Новая история Второй мировой - Сергей Переслегин

Разумеется, все это могло закончиться только значимой катастрофой — политической, экономической или военной. Или комбинацией этих вариантов. И управленческие элиты оказались перед выбором: потерять конкурентоспособность, ориентируя общество — в момент системного кризиса! — на воспитание субпассионариев или же пожертвовать легкой управляемостью и предсказуемостью и создавать борцов и героев — на случай вполне вероятной войны.

Сам Л. Гумилев считал, что пассионарность задается на генетическом уровне, причем относится к рецессивным генам. Это объясняет характер пассионарных волн: мутация, быстрый всплеск пассионарности, затем медленный спад признака — по мере вымывания рецессивного гена из популяции. Но, конечно, генетическим механизмом не объяснить ни механизм быстрого снижения европейской пассионарности после 1968 года, ни пассионарные всплески в мировых войнах. По–видимому, кроме генетических, работают и два социальных механизма–отбраковка пассионариев на ранних ступенях карьеры с оттеснением их на социальную периферию[125] , и кризисное усиление пассионарности. Жанна д'Арк имела пассионарность п + 2 и относилась к пророкам — но совершенно не очевидно, что пассионарность проявилась бы в ней в любой исторической ситуации. Эпохи «сражающихся царств» не только требуют полководцев, но и создают их из совершенно обычных людей.

Мышление стратегемами, конечно, не гарантирует быстрого роста пассионарности. Но рассуждая в категориях войны, принимая войну, личностный антагонистический конфликт как практически неизбежный спутник развития, рано или поздно приходишь к пониманию необходимости рисковать и жертвовать. Временем, силами, деньгами, убеждениями, а иногда и жизнью. Может быть, изучение технологий войны и не лучший способ повышения пассионарности, но, по крайней мере, это общедоступный способ.

Стратегия и протоколы общения

Военное мышление волей–неволей насыщает язык военной семантикой. Военная семантика подсказывает определенный способ общения, и это вовсе не язык приказов, вернее, не только язык приказов.

Общение современных людей крайне неэффективно. Коммуникационные структуры эпохи постмодерна перегружены словами и словоформами, неуправляемы и бессодержательны. Реальное, смысловое содержание двухчасового разговора может быть записано на половинке тетрадного листа размашистым почерком, если это содержание вообще есть.

В целях оптимизации процессов мышления и коммуникации создан технологический пакет «лингво», ключевым элементом которого являются «протоколы общения».

Протоколов в настоящее время описано пять, просветленными людьми эпохи создается шестой. Описываются протоколы (правила) достаточно просто, но овладеть ими на таком уровне, чтобы они действительно управляли коммуникацией многих и мышлением группы, трудно. Военная семантика — фактом своего существования — задает Административный протокол.

Это непопулярный и неприятный для отдельного человека протокол, предельно ограничивающий свободу личности. Его базовые метафоры «Ты — начальник, я — дурак», «Он старший, он и отвечает», «Как принято, так и будем делать», «А если что — читай Устав!». Рабочая энергия Протокола 1 — подавление чужой воли, агрессия.

Административный протокол является формальным, логическим, реестровым. Это — типовое положение о конкретной работе, сделанное с особой тщательностью. В данном протоколе понятие «убеждение» — не определено. Вместо него определено понятие «правило».

К административным протоколам относится воинский Устав, система государственных законов (от Уголовного Кодекса до правил уличного движения), корпоративные правила и регламенты, служебные расписания и т. п. Менее очевидно то, что к этому же типу протоколов относятся все формы регламентов, правила оформления научной статьи (и вообще язык науки) и даже разнообразные писанные этические кодексы (клятва Гиппократа и т. п.).

Требования Административного протокола просты и понятны:

• Соблюдайте регламент

• Подчиняйтесь старшим (Ведущим, Службе Безопасности и т. д.)

• Используйте только разрешенные референции

• Прежде чем принять решение, нужно выслушать и учесть мнение всех (традиционно — начиная с младшего по званию).

И в чем смысл, зачем все это надо? Что мы выигрываем, пользуясь Административным протоколом, что мы им экономим?

