Драма лихих 90-х - Юрий Николаевич Безелянский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это было в белом зале
У гранитных колоннад…
Это было все в Версале
Двести лет тому назад!..
Можно согласится с Николаем Агнивцевым, но с поправкой: не 200, а уже 300 лет тому назад.
Вечером вновь прогулка. Одни, без гида. Дошли до Гранд Опера. Потом вышли на какую-то Фобур и забрели в еврейскую кофейню Зои-Зои. Кофе было плохое, кондитерские изделия тоже. Пришлось утешаться словами из справочника: «Если кофе ужасный, не огорчайтесь – такое случается во все времена. Еще Казанова высказывал недовольство парижским кофе. Главное: вдыхайте воздух Парижа и наблюдайте…».
Вернулись на своего Семара – улица длинная, как труба, и очень гулкая. Было жарко, липко и… противно. И мы оба отчаянно ругали Париж. Реприза Марии Мироновой: «Зачем ты меня привез на этот пароход?!..».
А ведь был Лувр. Был Версаль. Неблагодарные люди! Фу!..
13 мая. День свободный от экскурсий. На метро добрались до «Одеона» и ознакомились сразу с двумя бульварами: Сен-Жермен и Сен-Мишель. Дошли до Сорбонны, а вот и Люксембургский сад, воспетый Джо Дассеном. По песням я представлял его иначе. Справочник утверждает, что «даже такие известные страдальцы, как Бодлер и Верлен, находили здесь отдохновение». Мы, к сожалению, московские страдальцы, не нашли. Не впечатлил Люксембургский сад.
Что еще? Посетили Пантеон. Здесь покоится прах Вольтера и Руссо. Виктор Гюго и другие знаменитости. Сзади Пантеона богато украшенная церковь Сент-Этьенн-дю-Мон. Здесь захоронена святая Женевьева, спасшая Париж в 451 году от орд гуннов… Магазин русской книги. Продавец сказал, что был у них Рюрик и весь распродан. Пообедали в ресторане и вышли к набережной Сены в книжно-аль-бомно-открыточные развалы, где можно копаться часами. Снова Нотр-Дам, и даже доплелись до Центра Помпиду.
После сна-передыха снова к Сакре-Керу и на Монмартр. На одной из террас представление «Медеи». Далее бульвар Клиши. Площадь Пигаль. И от станции «Бланш» отправились к своей «Кодэ». И, разумеется, без ног.
14 мая. Весь день провели с Эдиком в Булонском лесу. А точнее, в Багателе – в замечательном парке, который вырос вокруг небольшого замка, возведенного графом Артуанским на пари с Марией Антуанеттой за 3 месяца. Багатель – в переводе безделица, пустячок, но какой замечательный, в одной из оранжерей благоухают 8 тысяч роз… Все окультурено, подстрижено, оформлено и радует глаз своей красотой. Далее обед у Эдика. В итоге получился сказочно-шехерезадный день. В Москве такое может только сниться!..
15 мая. Не избежали соблазна шопинга и поехали в Дефанс, попали в огромный торговый центр, где очень легко можно заблудиться. Кое-что прикупили. А к вечеру отправились на Елисейские поля прощаться с Парижем. Улица Риволи. Набережная Сены. Торговый центр Лез-Аль, какой-то парк и оригинальное скульптурное изображение гигантской головы и сложенная в пригоршню ладонь – творение скульптора Анри де Миллера. Готическая церковь Сент-Эсташ. Аллея Андре Бретона. Уличные мексиканские ансамбли. Монеты бросают в огромное сомбреро…
16 мая. Утром с вещами в автобус. Проехали мимо Эйфелевой башни, – и прощай, Париж! В аэропорту суета. Грузятся чиновники из Подмосковья, горы чемоданов, кажется, вывозят половину Франции. Смешной вопрос: откуда деньги?.. Вечером мы уже в Москве. Толпа встречающих.
– Откуда прилетели?
– Из Мадраса, – говорю я, почему-то раздраженный.
Но вот уже дома. Квартира цела, не обокрали – и вздох облегчения. А далее покатилось московское житье.
19 мая
Первые дни – сплошная суета хозяйственная и творческая. И все время возвращение к Парижу, увиденному и прочувствованному, сочинил даже строчки:
Ты помнишь, Анюта, аллеи Парижчанины,
Каштаны, платаны – все в белом цвету…
И эту изысканно чуждую пищу,
Что млела и таяла быстро во рту…
В один из дней по ТВ показали французский фильм «Провинциалка», в главной роли Натали Бай. Показали парижские улочки, – боже, как все знакомо. Доведется ли увидеть тебя еще, замечательный Париж?..
24 мая
Писал о Париже, делал альбом о Париже – 5 пленок фотографий. И еще неожиданнее занятие: по просьбе Ше подрезал ее длинные волосы. Потом Ще пошла к своей парикмахерше. По странному совпадению: она только что прочитала мою Блаватскую в «Космо» и говорит: «Пишет он явно лучше, чем стрижет». Кто бы спорил!..
31 мая
Ще посетовала Лиле, что вот вместо ремонта поехали в Париж. На что Лиля неожиданно сказала: «Надо ездить!.. А что ремонт? Сделала – и надо опять…». Сама Лиля так не может, но хотела бы жить именно так. Ну, а мы с Ще, наверное, безалаберные люди, не практичные. Ремонт – он подождет, а вот Париж надо непременно!.. Кажется, Достоевский говорил: «Надо любить жизнь больше, чем смысл жизни». «Сапоги лучше Шекспира», – утверждал Писарев. Нет, Париж лучше ремонта собственной квартиры.
Из кучи новостей можно выбрать: пришла верстка из «Современника» и все же название «Поцелуй от Версаче». «Радуга» испросила разрешение на тираж 3 тысяч вместо 5-ти: у них есть мелованная бумага именно на трехтысячный тираж. В «Сударушке» вышла публикация о Казанове. Написал о Фрэнке Синатре. Судя по ТВ, в стране идет рельсовая война. Прошел съезд журналистов, на котором отмечено, что журналистский цех – нищий, голодный, 60 процентов журналистов получают зарплату меньше 100 долларов. И еще – «непрофессионализм стал практически профессией». Приехали…
5 июня
Жуткая проблема – экология. Комсомолка 1 июня выдала заголовок: «Из Москвы уже пора эвакуировать жителей». И это мы чувствуем по себе: зубы, десны, какие-то прыщики… А что внутри?.. Но, тем не менее, работа не останавливается. На неделе вышло 5 материалов, среди которых: «Париж – это нечто» в «Народной газете».
Разговоры с издательствами. «Стэлс» хотел переиздать Рюрика, но сейчас они, по выражению издательницы, «сидим в заднем проходе», то бишь нет денег. А «Караван» меня не хочет:
