного бюллетеня «История заводов: Сборники». // Письмо Платонова осталось без ответа, однако не исключено, что не без содействия Горького, много общавшегося в это время с Авербахом, Платонову была назначена встреча с Авербахом. Скупая информация о возможности подобной встречи содержится в записях Платонова на обороте письма Б. Пескова от 27 мая 1933 г.: «История Заводов // Авербах // 15-90-40 // 39751 // Авер[бах] // 31/VIII // 4–6 ч. дня» (РГАЛИ, ф. 2124, оп. 1, ед. хр. 25, л. 15 об.). Т. е. встреча планировалась на 31 августа – на время после возвращения писателей с Беломорско-Балтийского Канала. В донесении осведомителя от 20 октября имеется следующая информация: «Л. АВЕРБАХ познакомил П[латонова] с ФИРИНЫМ и они сейчас ведут переговоры о работе П[латонова] на Бел[оморско]-Балт[ийском] Канале, где он хочет реализовать интересный проект…» (Андрей Платонов в документах ОГПУ. С. 853).

500

См. п. 170.

501

Решением Оргбюро ЦК ВКП(б) от 7 мая 1932 г. Горький был утвержден почетным председателем оргкомитета Союза советских писателей по РСФСР, И. М. Гронский – председателем (Между молотом и наковальней. Союз советских писателей. Документы и комментарии. Т. 1. М., 2011. С. 139). В отсутствие Горького все заседания оргкомитета проходили под председательством Гронского. 17 августа «Литературная газета» информировала читателей о прошедшем 15 августа заседании Всесоюзного оргкомитета ССП, переносе съезда на май 1934 г. и выступлении Горького. Сообщение о заседании оргкомитета печаталось под большим заголовком: «Горький – председатель Оргкомитета Союза советских писателей СССР» (ЛГ. 17 августа. С. 1).

502

С Платоновым в 1932 г. были заключены несколько договоров, но издания не состоялись. Журналы также принимали произведения Платонова, иногда даже анонсировали публикацию (см. прим. к п. 164), но не печатали. Так, к примеру, редактор журнала «Подъем» Б. Песков в письме от 27 мая 1933 г. уверял Платонова, что рассказ «Русский воин» будет напечатан, и просил присылать его другие рассказы (РГАЛИ, ф. 2124, оп. 1, ед. хр. 25, л. 15). См. также прим. 1 к п. 168. В начале 1933 г. ГИХЛ заключает с Платоновым договор на роман «Счастливая Москва», который должен быть представлен к концу года; однако, судя по выявленным письмам издательства от 9 декабря 1933 г., 5 и 10 июля 1934 г., а также тематическим планам ГИХЛ на 1934 и 1935 гг., Платонов откладывал сдачу романа (см.: РГАЛИ, ф. 631, оп. 1, ед. хр. 25, л. 113–118; ед. хр. 21, л. 7, 143, 166; ед. хр. 22, л. 27); в тематическом плане издательства также значатся «Технический роман» и пьеса «Высокое напряжение» (Там же. Ед. хр. 21, л. 31; ед. хр. 22, л. 127).

503

Театр-студия под руководством Ю. А. Завадского (1894–1977) – один из молодых театральных коллективов Москвы, существовал с 1924 до 1936 г.; постановки театра отмечены приемами сценического гротеска и иронии. Из письма Ю. Завадского к Платонову от 5 декабря 1931 г. (ИМЛИ, ф. 629, оп. 4, ед. хр. 13) следует, что театр был «чрезвычайно» заинтересован в «талантливой работе» Платонова-драматурга (очевидно, читали «Шарманку» и «Объявление о смерти»), однако о постановке речь в письме не шла. Упоминаемое Завадским письмо Платонова к нему («открытка») в настоящее время не выявлено.

504

См. прим. 9 к п. 162.

505

См. прим. 1 к п. 162, прим. 3 к п. 163.

506

Письмо осталось без ответа. Не исключено, что это обращение Платонова как-то способствовало его привлечению к работе в проекте «Люди пятилетки» («Две пятилетки») и включению в состав коллективной писательской бригады, отправившейся в марте 1934 г. в Туркмению.

507

Рассказ «Мусорный ветер» написан летом 1933 г., читался в редакциях московских журналов и альманахов. В заполненной 3 января 1934 г. справке для группкома МТП Платонов указал, что рассказ «Мусорный ветер» принят к публикации (см.: Воспоминания. С. 318).

