ОБ ИСКУССТВЕ. ТОМ 2 (Русское советское искусство) - Анатолий Луначарский

С этой точки зрения эти гении не ваши, господа буржуазия, а наши, и они не для того, чтобы перед ними рабски кланялись и учились в смысле слепого подражания, они просто наши товарищи и страдающие братья, которые, как и мы, создают и творят жизнь. Такие гении должны занять почетное место в нашем пролетарском Пантеоне, ибо они еще послужат для свободного творчества мировой культуры, во главе которой идет пролетариат. Если было когда–то сказано, что основание одного рабочего союза важнее битвы при Седане, то можно сказать, что основание и расцвет таких обществ, как Пролеткульт в Советской России, не менее важно многих значительных исторических событий. Все, что в обычное время было бы не так важно, на грозовом фоне революции приобретает колоссальное значение, и то, что пролетариат в минуту величайших испытаний не перестает говорить о творчестве новой культуры, собирая в то же время все, что есть лучшего в мировой науке и искусстве для того, чтобы использовать это как удобрение для нашего нового расцветающего сада, то, что она — молодая новая пролетарская культура — в лютую зиму невзгод все–таки поет и хочет смеяться, протягивая руки к подлинной красоте жизни, — все это показывает, что пролетарий восстал, как человек с большой буквы, что он собственно является Прометеем, который открывает новые пути. И вот почему на каждом пролетарском празднике и здесь, в этом Дворце пролетарской культуры, я чувствую себя, как на своеобразном богослужении ради будущего человечества. Все это мы делаем торжественно, мы не знаем, по какой земле мы ходим. Будущий историк трепетной рукой на великих страницах будет записывать хронику наших дней и, быть может, со слезами умиления впишет историю Пролеткульта, этого первого зачатка свободного великого рабочего прекрасного искусства».

Однако годом позже Ленин указал па неправильность уступок Луначарского руководителям Пролеткульта, желавшим отделить эту организацию от Наркомпроса и тем самым от общей культурной политики Советского государства. В связи с выступлением Луначарского на I Всероссийском съезде Пролеткульта Ленин написал следующий проект резолюции для этого съезда (и предваряющую проект записку): «Из номера «Известий» от 8.Х видно, что т. Луначарский говорил на съезде Пролеткульта прямо обратное тому, о чем мы с ним вчера условились.

Необходимо с чрезвычайной спешностью приготовить проект резолюции (съезда Пролеткульта), провести через ЦК и успеть провести в этой же сессии Пролеткульта. Надо сегодня же провести от имени Цека и в коллегии Наркомпроса и на съезде Пролеткульта, ибо съезд сегодня кончается.

1. В Советской рабоче–крестьянской республике вся постановка дела просвещения, как в политико–просветительной области вообще, так и специально в области искусства, должна быть проникнута духом классовой борьбы пролетариата за успешное осуществление целей его диктатуры, т. е. за свержение буржуазии, за уничтожение классов, за устранение всякой эксплуатации человека человеком.

2. Поэтому пролетариат, как в лице своего авангарда, коммунистической партии, так и в лице всей массы всякого рода пролетарских организаций вообще, должен принимать самое активное и самое главное участие во всем деле народного просвещения.

3. Весь опыт новейшей истории и в особенности более чем полувековая революционная борьба пролетариата всех стран мира со времени появления «Коммунистического Манифеста» доказали бесспорно, что только миросозерцание марксизма является правильным выражением интересов, точки зрения и культуры революционного пролетариата.

4. Марксизм завоевал себе свое всемирно–историческое значение как идеологии революционного пролетариата тем, что марксизм отнюдь не отбросил ценнейших завоеваний буржуазной эпохи, а, напротив, усвоил и переработал все, что было ценного в более чем двухтысячелетием развитии человеческой мысли и культуры. Только дальнейшая работа на этой основе и в этом же направлении, одухотворяемая практическим опытом диктатуры пролетариата, как последней борьбы его против всякой эксплуатации, может быть признана развитием действительно пролетарской культуры.

