Бродяга, Плутовка и Аристократ - Александр Фарсов

можно было назвать религиозным атеизмом, где всё сверхъестественное занимало лишь малую часть. Оно объясняло жизнь до жизни и после неё. Из неё же вытекала этика, которая и была центром вероучения. Ритуалы и проповеди были незначительным элементом Единства, как и вся Церковь. Она была лишь местом, которое нужно самим людям. По этой причине приверженцы Единства в рядах Рестеда в непонимании смотрели на бесполезные, по их мнению, действия.

— К чему нам это всё? — заговорил один. — Только время зря тратим.

— Меня это тоже смущает, — поддержал другой. — Я вступал в революционное движение, а не секту.

— Но Шарлотта вроде как с ними. Наверное, это важно.

— Если бы не она, я вообще не стала бы это терпеть, — недовольно пробубнила.

— Тс-с, — остановил их Гера. — Шарлотта — наш лидер, если она считает это нужным, значит, так и надо. Просто примите это и не наводите суету.

— А что из себя представляет это ваша Шарлотта? — спросил мужчина, внезапно появившийся из темноты.

— Ты новенький? — парировал Гера.

— Да, я Андрей Розманов. Племянник Шера.

— А не знал, что у старика Шера есть родственники, — задумавшись, ответил мальчик. — Шарлотта — это одна из основателей Рестеда. Она великий лидер и добрейшей души человек.

— Должно быть, она необычайная женщина. Где она? Я хотел бы выказать ей своё почтение и благодарность.

— Она сегодня не пришла, какие-то личные дела, — ответил он, уставившись в серые глаза собеседника.

— А долго Вы с ней знакомы, молодой человек?

— С самого рождения, она мне как старшая сестра, — с улыбкой произнёс.

Мужчина снова оглядел паству и, закатив глаза, вышел. Взглядом он искал своего товарища, который присоединился к верующим в молитве, но вскоре растворился в толпе. Оказалось, он ушёл подышать свежим воздухом. Стоя на улице, его охватила злость. Он топтал сухую землю и приговаривал:

— Господь… господь, — раздраженным голосом. — Прошло столько тысячелетий, а люди всё ещё грезят по тебе! Чёрт бы тебя побрал!

— Куда ты сбежал? — спросил мужчина, достав сигареты. — Не веди себя подозрительно.

— Тебе всё равно не понять моего негодования, — отмахнулся он.

Под черной фуражкой, дешевыми очками и накладными усами скрывался Восьмой. Тринадцатый расстегнул серую, мятую рубашку, душившую её весь вечер, и отстраненно посмотрел на небо.

Немногим ранее Восьмой догадался о связи теистической общины с террористами. Религиозные листовки помогли ему в этом. Теисты были самой быстрорастущей группой в Артее, поэтому он предположил, что террористы могли тайно разрастаться в их рядах. Это было единственным разумным объяснением, пришедшим ему в голову. И факт того, что их глава — бывший борец с классовой системой, а её подопечный Фарль не только активно продвигал её в совет, но и сам являлся сторонником идем демократии; прозрачно дал понять, что целью теистов является отнюдь не религиозная деятельность. Найти же место сбора было не так сложно. Вступив в общину и пустив слух о недовольстве системой, нужные люди сами пришли к ним.

— Ладно, пойдём отсюда. Я узнал, что хотел, — произнёс Восьмой.

— И кто лидер? — с интересом спросил коллега.

— Некая Шарлотта. Скорее всего, кто-то из приюта, судя по словам мальчонки. Когда всё выясним, закроем их лавочку.

— Революционное собрание теистов-демократов… Рестед. Красиво звучит. Такого веселья страна ещё не встречала. Удивлен увидеть ту женщину? — сказал, намекая на Розу.

— Отчасти. Не думал, что однажды придется прийти по её душу.

— И снова конфликт и вновь противостояние, — задумчиво проговорил Тринадцатый. — Я позвоню в аналитическое бюро, пусть наведут справки по этой Шарлотте.

— Да, было бы чудно.

Они прошли по пустой аллее, освещаемой светом фонарей. Воздух чуть холодил, ворошил листья деревьев, создавая приятный естественный звук. Тринадцатый достал из кармана телефон-гарнитуру и вызвал человека из бюро. Но ответа не последовало.

— У них что там ужин в такой час?!

— Если бы… связи нет. Видимо, тех. осмотр вышек проводится. Так. Значит, ты направляйся в контору и напиши запрос в срочном порядке, — скомандовал Восьмой. — А я пока поброжу по округе, может чего выясню ещё.

— Понял тебя. Тогда до встречи.

Так как возможности вызвать Атмоса не было, Тринадцатый дошел до ближайшего парковки, где заказал такси. Восьмой же сошёл с парковой зоны и прошёл по ряду тонких переулков, которые отдавали жаром труб. Тёмные улицы настораживали его, за каждым углом казалось гуляют силуэты и что-то шепчут.

— И долго ты собираешься за мной идти? — спросил Восьмой, остановившись. — Посредственная из тебя крыса. Заметил минут двадцать назад.

Позади него, за стеной, пряталась фигура. Прижавшись к кирпичу, она выдохнула и вышла на свет.

— Так это ты, — удивившись, издал он. — Кого-кого, а тебя встретить не ожидал.

VIII

Этим же днём.

Ваппор дальнего следования прибыл на вокзал Артеи глубокой ночью. Даже платформа пустовала. Лишь один человек настойчиво дожидался, он сидела на скамейке, постоянно сверяя часы. Это был Григорий. И вот двери вагона открылись, и на ровную бетонную плиту выскочил Нейтан. Он приехал прямиком из Нортграда практически налегке. Легкая улыбка проскочила на лицах обоих, лишь стоило встретиться их взглядам. Они были так непохожи друг на друга. На бродяге помятая серая ветровка с сумкой на перевес, а на Грише дорогой белый костюм. Один ухожен и хорош собой, его волосы чисты и спрятаны под цилиндром. А второй завязал их в хвостик, а остальные раскидал по макушке.

— Я был удивлен твоему сообщению, — заговорил Гриша, потрепав того по голове. — Не ожидал, что вернешься.

Нейт отвел глаза.

— Ну-у, я в общем-то и не возвращаюсь. Скорее, напротив… Хотел попрощаться со всеми перед долгой поездкой.

— И куда тебя занесло на этот раз? — с недоверием поинтересовался аристократ.

— В Пустошь, — произнёс, отступив назад. — Знаю, что это безрассудно… и не надо на меня зыркать… это взрослое взвешенное решение.

Он поступательно отходил от пристального недовольного взгляда Гриши. Тот стоял на месте, только сверкал синими глазами. С детства его гнев был страшен для Нейта.

— Дурака кусок! — выдал он. — Вот чего тебе на месте не сидится?!

— Ноги чешутся знаешь ли, — съязвил Нейт.

— Так я тебе чесалку куплю. Эх, нет слов. Особенного культурных, — выпалил, сняв головной убор. — А где остальные?

— Не знаю, спят, скорее всего. Я только тебе написал о приезде. К другим нагряну так.

— Никакой тактичности. Ты собираешься взрослеть?

— Нет, — ответил он с каменным лицом.

Молодые люди рассмеялись и пошли вдоль платформы. По дороге они разговорились, и Гриша расслабился от этой безмятежности, что витала вокруг Нейта. Никто от него ничего не ждал, никто не пытался стать его врагом, и никакая ответственность не давила на