Они вернутся - Андрей Вдовин

— Не ошиблась? — Леха глянул на схему. — Да, точно... Ну, значит, опять на другой участок речки перенеслись. Блин, хоть бы раз заметить момент, когда это происходит!..

— А еще бы как-нибудь научиться понимать, в каком направлении мы перемещаемся — выше или ниже по течению, — добавил Сергей.

— Да, неплохо бы. Но покамест хрен знает, как это возможно... Короче, Юльчик, черти теперь маршрут заново. И сверяй с предыдущими схемами — может, где-нибудь совпадет.

— А я тогда буду новые метки ставить, — сказал старпом. — Не то чтобы это нам как-то особо помогало, но мало ли...

И они продолжали путь, действуя по тому же принципу, что и прежде: Юлька зарисовывала конфигурацию русла, а Сергей после каждого нового поворота выискивал какой-нибудь ствол или корягу и ставил зарубку, подписывая дату и время. Впрочем, все трое понимали, что считать сегодняшний день двадцать третьим августа можно лишь весьма условно...

А еще через час им встретилась небольшая глинистая коса.

— Гляньте-ка, — сказал Сергей. — По-моему, очень похоже на то самое место, где мы пирамиду видели.

— Да, точно, — согласилась Юлька.

— Значит, тут и будем устраивать торжественные похороны? — попытался изобразить непринужденную усмешку Леха, хотя у него, должно быть, сердце кровью обливалось при мысли, что сейчас он собственными руками закопает целую груду свежего, жирнющего мяса. — Ладно, я тогда причаливаю...

Они помнили, что пирамида возвышалась почти у самой воды. Сергей взял лопату и обозначил место, где предстояло возвести погребальное сооружение.

Первым делом нужно было понять, как лучше всего расположить тушу бобра, чтобы затем возвести над нею курган. Опытным путем пришли к выводу, что «покойника» следует усадить, подогнув хвост под задние лапы. Труп уже окоченел, так что нужную позу удалось придать далеко не сразу. Когда всё же кое-как справились, Лехе поручили держать бобра в этом положении, а Сергей принялся лопатой добывать с мелководья комья глины и обкладывать ими тушу, стараясь поменьше напрягать раненую ногу и при этом не набрать в сапоги воды. Юлька контролировала процесс, подправляя и выравнивая, где надо.

Через некоторое время труп был обложен глиной настолько, что его уже не требовалось держать. Леха тоже взялся за укладывание комьев, и дело пошло быстрее.

— Еще немного — и я прослезюсь... прослежусь... Тьфу ты! Серый, как правильно сказать?

— «Умоюсь горькими слезами», — участливо отозвался старший помощник.

— Ну да, типа того. Не знаю, как вам, а мне аж глядеть больно на это безобразие. Я ж не мазохист всё ж таки.

— Мужайся и крепись...

А через полминуты на Леху нежданно-негаданно снизошло утешение. Потому что лопата у старпома глухо звякнула, и он выворотил из дна довольно крупный камень.

— Ага, вот и груз для раколовки! — обрадованно воскликнул капитан, взвешивая находку на руке. — Ну, сегодня испытаем мою плетушку по-настоящему! — Он любовно обмыл камень и по-хозяйски убрал в лодку.

Гора сырых комьев росла всё выше...

И вот наконец совместными усилиями работа была закончена. Трое «зодчих» со смешанными чувствами взирали на творение своих рук. Им по-прежнему было странно осознавать, что они возвели ту самую пирамиду, которая так озадачила их пару недель назад. Ведь, по сути, все трое выступали лишь исполнителями — а кто же был автором идеи? Самим им нипочем не пришло бы в голову сооружать погребальных курган для мертвого бобра...

— Вот вам и доказательство, что за всем этим стоит еще чей-то разум, — сказала Юлька. — Я уверена, что это дух местности.

— Ну хорошо, — сейчас Сергей готов был согласиться с чем угодно, лишь бы завершилась наконец не в меру затянувшаяся «одиссея». — Теперь мы выполнили его волю — надеюсь, больше ничего не требуется?

— Дух, прими от нас это подношение! — серьезно, с пафосными нотками заговорила Юлька, глядя куда-то в неведомую даль. — Прости нас и отпусти, умоляем тебя! Это единственное, о чем мы просим! Нас всех ждут дома! Пожалуйста!..

Затем она принялась делать спутникам недвусмысленные знаки: давайте, мол, тоже добавьте что-нибудь!

Первым откликнулся Леха.

— Прости нас, дух, — сказал он. А подумав малость, добавил: — И спасибо тебе. За всё.

Юлька так и зарделась, поймав его ласковый взгляд.

Сергей не удержался от тяжкого вздоха, словно ему предстояло ворочать огромные камни, но все-таки произнес:

— Прости нас, дух... И меня прости, если что не так... Верни нас домой, прошу... — он опустил голову и умолк.

— Ну вот и всё, — улыбнулась штурманша. — Можно плыть дальше. Думаю, наше путешествие скоро кончится.

Но прежде, чем сесть в лодку, они позаботились о том, чтобы устранить следы своего пребывания. Отпечатки сапог смочили водой и затерли ладонями. Образовавшуюся на месте мелководья бугристую впадину постарались как следует разровнять ногами.

Наконец отчалили, глядя на оставшийся на берегу курган, который провожал своих создателей безмолвно и хмуро.

Итак, они вплели последний, главный элемент в хитроумный венок из пространственно-временных нитей. И очень хотелось верить, что теперь их более ничто не удерживает в этом хаотичном и зыбком лабиринте, где одно перетекает в другое и нет никакой опоры под ногами...

— Слушайте, — сказал Сергей, набредя на новую мысль, — А какого числа мы первый раз встретили пирамиду?

— Минуточку... — Юлька пошелестела страницами дневника. — Восьмого. А что?

— Значит, сейчас седьмое! Так получается? — с надеждой проговорил старпом.

— Получается, да не совсем, — с сомнением качнул головой Леха. — Сам же говорил, что тут все дни перемешались. Нам кажется, что мы видели пирамиду восьмого, а на самом деле это могло быть какое угодно число — хоть пятнадцатое, хоть двадцатое.

Сергей досадливо потер лоб, понимая, что товарищ прав.

— Даже если предположить, что сейчас и в самом деле седьмое, — бесстрастно продолжал Леха, — это ничего не меняет. За день мы еще хрен знает сколько раз можем переместиться.

— А мне кажется, Сережка прав, — вмешалась Юлька. — Не должны мы больше никуда перемещаться. Мы же сделали духу подношение. И я думаю, теперь он нас отпустит. Может, уже сегодня вечером будем в селе.

— Это было бы здорово, — сейчас же согласился капитан. — Хотя, если по чесноку, мне будет даже немного жаль, что всё закончится.