5. Неуклонно стоя на этой принципиальной точке зрения, Всероссийский съезд Пролеткульта самым решительным образом отвергает, как теоретиче ски неверные и практически вредные, всякие попытки выдумывать свою особую культуру, замыкаться в свои обособленные организации, разграничивать области работы Наркомпроса и Пролеткульта или устанавливать «автономию» Пролеткульта внутри учреждений Наркомпроса и т. п. Напротив, съезд вменяет в безусловную обязанность всех организаций Пролеткульта рассматривать себя всецело как подсобные органы сети учреждений Наркомпроса и осуществлять под общим руководством Советской власти (специально Наркомпроса) и Российской коммунистической партии свои задачи, как часть задач пролетарской диктатуры.

Тов. Луначарский говорит, что его исказили. Но тем более резолюция архинеобходима».

(Написано 8 октября 1920 г. Впервые напечатано в 1926 г. в журн. «Красная новь», № 3)

Приложение 12 (к статье «На выставках»)

<…> Часто нам говорят так: государство больше шло бы навстречу изобразительному искусству, если бы было более очевидно для пролетариата, для правительства, для нашей нарождающейся общественности, что художник ее понял, почувствовал и что он действительно готов активно служить строительству новой культуры. Но не забудем, что от государства, еще бедного, только начинающего восстанавливать наше хозяйство, трудно ждать сейчас серьезной помощи и поддержки.

Конечно, художник должен быть современным. Но что это значит? Идти впереди своего века? Выражать свою эпоху?.. Как вы знаете, различные художественные школы по–разному это понимают.

До сих пор часть нашей интеллигенции считает за большое приобретение теории искусства то положение, что живопись должна–де быть «чуждой литературщине», что в этом заключается «освобождение» изобразительного искусства. Картину следует–де рассматривать как совокупность форм и красок без всякого отношения к тому куску жизни, который она отражает. Но это учение на самом деле губительно для искусства. Картина, по нашим воззрениям, должна быть как можно более жизненной, тогда она будет ценностью, которую художник бросает в жизнь, как некий идеал, как организующую силу, которая, отражая жизнь, всколыхнет ее и поведет вперед. <…> Роль искусства и художника как общественной силы, роль, к какой мы зовем их, была для буржуазии в последнее время неподходящей. Это величайший крах, который мог случиться с искусством, и тот символ веры, что каждое искусство должно на первое место ставить формальные искания и формальное мастерство, пролетариат безусловно сломит, пролетариат с этим ни в коем случае не помирится. Он может, конечно, принять формальные достижения прошлого за опору, потому что без мастерства не мыслится никакое искусство. Он смотрит, однако, на такие формальные искания, как на упражнения, которые делает художник для себя, которые необходимы лишь как школа, как строительные леса, как подготовительные ступени.

Пролетариату нужна картина — картина, понимаемая как социальный акт. Теперь все мы люди, все мы граждане, мы все мыслители, у нас всех есть громаднейшие задачи. Но мы еще не полностью разобрались в новой действительности. И вот мы должны познакомиться с тем бытом, со всем тем новым, что только начинает еще создаваться на обломках старого. Мы его еще не знаем. Пролетариат сейчас ищет таких произведений искусства, которые были бы толчком для его сознания. Ищет — но, за исключением литературы, такого искусства еще нет. Ожидаемая нами картина, как некогда яркая статья Белинского или новый роман Тургенева, должна являться громкой проповедью не в доктринерской, а в художественной форме, чтобы входить в человека не только через ум, а через всю его нервную систему. По этому пути должно идти и наше искусство, чтобы быть ценным.

Приходится все–таки признать, что, несмотря на трудные материальные условия, русское искусство не откатилось назад и представляет даже в мировом масштабе большой интерес. Наша недавняя выставка в Венеции, собранная довольно случайно и представленная далеко не лучшими вещами, свидетельствует об этом. До сих пор еще продолжается большое волнение по поводу их за границей.

Я недавно получил брошюру Палладинн, посвященную этому предмету, где дается очень тонкий и верный анализ нашего культурного строительства и где автор стремится найти вехи и пути нашего нового творчества. И очень любопытно при этом то, что многое здесь было незаметно для нас, живущих этой жизнью. Я нахожу, что мы можем с гордостью признать, что русский художник не ослабел, русский художник не отстал. Он продуктивен и стоит на значительной технической высоте. Но полной органической связи с нашей современностью — в масштабе настоящем и в том, которого ждем, — мы еще не имеем. И даже, судя по этой выставке *, которую я бегло просмотрел, мы находимся только на пути к ней.