Шрамы - Вера Холлинс

с особым вниманием, его взгляд остановился на моих губах, которые нежно обхватили горлышко. Он взял у меня бутылку и сделал глоток.

Теперь пришла моя очередь заворожённо наблюдать за ним. Он допил остатки и вернул мне бутылку. Хм. Это было предусмотрительно.

Он кивнул на то, что нас окружало.

— Твоя мама перестаралась с этим домом, — произнёс он.

Я фыркнула.

— Расскажи мне об этом.

— Это место очаровательно, но оно слишком большое. Мне было бы ужасно скучно в таком огромном пространстве.

— Я уверена, что ты бы так не сказал, если бы вокруг тебя была армия красивых девушек.

— О, да! Мы бы устраивали оргии целыми днями!

— Фу, нет! Ты не мог этого сказать! Теперь я не могу избавиться от этого ужасного образа в голове.

Он рассмеялся.

— Ты сама начала этот разговор, так что теперь всё зависит от тебя. И что, по-твоему, я буду делать со всеми этими девушками? Изучать географию?

— В каком-то смысле ты бы так и сделал, — пробормотала я себе под нос. — Ты бы изучил географию их тел.

— О чём ты там бормочешь?

— Ни о чем.

Он ухмыльнулся.

— Ты обижена? Ты ревнуешь?

— Да, я завидую заднице Рианны.

Он усмехнулся.

— У тебя задница лучше, чем у неё.

Мои глаза расширились, а сердце пропустило удар.

— Почему ты говоришь так, будто разглядывал мою задницу по меньшей мере сотню раз?

Он улыбнулся и положил голову мне на плечо, и я резко вдохнула. Тепло разлилось по моим венам, окутывая меня, словно его пьянящий аромат.

— Эй, подвинься! — Я попыталась оттолкнуть его плечом, но он не сдвинулся с места.

— Всего лишь ненадолго. Я не собираюсь тебя есть, — усмехнулся он. — Хотя, если ты понимаешь, о чём я говорю…

Моё дыхание участилось, а сердце забилось быстрее. Мне казалось, что кто-то засунул мне в рот вату, и я не могла дышать, не в силах выбросить из головы этот ужасный образ.

— А ты можешь? — Процедила я сквозь зубы.

Его единственным ответом был смех. Извращенец!

Я старалась выровнять дыхание, вглядываясь в темноту, окружающую сад.

— Ладно, давай поговорим серьёзно на секунду. Ты любил кого-нибудь из этих девушек? Или они были просто временными увлечениями?

— Нет. Они ничего не значили. — Он ещё крепче прижал голову к моему плечу. — Я никогда не влюблялся.

Я повернула голову, чтобы увидеть его выражение лица, но он уткнулся лицом мне в плечо, и я не могла его разглядеть.

— Почему нет?

Он не сразу ответил, и я засомневалась, собирается ли он вообще что-то говорить. Наконец, он глубоко вздохнул.

— С тех пор как наша мать разрушила нашу жизнь и бросила нас, я не мог доверять ни одной девушке. Я пытался, но всё, что я видел, это как она отвернулась от нас. Отвернулась от Эли, который нуждался в ней больше, чем когда-либо. Она разбила сердце моего отца и оставила его одного заботиться о нас. Что за мать так поступает?

Я сжала руки на коленях в кулаки. Вот стерва.

— Значит, это она устроила аварию и просто сбежала? В этом мире нет проклятия, достаточно сильного для таких, как она.

— Это ещё не всё. Она уехала только после того, как другой водитель подал на неё в суд, и мы обанкротились, выплатив компенсацию.

— Погоди, что? Другой водитель подал в суд на твою мать?

— Да. Это она была виновата в том, что произошёл несчастный случай, и он хотел нажиться на этом.

— Какой негодяй.

— Не больше, чем моя собственная мать, которая бросила нас в беде, которую сама же и создала. Она развелась с моим отцом и нашла новую семью. Больше мы о ней ничего не слышали.

Я сжала кулаки, чувствуя, как во мне закипает гнев.

— И она даже ни разу не позвонила, чтобы хотя бы проведать Элая?

— Нет.

Она не была матерью. Она была просто эгоистичной сучкой, которая сбежала, когда её семья нуждалась в ней больше всего, после того, как они заплатили за её ошибки.

— И так будет лучше, — добавил он. — Я не хочу иметь с ней ничего общего. Насколько я понимаю, её не существует.

— И тебя это устраивает?

— Да, — сказал он, и в его голосе не было ни капли раскаяния или желания увидеть мать.

Я осознавала, что он пережил это, и это вызывало восхищение. Но в то же время было грустно видеть, что он не может рассчитывать на поддержку собственной матери. Я взглянула на него, ощущая непреодолимую потребность быть рядом с ним и попытаться сделать его прошлое более счастливым.

Он всегда производил впечатление человека, который обладает всем, словно восседая на троне на вершине мира. Однако на самом деле его шрамы были слишком глубокими, как и мои. Он жил за маской, которую использовал как щит от мира. Я была более чем знакома с этой тактикой.

Мы были так похожи. Такие разные, но в то же время такие похожие, что я не могла не почувствовать себя ближе к нему. Я глубоко вздохнула и закрыла глаза, снова балансируя на грани, которая определяла мою уязвимость. Один неверный шаг, и я могла бы упасть в бездну.

— Теперь ты понимаешь, почему я не могу доверять девушкам? Если моя собственная мать могла так поступить со своими детьми и мужем, то что может сделать какая-то случайная незнакомка? Я не могу открыться никому.

Я не могу доверять. Не могу никому открыться. Я словно слышала себя.

Он был мной. Я была им. У нас обоих были свои шрамы.

— Но сейчас ты открываешься мне, — тихо сказала я.

— Я думаю… я думаю, что да, — ответил он с удивлением в голосе.

Он начал рисовать ленивые круги на моём бедре, и от этого прикосновения по всему телу пробежали мурашки. Я затаила дыхание, размышляя, стоит ли мне позволить ему продолжать, но затем он удивил меня ещё больше, спросив:

— Ты не против?

Он нарисовал ещё один круг, на этот раз чуть выше, и, черт возьми, это было слишком приятно. Я прикусила губу.

— Нет, — прошептала я, не в силах сдержать свои эмоции. Мне хотелось, чтобы он прикоснулся ко мне чуть ближе, совсем чуть-чуть. Я была настолько поглощена своими чувствами, что не могла поверить в свою реакцию.

Он словно прочитал мои мысли и, учтя мои желания, переместил руку на дюйм выше, где она задержалась на несколько мгновений, прежде чем снова опуститься и остановиться на моем колене. Разочарованная, я прикусила губу.

Я посмотрела на звездное небо и задала вопрос, который мучил