Черное копье - Ник Перумов

– Стоять. Всем стоять! – рявкнул вдруг, стремительно вставая с места и тотчас оказываясь возле Малыша, Олмер – и вовремя, потому что ручищи Торина уже тянулись к горлу горбуна, а кинжал последнего уже был нацелен в лицо гному. – Прости меня, гном, – проговорил Вождь, кладя руку на плечо Малышу. – Да, жуткую вещь ты носишь! Но погоди, сейчас я попробую смягчить боль.

Олмер тоже выглядел неважно – лицо блестело от обильного пота, разом набрякли мешки под глазами, резче обозначились складки – и всё же хоббиту показалось, что этот явно измотанный столкновением с неведомой ему раньше силой Чёрных гномов Вождь куда больше походит на того, каким он был в день их встречи на Сираноне, ровно два года назад – словно засевшая в нём чернота была поглощена силами браслета, а новые тучи ещё не поднялись из глубины. Его голос был ласков и полон раскаяния за совершённую ошибку. Вождь поспешно сорвал перчатку с правой руки и поднёс ладонь к запястью Малыша, не прикасаясь, однако, к самому браслету. Прошла минута, другая – Малыш с изумлением воззрился на свою руку; даже отсюда хоббит видел багровый след сильного ожога, но боль, очевидно, проходила.

– Ну как, тебе легче? – обнимая гнома за плечи, спросил Олмер, и глаза его вновь были человеческими.

Малыш что-то промычал, вроде бы в знак согласия.

– Думаю, эти отборные самородки и самоцветы помогут тебе забыть о случившемся, – сказал Олмер и протянул Маленькому Гному увесистый мешочек размером с детскую голову.

Всё ещё ошалело глядя на свой ожог, Малыш принял дар, низко поклонился и хотел было что-то сказать, но прикусил язык.

– Ну а теперь твоя очередь, половинчик, – услыхал хоббит слово Вождя и сразу напружинился, напрягся, точно готовясь к прыжку.

«Что ему от меня надо? И Санделло этот… Ишь, глаз не сводит, за нож не схватишься… А Торин, похоже, не так уж был не прав. Чего проще – метнуть ему нож в горло, и делу конец… Все бы остолбенели – а мы, глядишь, ещё бы и поборолись!»

Однако тело хоббита послушно повиновалось не мыслям своего хозяина, а пришедшему извне приказу. И, вместо того чтобы попытаться незаметно вытащить один из метательных ножей, Фолко, словно в затмении, вплотную приблизился к Вождю.

– Разреши мне взглянуть на твой браслет, – не приказал, но попросил Олмер. – Пожалуйста!.. Мне это очень важно. Не бойся, я не стану пытаться снять его с твоей руки – теперь я понимаю их назначение и действие, но твой чем-то отличается от двух других – я чувствую это и хочу рассмотреть его получше.

Рука хоббита, опять же против его воли, медленно поднялась и легла на резной подлокотник кресла. Затылком Фолко чувствовал, как напрягся почти что прислонившийся к нему Санделло с обнажённым клинком в руке, – и что-то непреодолимое, навалившееся на его волю, парализовало её; малейшее движение – и ты узнаешь, как хрустит плоть, когда железо входит пониже лопатки, как содрогается в спазмах боли и ужаса всё твоё жалкое существо… То ли Олмер таким образом хотел оберечь себя от всех и всяческих случайностей, то ли обострившийся в минуту опасности разум хоббита стал чувствовать мысли Санделло?

Олмер склонился над запястьем Фолко, пристально разглядывая браслет.

«Ну что ты там можешь увидеть?.. Серый обруч, ничего больше! Не глазами, видать, смотришь…»

Браслет ожил внезапно. Когда Олмер приблизил лицо, таившаяся в его глубине огненная змея нанесла внезапный удар. Из серого браслет стал багряным, и стремительная молния грянула в глаза Вождю из распустившегося огненного цветка.

И тут вмешалась иная Сила; никакой человек не успел бы уклониться – со стороны это выглядело так, будто чья-то гигантская рука рванула Вождя – у того вырвался глухой, болезненный стон.

Волосы у хоббита стали дыбом – он уже ощущал вонзающийся ему в шею кинжал Санделло, который уж точно сперва ударит, а потом будет разбираться, но всё обошлось. Горбун судорожно дёрнулся за спиной Фолко, но замер, остановленный властно поднятой рукой Вождя. Все словно окаменели.

Кожа на щеке Олмера быстро почернела, потом треснула; показалась кровь, обильно заструившаяся по шее и подбородку. Он медленно коснулся раны пальцами, стягивая вместе её постепенно расходящиеся края, и вновь хоббит удивился происходящей в нём перемене. Несмотря на боль, а быть может, благодаря ей, сообразил Фолко, вспомнив Отона на краю ямы Небесного Огня, – взгляд Олмера стал ещё чище, что-то неуловимое исчезло с лица, пропали куда-то залегшие то здесь, то там тени, заметные только вблизи, но делавшие его облик много суше, чем он был на самом деле. Кровь словно смывала с него нечто наносное, и на миг хоббиту почудилось, что отбрасываемая Вождём тень зашевелилась и сделала несколько шагов назад… Сейчас перед Фолко был человек – почти человек; Сила, засевшая в нём, приразжала когти, – но это не могло продолжаться долго. Не делая даже попытки утереть льющуюся кровь, по-прежнему держа левую руку во властном жесте, приказывающем никому не двигаться, Олмер пальцами правой руки медленно водил вдоль краёв рубца, и во взгляде его внезапно появилось нечто, похожее на немой отчаянный крик: «О ужас! Что же я наделал!»

Однако это длилось недолго. Сила, обладателем которой он был, быстро справилась с затруднениями – Олмер лишь провёл над раной правой рукой, стирая ладонью кровь, – и на месте обрывков чёрной, помертвевшей, словно обугленной, кожи появилась тёмно-вишнёвая корка подозрительно быстро запёкшейся крови.

«Чудеса… – остолбенело подумал Фолко; три года странствий научили его разбираться в ранах. – У тебя ж была жила перебита! И так быстро всё остановить?..»

– Лекаря! – раздался резкий крик Санделло над самым ухом хоббита.

– Нет… не стоит, – с некоторым трудом произнёс Олмер. – Однако сядьте, мои верные друзья. Ваши подозрения беспочвенны. Я понимаю, что вы сейчас подумали, но вы не правы.

Только теперь пришедший в себя хоббит увидел, что он со всех сторон окружён колючим частоколом обнажённых мечей. Шею сзади что-то холодило, и он понял что.

– Санделло, – стараясь, чтобы голос не слишком дрожал, произнёс Фолко, – прошу тебя, убери свой нож от моего затылка.

– Сядьте, сядьте, – продолжал успокаивать своих приближённых Олмер. – Это сделал не половинчик, я виноват сам.

– Мой Вождь, этот маленький воин носит на руке стреляющий молниями браслет, – негромко, но с железной непреклонностью в голосе сказал Санделло. – Никто не может доказать, что это не он ударил тебя.

– Никто не может доказать и обратного, – несколько ворчливо отозвался Олмер. – Погоди, Санделло, тут всё не так просто. Я чувствую тут Силу, к которой наш половинчик не имеет ни малейшего касательства… Я хотел вглядеться попристальней – и был наказан. Успокойтесь! У славного хоббита Фолко Брендибэка не было намерения причинить мне вред.