Долина Колокольчиков - Антонина Крейн

– Силграс! – закричал он в третий раз, прижав руки рупором ко рту и опасно нагнувшись над обрывом, будто надеялся, что так его слова охватят всю долину, все Седые горы, весь мир… – Я готов выслушать тебя снова! Если ты говоришь, что виновата Эльза – хорошо! Расскажи подробнее! Я дослушаю до конца! И да – да, – я точно не прав, когда обвиняю тебя в том, что ты не человек! Ты та ещё сволочь, пойми меня правильно – ты знаешь это и сам – но всё же…

Хегола резко замолчал, увидев, что разбитый колокольчик вдруг развеялся по ветру серебристой крошкой.

– Что за скальная погремушка… – пробормотал староста, кидаясь к артефакту, но было поздно: от него не осталось даже пыли.

Острые копья холода пронзили Хеголу Тоффа от головы до пят.

Получается, не сработало? Силграс решил не приходить? Посмеялся над ним? Да быть не может, что Силли – его Силли! – действительно такая скотина, какой Хегола называл его тогда, во время ссоры. Неужели за эти недели он – непостижимый, дурной, своевольный – успешно переосмыслил свою человеческую жизнь, осознал, сколь она глупа и быстротечна по сравнению с дарованной ему вечностью альва, и решил отказаться от неё? Неужели он просто не дождался того, что Тофф позовёт его? Просто взбесился, разочаровался и действительно,

по-настоящему,

окончательно ушёл?

Да быть не может!

Наверное, что-то случилось… А с другой стороны: что может произойти с альвом – да еще и с таким могущественным, одним из самых сильных среди подобных ему? Он шутя обратил деревню в призрачный слепок! По щелчку пальцев заставил исчезнуть две сотни людей!..

Подумав об этом, Хегола вновь почувствовал прилив гнева.

Нет, не стоит тешить себя ложными надеждами. Скорее всего, зараза Силграс хочет его проучить и, в силу своего извращенного понимания времени, решил, что прошедших недель мало для урока Тоффу.

Авалати – придурок, который далеко не так отходчив, как Хегола. И слишком высокомерен. Он редкий козёл, который может молчать и упрямо гнуть свою линию годами, забывая о том, как скоротечен человеческий век… Зараза! Так ему недостаточно того, что Тофф позвал его? Он хочет, чтобы Хегола дошел до самого дна отчаяния, и только после этого он явится, будто какой-то рыцарь в сияющих доспехах, готовый всё вернуть на круги своя? Как щенка, ударит Тоффа по носу своим мнимым превосходством?

…Боги-хранители, как же я ненавижу его характер! Его поступок нельзя простить!

…Или всё-таки что-то случилось?

Или всё же Авалати решил уже никогда не приходить и все эти годы были ложью?

Голова гудела от мыслей. Хегола обреченно застонал. Никогда прежде он не чувствовал такой неуверенности, такой беспомощности, непонимания происходящего. Всю жизнь он был слишком вспыльчив и открыт, а Силграс – слишком капризен и скрытен, чтобы теперь Хегола мог понять, о чем на самом деле думал его колдун и где он, чтоб его обуглило, теперь находится…

Как быть. Как быть. Как быть.

Ночь опустилась на Седые горы. Всё утонуло во тьме. Поселения одно за другим погасили свои рыжие фонари, реки, похожие на расплавленное золото, обратились чернилами, разлитыми злой рукой… Зато, едва пробила полночь, проявилось и выступило на передний план другое лицо Седых гор: замерцали погодные разломы, похожие на земных близнецов северного сияния, и ярко разгорелся призрачный город вдалеке – Асулен.

Гибельный и потусторонний свет заливал его покинутые башни, угасшие в царстве вечной осени, притягивал нечисть и отпугивал живых.

Смерть, загадки, гниение, магия…

Хегола Тофф нахмурился и поднялся на ноги, вглядываясь в Город Ста Колоколен.

Если где-то есть колдовство, способное противостоять чарам альва, то там – в царстве исчезнувших великанов и одиноких теней.

Не сдаваться. Не бояться. Не сомневаться.

Вперёд!

* * *

Хегола пробыл там три месяца. Он поселился в крохотном лагере скальников под стенами Покинутого Асулена. Первым делом они спросили его: кто ты и чем заслужишь право жить рядом с нами, узнавать от нас тайны города?

В ответ Хегола с первой стрелы завалил огромную птицу онурри, пролетавшую высоко над горами: её мяса хватило на ужин целому лагерю. Так он был принят в ряды скальников.

Почти каждый день они с разведывательной группой уходили на тропы Асулена, каждый вечер, едва загорался закат, спешно возвращались назад – в юрты из натянутых на кости волков шкур оленей. Иногда Хегола покидал лагерь и с замиранием сердца пытался найти путь в Долину. Он всякий раз надеялся, что деревня вот-вот покажется в предназначенном ей месте – селяне выбегут к нему, причитая и охая, рассказывая о своём бытии внутри колокольчиков, а последним выйдет ужасно хмурый пристыженный Силграс и кое-как выдавит непривычные ему слова: «Прости, пожалуйста, Хегола. Я вернулся». И всё будет хорошо.

Но горные дороги плутали, следы путались, голова кружилась – Долины нигде не было…

Постепенно Хегола перестал ездить в знакомые деревни: не было сил врать и выкручиваться, отвечая, где, прах побери, все остальные. Он заглядывал только в селения по другую сторону от Асулена, где никого не знал, и жадно расспрашивал местных: они, случайно, не слышали никаких свежих слухов о Силле, владыке горных дорог? Не видел ли его кто в последнее время? Может, в округе просто появлялись странные молодые люди с белыми волосами и дурным нравом? Ответ на всё был один: нет.

Постепенно Хегола стал ходить в Асулен один. Сундук с колокольчиками он всегда брал с собой: не доверял своим новым соседям, хотя они ничем не провинились перед ним. Просто теперь, после предательства Силграса, Хегола не доверял вообще никому.

Однажды он добрёл до Рассветной башни.

Поговаривали, что здесь прежде располагалась великолепная библиотека, полная тайных магических знаний. В ней хранилось так много книг, что они не умещались в залах: фолианты и свитки, металлические и глиняные таблички заполняли всё пространство башни, лежали даже на ступенях лестницы, вьющейся снизу доверху, на подоконниках, просто на полу…

И пусть большую часть этих книг уничтожил и развеял колдовским ветром Катаклизм, а остатки разворовали скальники, Хегола всё же надеялся – не мог не надеяться! – что найдёт хотя бы одну… Где-нибудь в тайнике, заткнутую между гигантских плит, ждущую именно его – деревенского колдуна, отчаянно ищущего что-то, что сможет пролить свет на тёмные чары, окутавшие Долину Колокольчиков.

Хегола приходил в башню снова и снова. Он обошел её дважды, трижды, обломал ногти, ковыряясь в древних камнях, каждый раз к концу дня чуть не падал от голода и усталости. Больше всего надежд ему давали подвалы