Во–первых, время. Во–вторых, эмоции. В реальном мире приходится выполнять чьи–то распоряжения и добиваться того, чтобы выполнялись ваши. Наличие Административного протокола резко снижает информационное сопротивление: приказ унижает подчиненного не больше, чем запускающий импульс унижает триггер. В-третьих, протокол действует в обе стороны, поощряя самодурство начальника не больше, чем недисциплинированость подчиненного, обеспечивая, как ни странно это звучит, специфический вид равенства. Во всяком случае, если в вашей организации действует Административный протокол, вы точно знаете, за что вы отвечаете, а за что нет, и можете быть уверены, что в критической ситуации ваше мнение будет услышано, а ваши интересы — учтены. Если соблюдается административный регламент конференции — значит, все доклады будут услышаны и обсуждены, причем интенсивность коммуникации будет высокой, и вся она будет выстроена вокруг заявленной организаторами базовой проблемы.

Административный протокол, включая в себя Уставы, эмулирует опыт предшествующих поколений, что иногда бывает очень полезным. Не следует переоценивать этот опыт — но надлежит помнить, что большинство Уставов написано кровью.

Есть такой тренинг, условно он называется он «Подводная лодка». Участникам объявляют, что они находится в отсеке подводной лодки, который медленно заполняется водой. Выходить можно только по одному, первый наверняка спасется, последние имеют шансы погибнуть. Содержание тренинга в том, что нужно установить, в каком порядке участники выходят. Для поддержания дисциплины есть один пистолет. Обычно на этом тренинге разыгрываются весьма бурные сцены. Но если люди владеют Административным протоколом, все очень просто, поскольку ответ известен с самого начала.

«А в чем проблема? Сначала выходят гражданские лица — дети, потом женщины, потом мужчины. Дальше порядок понятен: сначала младшие по званию, при равенстве званий — младшие по возрасту. Командир (тот, который с пистолетом) покидает отсек последним».

В реальной жизни вы вряд ли попадете на тонущую подводную лодку–однако приведенная выше формула является прагматически полезной в очень и очень многих ситуациях.

Наконец последнее. Административный протокол позволяет выстраивать отношения с собственными субличностями, страхуя вас от шизофрении.

То, что война и военная семантика связана с Уставами, приказами и, следовательно, инсталлирует Административный протокол, вполне понятно. Менее очевидно, что стратегическое мышление способно породить и протокол гораздо более высокого уровня. Со времен Сунь — Цзы, с V века до нашей эры, стратагемы выражаются на метафорическом языке, что подразумевает владение Метафорическим протоколом.

Этот Протокол построен на понятиях и формулах. Мыс–леобраз, фрактал: «я тебя слышу…», «правильно ли я понял, что…», «я вижу…», «я буду это думать…» Основная энергия протокола — энергия познания, энергия совместного мышления, взаимопонимания, растворения друг в друге, энергия связи с обобщенным Всевышним.

Требования Метафорического Протокола:

• Визуализируйте мысль, обсуждайте ее сюжет, не брезгуйте конверсией от мысли, не давайте теме упасть.

• Все время фиксируйте промежуточные результаты разговора.

• Управляйте метафорами, в конце будьте готовы переписать полученный результат с метафорического языка на язык более низкого уровня.

• Будьте осторожны — спонтанный коллективный танец может завести вас в ловушку.

Итак, военная семантика дает два уровня протокольнос–ти: Административный и Метафорический. Этого, конечно, далеко не достаточно, но нужно иметь в виду, что большинство людей не способны нормально поддерживать даже один–единственный протокол. В стране слепых — и кривой король.

II. Как это делается?

Стратегирование как схематизация

Все очень просто. Делим лист бумаги на две части. На одной половине зарисовываем то, чем мы располагаем. Как правило, это время, выносливость, знания и умения, особые таланты. Все вместе может эмулироваться временем. В сутках 24 часа, в неделе 7 суток, рабочие и учебные ритмы большинства из нас недельные. Значит, имеем в активе максимум 168 часов — «дивизий». Но это — теоретический максимум. В реальности приходится спать хотя бы по четыре часа в сутки. Да и двадцатичасовой рабочий день может выдержать далеко не каждый: дивизий на фронте вроде бы много, но их боеспособность низка.