Последняя легенда Анкаианы - Лертукке

Человеку трудно переключать свои эмоции для координации двух противоположных желаний с целью получения какого-либо однозначного результата; да и нечеловеку это осуществить нелегко, поэтому Алик сейчас нуждался хотя бы в ответе на свой вопрос. Прежде, чем решиться осуществить свое желание (успевшее недавно еще и стать приказом Элиса, о чем Алик помнить не хотел).

Вампира, с точки зрения увлекательности, легче создать, чем не создать. Каждый обращенный, как и Алик когда-то, первым делом учится отказывать себе в этом захватывающем удовольствии. Однако, с точки зрения техники, создать все же труднее. Каким бы сильным не было желание оператора, отправной точкой все же должно служить позволение ведомого. Потому, что отмычка для Ворот Смерти, позволяющая проходить их обратно, надежна лишь будучи двухсторонней.

Но все же Аланкрес был бы рад, если б она отказалась. Потому что ее согласие Аланкресу не простит Дзанк, оберегающий идею жизни.

Алик замер под нахлынувшим шквалом противоречивых чувств.

- Почему ты молчишь? - он знал, что единственное слово может остановить. - Мне нужен твой голос.

Но Кэсси не ответила.

33. Сон.

Нестору снилось. Сначала это вновь была машина, в которой сидели они с Аликом. Нестор затормозил у дома, вышел и захлопнул дверцу. Алик уже стоял перед калиткой. Наверное, волна эйфории (во сне трудно сказать) или аллогизм сна лишили Несса прежней сдержанности и он задал давно мучавший его вопрос.

- Неужели ваш способ жизни стоит этих... шестисот... шестисот тысяч... лет? Неужели вы всегда испытываете желание существовать дальше? Алик, а что ты чувствуешь, когда общаешься, например со мной?

- Я чувствую, - глядя в сторону отвечал Алик, - что лишаю себя такого низкого, такого сильного, яркого и сумасшедшего наслаждения от тебя, например, уезжая...

Несс вздохнул.

- Если ты решил играть со мной, как это делал Элис, то вряд ли тебе это доставит удовольствие - я слишком устал, чтобы хоть как-то сопротивляться.

Ему показалось, что Алик стоит совершенно один, а его самого здесь нет.

- Я не уверен, - казал Алик, - в том, что я сейчас веду себя как то же существо, которое было с тобой час назад... Мне кажется, я каждый раз, каждую секунду - другой. Фактически меня нет, или нет той части меня, которая отвечает за то, чтоб мне быть одним и тем же. Я - монстр, - Алик вновь потопил Нестора в бархатном сиянии своего взгляда, - и мне очень хочется сейчас почувствовать, что это не так. Это убьет тебя. Когда-нибудь. Если вы не найдете места, где я не смог бы вас отыскать.

Нестор вздрогнул и проснулся. Звонил телефон.

Разглядев в той пародии на свет, что лилась из окна, черный прямоугольник трубки, Несторнетвердой рукой схватил ее.

- Это я, Несс, - произнес по-нехорошему спокойный голос, вернувший Романтика обратно в сон. - Приезжай, очень тебя прошу.

- Да? То есть, куда?

- К Кэське. Если можно,прямо сейчас.

- Да...

- Я от тебя сегодня услышу что-то кроме этого? - запредельно глухой тон Алика стал требовательным. - Ты нужен.

- Тебе?

- Это ты сам решишь.Если успеешь.

Нестору стало холодно.

- Я убью тебя, -прошептал он.

Алик засмеялся.

- Ты милый... - сообщил он нежно. - Вы все замечательные. Я постараюсь тебя дождаться и не заснуть.

Было похоже, что это действительно так. Во всяком случае, слова он из себя выжимал чем дальше, тем медленнее.

- Хорошо. Я приеду, - сказал Несс.

- Нестор?

- Аланкрес?

Молчание. Довольно долгое.

- Я жду.

34. Ничто.

На какой-то короткий миг удалось его от себя оттолкнуть, словно бы для того, чтобы лишний раз убедиться, насколько это бесполезно, потому что противостоящее усилие было быстрым и таким, что чуть не сломало ей руки. В результате еще одной попытки вывернуться Кэсси разорвала ему рубашку и теперь ее щека немела от холода, прижимаясь к ледяной коже принца. Потом, в расступившейся на миг дымке Кэсси осознала, что почти свободна - Алик позволяет ей опираться на его руку, а сам лишь слегка касается ее шеи разомкнутыми губами, и это касание - что-то такое, от чего невозможно отказаться и под страхом вечных мук. И несмотря на то что этот страх никуда не делся, двигаться не хотелось. Она нашла то, что забыла в последнем сне запретный, неуловимый и хрупкий мир. И каждую секунду пребывания в нем хотелось продлить до следующей, а потом еще до следующей... Пока сознание не покинуло ее снова, на короткий миг, а когда вернулось, никто не держал ее.

...Алик сидел на диване, подогнув под себя ноги и склонив голову на спинку. Глаза его были подернуты дымкой.

- Ты ждал этого? - обвинила его Кэсси. - Ты тоже хорошо скрываешь свои чувства - мне было и невдомек, что ты ждешь. Ведь это ты заставил меня тебя спровоцировать? Почему нельзя было заставить волей? Кодекс чести у вас весьма своеобразен...

Она устала.

- Наступил рассвет... - прошептал Алик, - Я скоро усну, - он склонил голову вперед, роняя на лицо спутанные волосы. Бледные пальцы вцепились в гнилую обивку, раздирая ее на пучки пушистых ниток; казалось, он действительно засыпает. Какое-то время было похоже, что он больше и не двинется; однако, лишь Кэсси начала приходить в себя, ее измученное сознание оказалось захваченным столь же неожиданно, сколь и жестко. Лишь настроение стало иным - она скользила в какой-то коридор, откуда не было возврата. А когда что-то похожее на раскаленный черный туман плеснуло в мозг - все схлынуло и реальность вернулась.

Она прислонялась щекой к прохладному кремовому шелку на руке, пальцы которой были запущены ей в волосы. Она так и не поняла, что чувствует сама и как к этому следует относиться, настолько странны были ее впечатления, только ни одно из ее предположений касательно его поведения не было истинным. Но по желанию ли Алика, по общемировым ли законам происходящее нравилось. Когда же перестало, воля вампира подавила все.

Но недостаточно. Вернее, достаточно лишь для того, чтобы увидеть мир его глазами. И Кэсси поняла, даже, вобщем- то, без особого удивления, что в этой жизни никогда не бывает просто хорошо, и за все надо платить. Что платят даже те, кто свободен, и что их свобода, при всем совершенстве телепатического и прочих видов общения все равно есть безраздельное вынужденное одиночество, имеющее причиной просто нехватку событий, которые целиком заполнили бы их непомерное восприятие. Им не хватает жизни - Кэсси только сейчас, наконец-то, поняла, что это такое. И ее, несмотря ни на что, очень хотелось оставить себе, а не гоняться вечность за его иллюзорными подобиями. Даже с Аликом, потому что и он...

Уловив протест, вампир снова с неимоверной силой впился пальцами ей в позвоночник. Потом поднял голову и снова, и мерцающим, страшным взглядом накинул на ее сознание давящий аркан серой пустоты.