Синдзи-кун и парадокс Абилина - Виталий Хонихоев

когда его затею хвалят. Этим и пользуются все многочисленные льстецы вокруг трона. Как там — «Император, вы можете делать со мной что угодно, я человек старый, грубый, я скажу вам прямо в лицо, грубо, по-солдатски, вы — гений!». Годы и десятилетия такой льстивой лжи неизменно меняют человека, меняют не в лучшую сторону и рано или поздно он начинает верить в то, что он действительно гений и богоизбранный. Тем более, что на территории Святой Земли так и есть. В свое время она настаивала на регулярных поездках Императора по стране, туда, где его сила не действует, чтобы он не терял связь с реальностью, но после покушения… что-то изменилось в нем, что-то неуловимое. И, хотя он все еще держится и еще не стал капризным и самодовольным тираном — но восприятие реальности у него уже давно искажено. Он думает, что в состоянии удерживать Инквизицию под контролем, хотя большая часть Инквизиции это не офис в Лазурном, а филиалы и подразделения по всей стране. Это, черт возьми, независимая вооруженная сила, подчиняющаяся только Верховному Инквизитору. Хорошо, что каждый раз, как Кента в Лазурный возвращается — его сканируют на ментальное воздействие, но все же. Да, Император на троне, кланы и корпорации на местах, а Инквизиция вроде как должна весу Императору в стране добавить, вроде и не вмешивается он сильно, вроде как просто для контроля и порядка отдельную службу завел, а фактически — частная армия в его подчинении… но ох мало он знает об истории янычар в Османской империи или преторианцев в Риме. Или гвардейских полков в России. Такие вот подразделения обязательно начинают влиять на политику и Кента — уже начал. Пусть даже у него и нет мыслей о свержении Императора и он лоялен, но это — пока. А то, что его ручная собачонка Китано выкинул, что он творил на своих объектах, проводил эксперименты над людьми, похищал магов, уничтожал их сотнями — если это все вскроется, то тесячелетняя Империя может покатиться в тартары быстрей чем они успеют сказать «Инквизиция». Прямо сейчас она-они прилагают нечеловеческие усилия, чтобы подробности о опытах в разрушенном научном комплексе не вылезли наружу, но это только вопрос времени. И к тому моменту, как все вылезет и вскроется — им нужна официальная позиция. А для того, чтобы изменить мнение Императора и бросить Инквизицию на растерзание — ей нужны веские доводы. Взятый в оборот Кента и его пес Китано — смогут как обычно сказать что «все что мы делали — мы делали на благо Империи и Императора, казните, нас судите нас» — и сердце Императора опять растает и Кенту пожурят, а Китано посадят в тюрьму — лет на пять. Где у него будет комфортабельная камера и возможность продолжить свои эксперименты. Нет, этого мало.

— На два часа! — кричит она-Тая, поднимая ствол «Хеклер унд Коха», но все вокруг словно замирает, никто не в силах пошевелится, штурмовая тройка словно попала в липучий сироп, они не могут двинуться, они словно мухи в янтаре, все видят, но ничего не могут сделать. Вот останавливается даже едва видимое движение грудной клетки и они начинают задыхаться, замедляется сердцебиение и одна из них — теряет сознание, оставшись стоять, вытянув руку с открытым ртом. Ловушка.

Она-Яна, вызывает внутри себя волну, чувствуя, что не может пошевелится, но все еще может управлять своей способностью, выплескивает ее наружу концентрическими кругами, отменяя и гася магические эффекты в радиусе воздействия.

Липкий янтарь пропадает и она-Тая наконец может вздохнуть полной грудью, привалившись к стене и поддерживая тяжелый ствол «Хеклер унд Коха». Приходит в себя и она, которая потеряла сознание. Никто не говорит ни слова, они понимают друг друга без слов. Этим и страшна «Антимагия». Любое подразделение, как бы не были круты его бойцы — сейчас бы перекинулись парой слов. «Ты в порядке?» «Идти можешь?» «Да, в порядке», «Отлично, продолжаем» — что-то вроде этого. Но они и так знали, что с ней все в порядке, что надо продолжать — и продолжили. Опять взрывчатка на дверь, опять отсчет, опять палец на кнопке детонатора.

— Никто не спорит что твой Кента — лоялен, но это его единственное достоинство. — говорит она, продолжая тянуть время: — он даже собственную задницу не может контролировать, не то, что этого продувного старого пса Китано. Тот вертит им как может. Кента — слабый как беличий хвостик, с одного конца на него давишь ты, а с другого — Китано.

— Ну… никто и не утверждает что он гений. — хмыкает Императора: — он же … Кента. Верховный Инквизитор… хе…

— Да, очень смешно. — говорит она, не пытаясь скрыть сарказм. Практическая шуточка от Императора — назначить тюфяка и мямлю Кенту Верховным Инквизитором. Еще и название подобрать — Инквизиция. Не какой-нибудь комитет по предотвращению, а Инквизиция. Сразу в голове костры и «Железные девы», раскаленные щипцы и дыба, суровые садисты в робах и … Кента. Император шутить изволит.

Тем временем она-Яна врывается наконец в зал и находит то, ради чего они все и затеяли. Она облегченно вздыхает. Не придется на Осенний Бал в рыболовной сетке приходить.

— А теперь — говорит она: — теперь посмотри на последствия твоей шуточки. Вот — она разворачивает к Императору экран небольшого планшета в ее руках. На экране — видео с нагрудной камеры ее-Яны. На экране — операционный стол. На столе лежит она — со срезанной половиной черепа и какими-то проводами, уходящими вниз. Капельницы, катетеры — сейчас она похожа на какого-то осьминога.

— Что это? — хмурится Император: — это … ты?

— Твой любимчик Кента настолько не контролирует свою организацию, что его заместитель Китано — взял все в свои руки. Он похитил меня — он думал, что это я, и как видишь — использовал для своих опытов. Думаю, он еще и изнасиловал это тело. — она врет, она знает Китано и тот вряд ли сделал что-то такое, вот его лабораторные крысы — вполне могли. Но у Императора пунктик на сексуальном насилии, он его не терпит и выжигает каленым железом, так что сегодня она прошлась по всем мозолям. Семья. Насилие. Отсутствие контроля.

— … — Император берет планшет из ее рук и долго смотрит на изображение. Отдает планшет обратно. Его лицо стремительно начинает наливаться красным.

— Кто эта девушка? — спрашивает он: — твой двойник? Твоя… подруга?

—