Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера - Том Шон

его эмоциональный центр, хотя я сам такого не ожидал. Изначально я развивал роман между Протагонистом и Кэт. Что было бы логично, это в духе Флеминга. Но потом мы с Джоном Дэвидом поняли, что сценарий ведет нас в другую сторону. История складывалась так, как ей было угодно, и я заметил, что гораздо сильнее сопереживаю Протагонисту и Нилу. Финал очень напоминает вестерн или “Семь самураев”: герои расходятся – но затем их отношения выходят на новый уровень. Съемочная группа не могла от них оторваться. Хотя обычно команда не очень следит за сюжетом и не выражает свое восхищение игрой актеров. Мы снимали под палящим солнцем на вершине горы, над головой летали вертолеты. Обычно группа обращает внимание на драматичные сцены, когда обстановка более интимная, а артисты играют более эмоционально. У нас же все было очень масштабно. Но в тот момент все три актера просто творили чудеса. Мы трепетали от напряжения».

* * *

Уже в начале ноября 2019 года, монтируя «Довод» вместе с Дженнифер Лэйм, Нолан размышлял о том, какой будет реакция зрителей. «Мы хотели, чтобы история работала как палиндром, – говорит режиссер. – И если кто-то купит фильм на DVD и прокрутит его задом наперед, то не заметит расхождений. Сейчас, снимая такое кино, я неизбежно веду диалог с культурой, а также со зрителями перед экраном. Есть в этом что-то нездоровое. Я просто пытаюсь делать свою работу. Но приходится решать, для кого я снимаю этот фильм – для тех, кто увидит его в кинотеатрах, или для тех, кто будет разбирать его с маниакальным упорством, все трижды пересмотрит, затем пойдет в интернет и станет гуглить, что да почему. У таких зрителей наверняка будет множество вопросов, и у себя в голове я могу ответить на большинство из них. Но стоит ли вставлять эти ответы в фильм?»

Похоже, Нолану непросто принять решение. С одной стороны, он жестко придерживается внутренней логики и хочет, чтобы у него на все был готов ответ, хотя бы и неоднозначный – как было с «Помни». С другой стороны, после онлайн-вивисекций «Начала» и «Интерстеллара» режиссер не менее сильно желает отстоять свое право на художественную условность – на фильмы, где никто не платит за такси. Похоже, Нолан также ведет диалог с самим собой; или, как минимум, со зрительскими ожиданиями от своих фильмов. В каком-то смысле его карьера – это разговор с публикой: в реальном времени они обмениваются словами и реакциями, словно бесконечное эхо. «Помни» вводил в замешательство, «Бессонница» все объясняла. «Темный рыцарь» бил по голове, «Начало» и «Интерстеллар» пробуждали чувства. «Дюнкерк» многих удивил (особенно из числа новых фанатов), а «Довод» лишь подтвердил, что Нолан окончательно стал одним из тех влиятельных режиссеров, что, подобно Спилбергу или Линчу, самим своим присутствием характеризуют свое кино. И если «Начало» было для Нолана сродни «Головокружению», то «Довод» со всеми его завихрениями времени, внезапными предательствами, бескрайним бруталистским бетоном и камео Майкла Кейна – это скорее «На север через северо-запад», фильм-вариация на все традиционные «нолановские» мотивы. Осознав себя как бренд, режиссер испытал некоторый дискомфорт: он словно создал для себя рекурсию и в ней застрял.

«Вчерашние битвы разгорались вновь, с конца к началу», – писал Марк Твен в повести «Таинственный незнакомец».

Съемки многофигурной кульминации фильма на развалинах Стальска-12 в Лос-Анджелесе.

Съемки на заброшенном карьере в Южной Калифорнии.

«Можно ли быть искренним и в то же время смотреть на себя со стороны? Я в этом не уверен, – размышляет Нолан. – Некоторые сцены в “Доводе” напрямую повторяют то, что я снимал раньше (например, у меня уже была гильза, возвращающаяся в пистолет), но я не хотел от них отказываться, и в том моя искренность. Работая над сценарием, я на некоторое время пропал и никому не говорил, чем занимаюсь. Потом я показал черновик брату и спросил: “Тебе не кажется, что я повторяюсь?” А он ответил: “Нет, скорее, это апофеоз определенных идей”. И я сказал: “Отлично. Вот и я так думаю”. Свои увлечения я выношу на публику, поэтому зрители могут наблюдать за развитием тех или иных идей – и в некотором смысле это хорошо. Но я боюсь, что меня начнут сводить только к ним. Будут говорить: “Ну вот, он повторяется”. Это опасное знание. И да, я держу его в голове, однако я не считаю “Довод” вариацией на свои прошлые фильмы. Я лишь стараюсь следовать импульсам, которые сделали меня режиссером. Иными словами, когда я закончил “Дюнкерк”, я не говорил себе: “Надо бы снять новое «Начало»!” Такие мысли ко мне даже не приходили. Что же касается эмоций, то “Довод” – это кино, которое я носил под сердцем. Это кинематографическое выражение моих увлечений».

«Сравнение с “На север через северо-запад” мне кажется оправданным, – продолжает Нолан. – В том смысле, что у “Начала” была очень эмоциональная предыстория; “Довод” же совершенно оторван от реальности. Эмоции там запрятаны в глубине сюжета. Мне кажется, у наиболее интересных режиссеров всегда есть свой узнаваемый стиль, в каком бы жанре они ни работали. Они снимают кино определенным образом и иначе не могут. Конечно, со временем стиль может эволюционировать. И я надеюсь, что мои фильмы тоже постепенно меняются и развиваются. По-моему, во многих отношениях “Довод” не похож на мои предыдущие работы, но я это специально не отслеживаю. Иначе я бы растерял свою искренность. Я не хочу что-то менять, просто чтобы были перемены. Мой подход – снимать искренне. Если я прихожу в кино и не чувствую, что режиссер влюблен в свое кино, – для меня это время на ветер».

* * *

В 1956 году физик-ядерщик Цзяньсюн Ву при поддержке Национального бюро стандартов США решила провести эксперимент, чтобы раз и навсегда выработать операционное определение различий между понятиями «лево» и «право». Долгое время считалось, что в природе они представлены равноценно. Дескать, наш мир в своем зеркальном отражении не претерпит значительных изменений. Американка китайского происхождения, Ву предположила, что реальность не настолько четная, как все думают. И вот между Рождеством и празднованием нового, 1957 года, пока ее муж на лайнере «Королева Елизавета» плыл в Китай проведать семью, ученая поместила атомы кобальта-60 в вакуумные колбы и начала раскручивать их при очень низких температурах. Магнитный момент ядер кобальта она привязала к мощному магнитному полю, чтобы все ядра в одной колбе вращались в едином направлении. Затем она подсчитала, сколько электронов образовалось при распаде ядра. Если разницы в направлениях действительно нет, то число электронов будет