Через розовые очки - Нина Матвеевна Соротокина

Шаман в девятом поколении оказалась тучной, красивой дамой. Пышную грудь ее украшали бусы и амулеты, на голове сооружение из иссиня–черных волос, раньше такую башню называли "халой". Перебирая амулеты холеными наманикюренными пальцами, шаманша сверилась со списком, попросила отдать деньги вперед, сообщила, что с Натальей Мироновной работать будет не она, а ее ассистент Анатолий, потом как‑то неестественно выпрямилась и произнесла речь. Голос у нее был томным, ласковым, а набор слов столь непривычным для уха Натальи Мироновны, что прошло некоторое время, прежде чем сквозь фразы начал просвечивать смысл. Полногрудая дама, оказывается, поклоняется силам природы. Горы и степи для нее святое. Строй в душе свою чистую юрту, и будешь спасен. И еще… она, мол, видит, что дело у клиентки сложное и требует полной самоотдачи, а ей сейчас необходимо что‑то там сделать со своей аурой, потому что много зла в мире и какая‑то деталь в ее сознании, или еще где‑то, притупилось. Огромные, величиной с булыжник, камни в кольцах слепили глаза игрой шлифованных граней, бисеринки пота оторочили ярко накрашенные шаманские губы, а она все куковала и куковала, глупая птица.

Наталья Мироновна уже пожалела, что пришла в эту дыру, но тут ее как‑то ловко втолкнули в ближайшую дверь, и она предстала перед ассистентом. Молоденький, худенький, как кузнечик, волосики торчком, словно он уже в утробе матери стал панком. И еще этот взгляд! Наталья Мироновна вдруг заробела. Взгляд у Анатолия был необычайно цепкий, он заглядывал прямо в душу и одновременно ощупывал юрким зрачком все вокруг. Когда первая оторопь прошла, Наталья Мироновна сообразила, что у ассистента просто сильнейшее косоглазие.

Не будем описывать действа, которые производил косоглазый ассистент. Кому очень надо, пусть заплатит сотню и сам на себе попробует силу колдовских чар. Наталья Мироновна назвала все это одним словом — "морок". Зачем‑то он очень внимательно рассматривал Варину фотографию, потом положил ее ликом вниз и принялся шептать и делать какие‑то пасы бледными узкими руками. Наталья Мироновна немедленно фотографию отобрала, а тот и не воспротивился, заявив, что уже "проник в суть". Ска–ажите, пожалуйста… Еще присовокупил, что сглаз необычайно сильный, а потому объекту (это Варя‑то объект!) для очищения требуется пройти через обратную ломку, а может быть, даже через травму. Здесь уже Наталья Мироновна не нашла нужным себя сдерживать. Она им все сказала. А Анатолий только кивал безучастно, ну совсем как Варвара, тебя самого — птенца сглазили, и приговаривал, что через два месяца, не позднее, следует повторить сеанс.

Она не сразу вернулась домой, зашла в двенадцатую квартиру к Татьяне Петровне, рассказала все в лицах. Посмеялись. Потом подруга предположила, вроде бы в шутку — а вдруг будет прок? И тут же усомнилась — дуры мы дуры, лучше бы тортик купили и чаю хорошего.

Дома у Натальи Мироновны роток был закрыт на замок. А если Виктор и Марина ничего не знают о ее визите к шаманше, то его, этого визита, как бы и не было. И выкинем этот вздор из головы. Наталья Мироновна поставила Варину фотографию на место — за стекло в книжный шкаф, приняла ванну, чтобы смыть с себя неприятные воспоминания, и улеглась с книгой в кровать. Книга была из ее любимой серии ЖЗЛ про Сеченова, а может быть Вернадского или Чижевского. Она читала с упоением. Какой человек! Сейчас таких нет. И неизвестно, будет ли когда‑нибудь подобный. Одиннадцать… Она уже потянулась к торшеру, чтоб выключить свет. И в этот момент в прихожей зазвонил телефон.

3

Марина подоспела к телефону первой. Крайне нелюбезный, можно сказать, злой, женский голос спросил:

— Это квартира Соткиных?

— Да, это мы, — подтвердила Марина.

— А Соткина Варвара здесь проживает?

— В данный момент не проживает, она уехала за границу. Но вообще, это ее дом. Простите, с кем имею честь говорить?

Особа на том конце провода плевала на Маринину честь, она не пожелала представиться и продолжала с прежним напором.

— Ни в какую заграницу она не уехала. Она у нас в травме лежит с трещиной в черепе. Вы кто ей будете?

— Мать, — прошептала Марина.

Она отказываясь верить услышанному и, инстинктивно защищаясь от беды, уцепилась за трезвую мысль- все это розыгрыш, все сделано по Варькиному наущению, знать бы только, какую цель преследует жестокая дочь.

— Хороша мать, — прокаркала трубка. — Безобразие! Поздно теперь плакать‑то. Расскажу, конечно, что ж не рассказать. Нашли ее на улице без признаков жизни. Ни денег, ни паспорта — ничего! Одни ключи в связке. Благодарите Бога, что нянечка в раздевалке честная попалась. Могло бы это пальтишко кожаное висеть на вешалке до второго пришествия. А она подумала — дай‑как я потайные карманчики проверю. В таких импортных пальтецах много карманчиков бывает. Иные не сразу и заметишь.

— А сейчас… Ах ты, Господи. Моя дочь пришла в себя?

— Пришла…

— Вы же у нее могли узнать имя и адрес.

— Да не соображает она ничего. Молчит, как пенек.

" Какая непроходимая хамка! — пронеслось в мозгу. — Так говорить о пострадавшей… Неужели все это правда и пострадавшая — Варя". В дверях стояли с одной стороны Виктор Игоревич, с другой Наталья Мироновна. Виктору ничего не надо было объяснять, он и так все понял, а Наталья Мироновна воздевала руки и подпрыгивала от напряжения, порывалась вставить фразу.

— Когда это случилось? — продолжала Марина. — Когда ее нашли?

— Уж неделя прошла, а может и того больше. Надо по книге регистрации посмотреть.

— Неделю она у вас лежит, а вы только сегодня позвонили! Ну как так можно?

— Так визитку эту старую час назад нашли. И не кричите на меня! Вместо благодарности, честное слово…. Если у вас дочка пропала, ее разыскивать надо было — по больницам, моргам. Время‑то какое на дворе. Записывайте адрес больницы.

Записала… Потом аккуратно положила трубку на рычаг и уставилась в пол невидящими глазами. Лицо ее было не просто бледным, а серым и мятым, как солтатская портянка. Потом рука стала шарить по столешнице в поисках сигареты. Виктор Игоревич тут же подскочил с зажигалкой, а Наталью Мироновну наконец прорвало.

— Да не молчи ты, скажи хоть слово. Варвара в больнице? Внучка моя в больнице, да? Виктор, убери свою зажигалку, ты же ей пальцы сожжешь. Марина, да ты слышишь ли меня? Ее вспрыснуть надо, вот что!

Наталья Мироновна "вспрыснула" дочь