Письма, телеграммы, надписи 1927-1936 - Максим Горький
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шагинян требует от критики «руководства». Это едва ли правильно, требовать следовало бы совместной дружеской работы. Романисты, новеллисты, драматурги тоже ведь руководят критикой, предлагая ей типический, в образах обработанный материал для создания публицистических — т. е. идеологических — выводов, для построения социальной этики и эстетики. Требование написать историю литературы — понятно, но «отдельные монографии о каждом писателе» — это ничего не принесет, кроме вреда писателям.
Весьма ценно указание Шагинян на необходимость критических оценок русской литературы сравнительно с литературами братских республик.
М. Горький
1154
К. А. ИЕРОПОЛЬСКОМУ
3 марта 1935, Москва.
Тов. Иеропольскому.
Никаких «поправок» в заметку Вашу не могу внести. В Ростове жил около порта, в подвале каменного дома, у старухи, которая сдавала на ночь «углы» по пятаку за ночлег. Вместе со мной ходил ночевать к ней матрос Петр, фамилию не ясно помню, что-то вроде Байда, Галайда. Ему я писал из Тифлиса. Кроме его, в Ростове я встретил знакомого по Борисоглебску, Евгения Тросткина, паренька, изгнанного из какого-то казацкого училища в Урюпине; паренек оказался «маркировщиком» по пристани, очень бойкий, грамотный. В 96 году он служил в Н.-Новгороде конторщиком на Сибирской пристани «Кавказ и Меркурий» и перед приездом царя был выслан в числе многих других. Вот и все. Ему тоже писал раз или два.
Не можете ли Вы передать редакции «На подъеме», чтобы мне выслали комплект книжек журнала? Буду очень благодарен.
Всего доброго.
М. Горький
1155
СУЛЕЙМАНУ СТАЛЬСКОМУ
Середина марта 1935, Москва.
Уважаемый товарищ Сулейман Стальский!
Я очень виноват пред тобой, виноват в том, что не мог ответить на твое письмо в течение двух месяцев. Это объясняется тем, что очень много спешной работы и я не успеваю во-время исполнить ее.
Но твое желание — исполнено: в Дагестан, вероятно, уже выехали русские писатели для того, чтоб сделать книгу по истории Дагестана, изобразить картину длительной кровавой борьбы горцев против царского самодержавия, против грабителей купцов и кулаков Терской области. Эта мужественная борьба Дагестана должна быть написана, но мне кажется, что было бы лучше, если б о ней написали сами горцы. Вероятно, в Дагестане сохранились в памяти старых людей, бывших бойцов, боевые песни, рассказы, легенды — вот что и должно быть основой истории вашего края. Наверное, у вас есть хорошо грамотная молодежь, — сделайте так, чтоб она собрала и записала рассказы о прошлом Дагестана, чтоб она нашла документы по истории своей родины и рассказала о ней всем людям Союза Социалистических Республик. Хорошее дело будет.
Крепко жму твою руку, будь здоров!
Да хранит тебя твой народ!
М. Горький
1156
Л. 3. МЕХЛИСУ
19 марта 1935, Москва.
Товарищ Лев Захарович —
мне кажется, что совершенно необходимо привлечь к работе по книге «20 лет» литераторов всего Союза, всех народностей, даже и самых мелких. Мотивация этой необходимости — ясна: всесоюзная литература должна стремиться воспитать себя идеологически единой и т. д.
Поэтому я бы предложил немедля оповестить литераторов Союза о нашем начинании и, не ограничиваясь этим, послать литераторов наших по всем республикам, по автономным областям для организации рабочих групп на местах, т. е. в Армении, Белоруссии, Биробиджане, Грузии, Азербайджане, Чувашии и — повсюду, не исключая ненцев, тувинцев, каракалпаков. Таким образом мы получили бы приблизительный итог работы, совершенной на всех точках Союза за определенный отрезок времени.
Что Вы скажете по этому поводу?
Привет.
М. Горький
19. III. 35.
Р. S. Надо бы торопиться с этим делом. Нужно писать статейку, нечто вроде воззвания к нацменам.
С «Историей деревни» тоже поспешить бы.
А. Горький
«Правда» сильно ошиблась в оценке книги «Песни французской революции», книга изображает рост революции в песнях, первые 24 песни показывают, как издыхала надежда на короля, остальные — числом более сотни — песни ярко революционные. По типу этих песен создавались песни Парижской Коммуны и — насколько они в памяти трудового народа, об этом говорит поэзия современных «шансонье», посвященная событию 6 февраля.
Кто это рецензировал так небрежно?
А. П.
1157
А. С. ЩЕРБАКОВУ
21 марта 1935, Москва.
Дорогой А[лександр] С[ергеевич] —
мне кажется, что следует выбрать пяток литераторов-критиков и предложить им сделать «обзоры» литератур: армянской, азербайджанской, грузинской, татарской, украинской, а также дать и очерки роста литератур народностей более мелких.
Необходимость этой работы диктуется такими соображениями:
названные литературы являются — в большинстве «продукции» их — делом «интеллигентов», а посему требуют серьезного внимания к ним;
обзоры роста литератур этих потребуются нам для включения в книгу о двадцатилетием труде Союза;
литераторы наши — т. е. русские — читают вообще мало, а книги «нацменьшинств» и совсем не читают, — нужно, чтоб читали и чтоб видели, что литераторы братских республик пишут не хуже, а некоторые и лучше их. Кроме того, имеются — конечно — и еще мотивы в пользу необходимости ознакомления с литераторами братских республик.
Привет.
М. Горький
21. III. 35.
1158
Л. 3. МЕХЛИСУ
26 апреля 1935, Тессела.
Дорогой т. Лев Захарович —
скоро май, литераторы разъедутся из Москвы, и — вероятно — до осени коллектив работников по книге «Две пятилетки» нам не удастся собрать. А собираться коллективу необходимо чаще, — этого требует не только освещение задач данной работы и техники ее, требует этого и нужда в повышении, в расширении запаса знаний, коими обладают наши литераторы. Поэтому я убедительно прошу Вас организовать на протяжении апреля — мая четыре или пять собраний, на которых литераторы могли бы ознакомиться с итогами работы в разных областях науки и техники. На одно из собраний попросить т. Кржижановского в качестве докладчика по электрификации Союза, на другое хорошо бы привлечь А. Н. Баха и еще кого-либо из крупнейших химиков, затем следует послушать геолога, агронома и военспеца. Такие доклады — одно из первейших условий успешности работы по двум пятилеткам, а польза таких собраний и докладов для литераторов — не требует доказательств.
Всего доброго и сердечный привет.
М. Горький
1159
Б. ИРТЫШСКОМУ, Е. ДУЛЬНЕВУ и В. КОРНЕВУ
15 мая 1935, Тессели.
