Дорогой враг - Кристен Каллихан

больше некуда идти. Рыдание вырывается наружу, как только я покидаю дом Мейкона. Он стал и моим домом тоже. Я понимаю, что он зол и хочет побыть один, но оставить его в одиночестве — сродни предательству. Часть меня хочет развернуться и сказать ему: «Я никуда, черт возьми, не уйду». Но я причинила ему боль, и, если он хочет побыть один, я дам ему это.

Мама принимает меня без вопросов, хотя я знаю, что она видит, что я плакала. Она молча моет посуду, предоставляя мне минутку уединения.

Я сижу на своем обычном месте за столом, чувствуя себя двенадцатилетней. Меня так и подмывает попросить печенье с арахисовым маслом. Меня успокаивают знакомые звуки уборки и слабый аромат лимона, исходящий от дубового стола.

— Итак, — говорю я с дрожью в голосе. — Я снова здесь.

— Итак, — говорит она, откладывая тряпку для мытья посуды. — Что все это значит?

— Мейкон… — это все, что я могу выдавить, прежде чем расплакаться.

Когда слезы наворачиваются на мои глаза, мама ахает и садится рядом со мной, обхватывая своей холодной рукой мою.

— Он сделал тебе больно? — мягко спрашивает мама, но в ее голосе слышится намек на то, что она спустит шкуру с Мейкона, если это правда.

Мои губы дрожат в короткой улыбке.

— Нет. Вовсе нет. Он был… — подарком свыше — чудесным. Мы начали встречаться, и все было замечательно. Идеально. А потом появилась Сэм.

Мама изящно вскидывает свою седую бровь.

— Сэм? Значит, она наконец вернулась? Во что это девчонка ввязалась на этот раз?

— О, мама… — я прижимаю руку к своему разгоряченному лицу. — Во многое.

Мое признание приходит в виде нескончаемого потока слов, которые я быстро выплескиваю, чтобы скорее покончить с этим. Я рассказываю все, начиная с сообщения и заканчивая появлением Сэм в доме Мейкона. Я не раскрываю подробности того, за чем она нас с ним застала, но и не скрываю своей вины.

Когда я заканчиваю, то убираю руки с глаз и смотрю на маму.

— Ну и черт с этим, — говорит она. Я давлюсь смехом, и она выгибает бровь. — Некоторые ситуации необходимо проклинать. И эта одна из них.

— Ты права насчет этого. — Я прерывисто вдыхаю и пытаюсь сдержать слезы. Я похожа на протекающий кран. Вся жизнь, прожитая без слез, разрушилась за одну ночь. — Мейкону было неприятно, что я не сказала ему о звонке Сэм. И он зол, что я всегда пытаюсь прикрыть ее.

Мама кладет руку поверх моей.

— Делайла, дорогая, в его словах есть смысл. Почему ты предложила отработать ее долг? Ты не должна была этого делать.

— Он сказал, что позвонит в полицию. Если бы она отправилась в тюрьму… твое сердце…

Лицо мамы мрачнеет, в глазах собираются грозовые тучи.

— Делайла Энн, ты хочешь сказать, что посчитала меня настолько ранимой, что я не смогла бы справиться с ужасным поведением собственной дочери?

— Да.

Она вновь вскидывает свою седую бровь. На этот раз в предупреждении.

Мои плечи опускаются.

— Я боялась. Я не хочу потерять или видеть тебя расстроенной.

— Милая. — Ее рука возвращается к моей. — Что на самом деле тебя беспокоит? Почему ты чувствуешь такую необходимость защищать нас?

— Вы с папой выбрали меня, хотя не были обязаны. — Слезы снова наворачиваются. — Как я могу не отплатить тебе, изо всех сил стараясь защитить нашу семью?

— Отплатить мне… — тихо повторяет мама, прежде чем ее щеки заливает румянец и она притягивает меня ближе. Ее тонкие руки обхватывают меня, как стальные обручи. — Дорогая. Нет-нет. Скажи мне, что ты так не думаешь.

Я рыдаю навзрыд, полностью подавленная. Слова вырываются из глубины души, приглушенные ее плечом.

— Я была таким неуклюжим ребенком, творила полную неразбериху большую часть детства. Я хотела, чтобы ты гордилась…

— Я горжусь. — Она хватает меня за плечи и тянет назад, чтобы заглянуть мне в глаза. Ее полны слез. — Слушай меня внимательно, Делайла Энн. Ты выбрала нас. Я полностью уверена в этом. И в ту секунду, когда я увидела тебя, ты стала моей дочерью во всех отношениях.

— Мама…

Она слегка трясет меня.

— Во всех отношениях. Ты слышишь?

— Да. — Я тру свои слезящиеся глаза, чувствуя себя опустошенной.

Мама хватает салфетку и протягивает ее мне, но не отпускает меня, а прижимает к себе и качает, как делала в детстве.

— Ты всегда с полным отчаянием защищаешь нас, детка. И всегда так делала. В этом нет ничего плохого. Но не позволяй Сэм воспользоваться твоей любящей натурой. Таким образом она ничему не научится. Честно говоря, она слишком любит манипулировать.

— Мама, она твоя дочь.

Мама пожимает плечами.

— Я люблю своих девочек, но я ясно вижу недостатки в вас обеих.

— У нее случилась истерика, когда она узнала о нас с Мейконом.

— Тебя это так сильно волнует?

Я отстраняюсь от матери и сажусь, вытирая щеки. Небольшая вызывающая улыбка щекочет мои губы.

— Нет, не совсем.

— Хорошо. И она это переживет. — Мама быстро сжимает мои руки. — Ей придется, потому что у меня есть подозрение, что ни ты, ни Мейкон не забудете друг друга.

Я делаю глубокий вдох и смотрю на стол.

— Он сказал мне уйти. Сказал, что ему надо проветрить голову.

Голос мамы мягкий и нерешительный, когда она произносит:

— Ты любишь его?

Любовь. Мое сердце грохочет. Всю свою жизнь я избегала любви. По логике вещей я не должна была этого делать. Я знала, как выглядят счастливые, здоровые отношения. Брак моих родителей был идеальным. И все же всякий раз, когда я думала о том, чтобы влюбиться, то чувствовала некую боль, нерешительность. Любовь — риск. Для меня согласиться на риск означало стать уязвимой перед болью.

— Ты не должна говорить мне, что чувствуешь к Мейкону. Ты должна сказать ему. Ты сражаешься за всех, кого любишь. Может, пришло время показать Мейкону, что ты будешь сражаться и за него.

Сражайся за Мейкона. Я не думала о наших отношениях в таком роде. Неужели он этого хотел от меня? Я помню выражение его глаз, когда сказала, что ухожу. Он был потрясен. Даже разочарован.

Я устраиваюсь на ночь в гостевой кровати, боль в сердце становится такой глубокой и мощной, что я едва могу дышать. Одно можно сказать наверняка: мама была права, когда сказала, что я никогда не забуду Мейкона.

Глава тридцать вторая

Мейкон

Свет от экрана мерцает в темном кинозале. Я смотрю на проплывающие