Волшебники Маджипура - Роберт Силверберг

Корсибар, задержавший было дыхание, резко выдохнул.

- Престимион, вы играете с огнем, Престимион...

- Да.

Он уже переступил через край пропасти. Возврата не было: ему неизбежно предстояло сорваться вниз.

- Меня предупреждали, чтобы я не делал этого, - сказал Корсибар. Однако мне казалось, что я должен предоставить вам место в своем совете. И оно все еще остается за вами, если вы того захотите. Но вы должны сказать мне, что признаете меня короналем, и подтвердить это действием.

- Нет, - ответил Престимион, твердо и холодно глядя вверх на человека, сидевшего на троне.

- Нет?

- Вы слишком многого хотите от меня.

- Это необходимо, Престимион. Иначе между нами возникнет непреодолимый разрыв.

- Когда я сегодня решил прийти сюда, то вовсе не помышлял о разрыве. Я не намеревался вызывать у вас раздражение. Но, когда я увидел вас на троне, во мне все перевернулось. У меня не осталось иного выбора, кроме как сказать то, что я сказал. Я приму место в совете, Корсибар, если вы все еще намерены предоставить его мне, поскольку считаю, что будет лучше, если вы и я станем работать вместе, чтобы избежать хаоса в мире, и я вовсе не желаю стать тем человеком, который ввергнет нас всех в этот хаос.

- Я очень рад слышать это.

- Я еще не закончил, - вызывающе добавил Престимион. - Вам следует знать, что я приму должность в совете с осознанием того, что это временный совет, совет незаконного режима, который действует лишь постольку, поскольку имеет место существующая конституционная коллизия. Я должен сказать вам, Корсибар; я считаю, что мир в настоящее время не имеет законного короналя.

Вот оно. Слово произнесено. Это все равно что бросить в лицо перчатку. Теперь все пути к отступлению отрезаны.

Корсибар уставился на него с высоты трона. На его лбу вздулись вены (Престимиону даже показалось, что череп Корсибара может вот-вот взорваться от переполняющей его ярости), лицо налилось кровью и стало темнее алой мантии. На мгновение он лишился дара речи, но затем, сделав несколько судорожных вздохов, произнес бесцветным сдавленным голосом:

- Вы не хотите отказаться от этих слов, Престимион?

Престимион не сказал ни слова, лишь твердым взглядом посмотрел в лицо сидевшему на троне человеку. Корсибар мрачно кивнул. Напряженную тишину прорезало яростное рычанье, словно на волю вырвалась долго сдерживаемая злобная сила. Затем Корсибар единственный раз громко хлопнул в ладоши, и не успело гулкое эхо раскатиться по залу, как туда ворвалась целая толпа гвардейцев. Они, понял Престимион, ожидали вызова в какой-то потайной комнате. Мертвенно бледный Корсибар поднялся во весь рост и, указав на него, громоподобно прокричал:

- Это предатель! Арестуйте его! Заточите его в подземелье Замка!

Септах Мелайн находился дома. Он, держа в руке рапиру, вел бой с тенью - он ежедневно тратил на это не меньше часа, чтобы поддержать остроту глаза и чувство равновесия - когда дверь без стука распахнулась, и в комнату, тяжело ступая, ворвался Гиялорис.

- Престимион арестован! - крикнул он. - Его приковали на цепь в одном из туннелей лорда Сангамора!

- Что? Что вы сказали?! - Септах Мелайн швырнул оружие в ножны, одним прыжком метнувшись через комнату, взял Гиялориса обеими руками за грудки и наклонился вплотную к лицу богатыря. - Арестован? Каким образом? За что?

- Аудиенция состоялась и прошла ужасно. Дело дошло до оскорблений. А потом Корсибар вызвал свою охрану и велел арестовать Престимиона, обвинив его в государственной измене. Я узнал это от Акбалика, племянника Сирифорна, который тоже ожидал в вестибюле аудиенции Корсибара и почти все слышал.

- Арестован... - с нескрываемым удивлением повторил Септах Мелайн. - И кто бы мог подумать, что у этого болвана Корсибара может хватить на это смелости? Нет, нет, беру свои слова назад: мозгов у него, конечно, немного, зато храбрости - с избытком. Все-таки это очень плохо: иметь много храбрости и не иметь мудрости, которая помогла бы умерить ее. - Говоря все это, он деловито ходил по комнате, собирая оружие, кое-какую одежду, еще какие-то разбросанные вещи и швырял все это в мешок. - Какое безумие! Наверняка его толкнул на это двухголовый волшебник или, возможно, Фаркванор, в котором злобы и хитрости хватит даже на три головы, - предположил он. И добавил: - А это значит, что мы, вы и я, должны сломя голову удирать отсюда.

- И оставить Престимиона в оковах? - не веря своим ушам, спросил Гиялорис. - Ни в коем случае.

- А вы полагаете, что мы с вами сможем пробиться к нему и освободить его из заключения? - почти беззаботно рассмеявшись, осведомился Септах Мелайн. - Вдвоем против всего Замка? Это был бы крайний случай безумия.

- Но если мы поднимем шум, станем протестовать, получим поддержку у таких людей, как Олджеббин и Сирифорн...

- У нас не будет такой возможности. В этих подземельях найдется место не только для Престимиона, мой друг, и, я уверен, именно сейчас там стелят для нас постели с накрахмаленными простынями. Мы сможем принести ему очень мало пользы, даже если нас прикуют совсем рядом с ним.

- Неужели они посмеют?!

- Даже у Корсибара хватит мозгов на то, чтобы сообразить: сделать что-то наполовину значит не сделать ничего. Он уже попробовал однажды разделаться с вами на глазах всех обитателей Замка и гостей, или вы забыли об этом? А теперь, сделав свой ход против Престимиона, как он может позволить нам оставаться на свободе? Он непременно пожелает засунуть нас всех в один мешок. - Септах Мелайн нетерпеливо ткнул богатыря в бок. - Ну, Гиялорис, шевелитесь! Мы должны выбраться отсюда. Извне мы сможем попытаться поддержать и освободить его. Давайте поторапливайтесь. Нужно спасаться, пока у нас еще есть такая возможность.

- Да. Наверно, вы правы. Но куда же мы пойдем?

- А, какая разница, - отмахнулся Септах Мелайн, который еще сам не успел задать себе этот вопрос. И тут его осенило: - В Малдемар, к матери и братьям Престимиона. Мы должны рассказать им о том, что произошло, ну, а потом у нас будет время решить, что делать дальше. - Он сердито потряс головой. - Какие же шутки шутит судьба: изменник швыряет в подземелье того, кто по закону должен сидеть на высоком троне, и обвиняет его в измене!

- А Свор? - спросил Гиялорис. - Как быть с ним? Септах Мелайн скорчил гримасу.

- Он у какой-то байлемунской шлюхи, которую ему уступил Кантеверел. Кто знает, куда он ее повел; а может быть, она его? Мы не можем тратить время на то, чтобы разыскивать его по всем спальням Замка. Я напишу ему записку о том, что произошло; это самое большее, что мы сейчас можем для него сделать. Что вы на это скажете?

- Я согласен с вами. Свору придется самому позаботиться о себе.