Мургаш - Добри Джуров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Колонна тронулась с места. Скоро она вытянулась по хребту, словно огромная черная змея. Снег ярко блестел на солнце.
Снова завязался бой. Застрочили вражеские автоматы и пулеметы, но первая чета не отвечала. Она получила приказ встретить противника залповым огнем, когда он приблизится.
— Товарищ командир, наши бегут! — В голосе Атанаса слышалось с трудом сдерживаемое негодование.
Весь штаб остановился. Несколько человек из первой четы залегли на хребте и открыли огонь. Остальные бежали в нашу сторону, иногда оглядываясь назад.
Если бы мне сказал кто-нибудь, что они побегут, я бы не поверил. Это были коммунисты, опытные партизаны, это были лучшие наши бойцы, которым я доверил судьбу целой бригады.
Приказ был категорический. Пока не будет подан сигнал к отходу, никто не имел права оставлять позицию. Даже если сама смерть станет угрожать им, все равно они обязаны были ждать приказа.
Так бывает на войне. Так было и в период партизанской войны. Спасая всю бригаду, одна чета могла погибнуть. А эта чета отступала, бежала, предавала своих товарищей… Никогда в жизни я не переживал более тяжелых минут. Может быть, у них кончились патроны? Не могли эти люди оказаться трусами и дезертирами!
Комиссар батальона Ленко стоял рядом со мной, до крови прикусив губы.
Противника нужно было остановить любой ценой, иначе он нас настиг бы, навязал бой, и тогда колонны, двигавшиеся по Желявскому и Чурекскому гребням, замкнули бы кольцо вокруг нас.
— Второй чете выдвинуться вперед! А Ленко с первой четой пусть немедленно нас догоняет.
— Есть, товарищ командир!
Позади нас с новой силой разгорелась перестрелка. Я намеренно отстал. Мне скорее хотелось увидеть Ленко, узнать, что случилось. Когда они догнали нас, я спросил:
— Почему оставили позиции без приказа? Почему побежали?
— Лазар… — (Неужели он станет оправдываться?..) Его голос дрожал: — Товарищ командир, чета не побежала…
— А что же это?!
Рядом с Ленко стоял боец с винтовкой в руке. Ленко взял ее и подал мне:
— Винтовки не стреляют. Новые, что в Саранцах взяли.
Я схватил винтовку:
— А вы их опробовали до этого?
— Только несколько штук. Они стреляли…
Я нажал на спуск. Ударник стукнул совсем не сильно, глухо. Я вытащил затвор и стал быстро разбирать его. Боевая пружина была в густой смазке. Разумеется, такая винтовка не могла стрелять.
Я вытащил свой платок и быстро снял смазку. Собрал затвор и загнал один патрон. Выстрелил.
— Как видишь, стреляет! Почистить все винтовки на ходу! И не только в первой чете. Доложите, когда из них можно будет стрелять.
Продолжать путь по хребту для нас значило попасть под огонь минометов и тяжелых пулеметов. Поэтому мы повернули к правому лесистому склону. Это должно было ввести в заблуждение противника, наступавшего по восточным хребтам.
Для обеспечения левого фланга я выслал группу Миле с задачей занять седловину западнее Мургаша и продержаться, пока мы не поднимемся на вершину. Лишь после этого группа могла отойти и присоединиться к нам.
Снова двинулись вперед. Надо было как можно скорее занять вершину, чтобы стать хозяевами положения. Пять тысяч солдат мне больше не казались огромной силой. Если мы займем Мургаш, путь к Витине будет свободен.
Через лес идти куда труднее, чем по хребту. Там ветер сдул весь снег, а здесь он в два раза глубже.
В полдень мы достигли подножия вершины. До нее оставалось около километра. Совсем немного!
Здравко схватил меня за руку:
— Лазар, смотри!
К Мургашу спешила колонна противника. Видно, она прошла через Чурек. Дальше показалась еще одна войсковая часть. За ней — вторая, третья.
Штаб собрался на совещание.
Надо атаковать Мургаш! Предложение неплохое, но против нас уже было не меньше семи — восьми тысяч, солдат и жандармов. Я осмотрел северные склоны гор. Поросшие лесом, они казались тихими и спокойными.
В это время нас догнала вторая чета из батальона Ленко и группа Миле. Я объявил короткий отдых, чтобы за это время все успели перекусить. Хлеб, испеченный Мустафой, показался на редкость вкусным.
4
Мы снова тронулись в путь. В арьергарде осталась вторая чета батальона Ленко. Вскоре вошли в лес и стали быстро спускаться по Калояновой возвышенности, которая тянулась на несколько километров на север, до самого Литаковского хребта.
Здравко и я шли позади всех. Девять часов минуло с начала боя, и тень усталости легла на лица людей. Я взглянул на Здравко. Он еле держался на ногах.
— Остановимся ненадолго?
Я приказал передать в голову колонны, что объявляется пятнадцатиминутный привал, и огляделся. Нужно было организовать непосредственное охранение.
— Мустафа! Приказываю твоему отделению оттянуться назад и занять высоту!
— Ясно!
Не прошло и десяти минут, как наш Мустафа прибежал назад:
— Лазар! Войска с двух сторон!..
— Тревога! — крикнул я, и в тот же миг слева и справа затрещали автоматы и пулеметы. Немного погодя открыли стрельбу и колонны противника, двигавшиеся с Мургаша.
Оказалось, что со стороны Ботевградского поля также приближались колонны солдат и жандармов. Мы очутились в центре огромного, сжимавшегося вокруг нас кольца.
Неожиданная стрельба противника, успевшего вплотную приблизиться к нам, внесла растерянность в ряды нашего арьергарда. Кое-кто из бойцов, не слушая команды, бросился вниз по оврагу.
Начался бой по всему фронту. Меткий огонь наших головных подразделений быстро охладил пыл жандармов, жаждавших легкой победы.
В овраге, куда отошли Калоян и Стамо Керезов с группой партизан, тоже кипел ожесточенный бой.
Со мной осталась группа бойцов. Нам предстояло принять на себя главный удар противника, чтобы дать бригаде время для отхода.
Укрывшись за стволом бука, стрелял Миле. В нескольких шагах от меня спокойно заряжал свой карабин Огнян Джотето.
Жандармы лезли с трех сторон. Слышались крики офицеров, за деревьями мелькали фигуры жандармов, из-за каждого дерева сыпались пули. В пятидесяти шагах от меня пробежал офицер с легким пулеметом. Позиция, выбранная им, была очень удобной. С нее он мог отрезать путь к оврагу, единственный, который нам оставался.
Я вскинул автомат и короткой очередью сразил офицера. За ним ползли два жандарма. Первый бросился к пулемету, но, пока он наклонялся, пули из моего автомата достали его. Второй жандарм метнулся назад.
Чтобы прибавить своим солдатам смелости, офицеры заверяли их, что партизаны вооружены плохо, что автоматического оружия у них совсем нет. Неожиданная автоматная стрельба ошеломила нападающих, и они залегли за деревьями.
Бой разгорался. Стреляли со всех сторон, а нам нужно было беречь патроны. Я нажал на спуск автомата и внезапно почувствовал какую-то