508

7 декабря 1933 г. № 3 альманаха «Год семнадцатый» подписан к печати и готовился следующий номер. Выпуск «Год семнадцатый. Альманах 4» сдан в производство 19 мая 1934 г. В картотеке поступивших в редколлегию альманаха произведений рассказ «Мусорный ветер» не зарегистрирован.

509

Несмотря на официально поддерживаемую властью антифашистскую тему рассказа, он читался с предвзятостью, так как это был текст Платонова. Более того, после двух лет отсутствия в литературной печати даже упоминания имени автора «Впрок» его наконец-то вспомнят в январе 1934 г. в связи с кампанией вокруг стихотворений и поэмы «Торжество земледелия» Н. Заболоцкого. Статья члена дирекции Института литературы и искусства Коммунистической академии, члена редколлегии «Литературной газеты» критика Е. Усиевич «Литературное сегодня» печаталась на первой странице газеты «Правда» (26 января 1934 г.) рядом с портретом Сталина и сообщением об открытии XVII съезда партии, который в этот же день был назван «съездом победителей». Это была уже третья статья Усиевич о Заболоцком. Первая статья «Под маской юродства (О Заболоцком)» вышла в 1933 г. и была посвящена стихотворению «Меркнут знаки Зодиака». За «поэтической пропагандой субъективного идеализма» колыбельной Заболоцкого критик обнаружила «проявление классово-враждебных тенденций в классической для этапа классовой борьбы форме, т. е. в форме, тщательнейшим образом замаскированной» (Литературный критик. 1933. № 4. С. 81). Во второй статье «Классовая борьба в литературе» (Там же. 1934. № 1. С. 13–28; под названием «Новые формы классовой борьбы в советской литературе» статья открывала сборник «Советская литература на новом этапе», выпущенный в 1934 г. Институтом литературы и искусства Комакадемии. С. 3–32) критик сопоставляла два типа классовых врагов в советской литературе: «Классовый враг в художественной литературе, на предыдущих этапах, проявлял себя – если взять таких его типичных представителей, как Клычков, Клюев, – довольно открыто: плачем по пятистенным избам, протестом против «железного чудовища» – города, воспеванием прелестей кулацкого (выдаваемого за крестьянский) быта, стилизованным крестьянским мистицизмом, свечечками, иконками, богородицыными слезками и т. д. Этот классовый враг со всеми его проявлениями настолько изучен, знаком в лицо, настолько примелькался, что потерял половину своей вредоносности уже хотя бы потому, что, будучи хорошо изученным, не проникает в нашу печать. […] За пышными и колоритными (правда, за последнее время немного полинявшими) фигурами Клычковых и Клюевых не видим иногда новых, настоящих проявлений классового врага, проявлений хитрых, замаскированных и тем более опасных. И только этим можно объяснить себе проникновение в печать трех последних стихотворений Заболоцкого, напечатанных во 2–3 номере ленинградской. // «Звезды» за 1933 год. […] Юродская форма не является специфической особенностью Заболоцкого, а именно одной из основных форм, используемых на данном этапе для классово враждебных выступлений, об этом следует твердо помнить. Чрезвычайно характерно, что такого рода юродские выступления в художественной литературе начали появляться именно в реконструктивный период, начиная с повести «Впрок» Платонова, Вагинова и кончая юродскими баснями Эрдмана […]. В юродские формы вырождается сейчас и враждебное течение формализма, ярким представителем которого является Заболоцкий» (Литературный критик. 1934. № 1. С. 24–25; автограф, с еще более жесткими формулировками: РГАЛИ, ф. 614, оп. 1, ед. хр. 316, л. 15–16). Набор критических формул и определений Усиевич напоминает язык критики «Впрок» 1931 г., статья написана с целью актуализации самой темы классовой борьбы в современной литературе. В статье в «Литературной газете» писательский ряд ПлатоновВагинов-Заболоцкий (Эрдман уже не упоминается) представлен как идейно-эстетический канон классового врага нового типа. На фоне портрета Сталина обращенные к критике призывы Усиевич перестать понимать классовую борьбу упрощенно – «лишь в виде прямой борьбы с прямым классовым врагом» – звучали для Платонова вполне угрожающе, тем более что именно его имя открывало ряд писателей, использовавших новые изощренные формы для своих классово враждебных выступлений.